— Да посмотри ты в книге вызовов! — не выдержал Мирддин. — Ты должен был записать!
— О! Точно! — хлопнул себя ладонью по лбу Гадес.
— Дальше — дальше! — поторопил колдун.
— Вот, — продолжил бывший владыка, — сначала Лофт пришел, а тут вызов. Ну, Лофт значит, на вызов и ответил. А потом ваще на вызовы не отвечали. А чо — правильно! Не фиг отрывать…
— Лофт видел книгу судеб, — напомнила Мерлину Сера. — Он знал, когда я приду за Кислым.
— Измена! — прошептал Мирддин. — Где сейчас Лофт? — спросил он Гадеса.
— А я почем знаю? — сказал Гадес. — Но вообще-то, я не чувствую его присутствия, словно его уже нет в Аиде! Но двери-то заперты! А ключик тю-тю! Так что где-то здесь! А сейчас я устал. Оставьте меня в покое!
Зеркало помутнело.
— Значит, Гермес затевает переворот! Срочно к воротам Аида! Кто-то пытается выпустить бога на свободу!
27.01.1873 г.
Кот плыл по Ахеронту, по-собачьи загребая лапами. Голову с зажатым в зубах ключом он старался держать повыше — не дай бог хлебнуть водички забвения. Один раз он уже прошел сквозь это, напрочь забыв даже собственное имя — Автолик. Отец сумел разыскать его среди бесчисленного племени духов, вернул сыну память. Так же обещал вернуть и тело. Даже сейчас, находясь в теле животного, Автолик упивался чувствами, недоступными духам. Если Гермесу удастся его авантюра, а она обязательно удастся, Автолик получит все, о чем мечтал в последнее время. Наконец лапы кота коснулись каменистого дна. Ахеронт остался позади. Кот отряхнулся. Огляделся. Нашел взглядом вход в мир мертвых. Он уже один раз видел эти врата. Даже проходил сквозь них. Вот и памятная надпись на том же месте. Оставь надежду всяк сюда входящий.
— Ну, это мы еще посмотрим! — фыркнул кот, открывая тугой замок.
— Я знал, что у тебя получится! — поприветствовал Гермес сына.
— Что дальше, отец? — спросил Автолик.
— Дальше — я займу тело кота, — ответил дух, — а ты возвратишься в Аид! Цербер тебя пропустит. И сиди, не высовывайся! Твое время еще не пришло!
— А ты, отец?
— А я постараюсь исправить недоразумение, произошедшее много лет назад. То, что сотворил Мирддин — противоестественно! Если у меня получится — мир вновь станет единым.
— Но как? — воскликнул Автолик. — Ты не смог этого сделать, будучи богом! Не смог сделать этого, будучи смертным! Как ты сможешь сделать это сейчас, имея в распоряжении лишь жалкое тело кота!
— Когда Боги проигрывали войну с Мирддином, — горестно сказал Гермес, — я понял это раньше всех и сдался на милость победителя. Мне пришлось отринуть свою божественность, ибо все божества направлялись прямым ходом в Тартар. А оттуда выбраться сложнее, нежели откуда еще. Пока я был жив, Мирддин ни на секунду не упускал меня из виду — он не верил, что я покорился. Наконец я умер и попал в Аид, где командовал все тот же Гадес. Этот прохиндей тоже сдался проклятому колдуну. Гадес все правильно рассчитал — командовать мертвецами желающих не было. Его оставили на прежнем месте… Возможности, конечно, уже не те — без указки Мирддина ни-ни! Но жить можно! Даже хорошо жить, если засунуть подальше свои амбиции! Обо мне, в конце концов, забыли, списали со счетов. А время шло — неизбежное приближалось. После победы Мирддин отделил мир волшебства от мира смертных — вбил Золотой Кадуцей в центр мироздания, расколов тем самым саму ткань бытия. Он всерьез думает, что облагодетельствовал человечество, защитил от сумасбродства богов и избавил от страшного оружия — магии. А трещина, разделяющая миры, с каждым годом растет. Если так будет продолжаться — катастрофа неизбежна! Конец Света, Большой Взрыв, назови, как хочешь, все едино! Вселенная перестанет существовать! Мирддин не понимает этого, или не хочет понимать! Я собираюсь вынуть Кадуцей, в надежде, что рана бытия со временем затянется. К тому же, здесь есть и моя вина — не отдай я его врагу, все могло быть иначе…
28.01.1873 г.
— Я думаю, что к воротам Аида спешить не стоит, — возразила баба Мара. — Гемес скор — не даром боги использовали его как вестника! Его давно нет в Аиде!
— И на что только он рассчитывает? — озадаченно протянул Мирддин. — Куда ему податься?
— Я думаю, его стоит искать в Центре Мира! — сказала старуха.
— Кадуцей! — догадался волшебник. — Он думает, что сможет его использовать как оружие! Гермес сильно огорчится!
— А если он выдернет его, — спросила Сера, — миры вновь сольются?
— Нет, — ответил Мирддин, — это сложный процесс! Для восстановления прежнего порядка вещей потребуются годы, возможно столетия, которых у Гермеса нет!
— Он может спрятать артефакт и затаиться! — сказала Мара.
— Может, — согласился чародей, — и найти замену Кадуцею будет сложно! Но не забывай — он дух, значит, подчиняется законам царства мертвых! Поверь, я найду способ сделать его прятки невыносимой игрой! Он приползет ко мне вторично, как побитый пес, держа Кадуцей в зубах и преданно виляя хвостом! Однако поспешим, возможно, мы сумеем перехватить его на подходе!
Центр Мира выглядел уныло: большая поляна, лишенная всякой растительности. До богомахии здесь произрастало большое дерево, то ли дуб, то ли ясень. Дерево это олицетворяло собой единство мира, поэтому сразу после победы над богами Мирддин срубил его, а корни выкорчевал. Рыхлая прежде ткань бытия, из которой произрастало древо, была утрамбована до плотности камня. А затем колдун вбил в нее посох Гермеса, разорвав один полноценный мир на два убогих.
— Посох еще здесь, — сказал Мирддин, указав на Кадуцей. — Мы прибыли раньше!
Кадуцей торчал в Центре Мира в гордом одиночестве. От его основания, наполовину погруженного в землю, бежали трещины, разделявшие поляну на две равные части.
— А края расходятся, — сказала Мара, внимательно осмотрев трещину, — то-то переход из мира в мир становится труднее!
— Ерунда, — бросил Мирддин. — Не бери в голову! Если мои расчеты верны…
Но договорить он не успел: на поляну внезапно выскочил большой черный кот и со всех ног кинулся к Посоху. Колдун бросился наперерез коту. Но кот явно опережал чародея. Когда до посоха осталось совсем немного, кот неожиданно прыгнул. Волшебник выругался и окатил бедное животное потоком фиолетового пламени. Этот фокус Арина уже видела — кот превратился в хрупкую фарфоровую копилку. Описав в воздухе красивую дугу, копилка ударилась о Кадуцей и раскололась.
— Я же говорила, — радостно закричала Арина, указывая на вывалившийся из копилки ключ, — Феофан не виноват!
Но никто не обратил на её возглас никакого внимания. Лишившись тела, над посохом висел бесплотный дух мятежного бога. Дух спокойно парил над артефактом, не делая никаких попыток завладеть им, так как понимал, что сделать это без физического тела он не в состоянии.
— Зачем? — спросил духа Мерлин. — Даже завладев Кадуцеем, ты был обречен на поражение!
— Да пошел ты! — отозвался Гермес.
— Мне жаль, — вздохнул Мирддин, — но отныне ты — узник Тартара! Я ведь думал, что ты действительно осознал…
Когда мятежника увели, Волшебник подошел к девочке. Присел перед ней на корточки.
— Как же мне отблагодарить тебя за помощь? — задумался волшебник. — Вот возьми на память, — в раскрытой ладони колдуна лежало четыре изумруда, нанизанные на веревочку. — Это глаза двух змей Кадуцея. Кроме Гермеса никто не сумеет использовать артефакт как оружие. Да и без глаз это невозможно.
