откосы, хоббиты были вынуждены начать стрелять или рубить их топорами. Но самые сильные все же пробились на западную сторону и с яростью набросились на противника, скорее склонные теперь убивать, чем спасаться бегством. Погибло семь хоббитов, остальные дрогнули. Тогда Мерри и Пиппин, находившиеся с разных сторон, напали на разбойников. Мерри убил предводителя, косоглазого гиганта, похожего на большого орка. Потом он повел свои силы, окружая оставшихся людей кольцом лучников.

Наконец все было кончено. Около семидесяти разбойников мертвыми лежали на полях и дюжина попала в плен. Было убито девятнадцать хоббитов и около тридцати ранено. Мертвых разбойников погрузили на телеги, отвезли в заброшенный песчаный карьер и там похоронили. Впоследствии это место было названо Ямой Битвы. Погибших хоббитов положили в общей могиле на склоне холма, впоследствии тут поставили большой камень, а вокруг разбили сад. Так кончилась битва при байуотере 1419 года, последняя битва в Уделе и единственная после сражения на зеленых полях 1147 года в северном Уделе. Глава о ней появилась в красной книге, а имена всех участников были занесены в особый список и изучались всеми историками Удела. С этой даты начинается слава и известность Коттонов, но на самом верху списка стоят имена капитанов мериадока и перегрина.

Фродо участвовал в схватке, но не обнажил меч, а главным образом удерживал хоббитов, не давая убивать тех, кто бросил оружие. Когда битва кончилась, и были организованы все нужные работы, то Мерри, Пиппин и Сэм присоединились к нему и поехали обратно к Коттонам. Они, поели, и Фродо со вздохом сказал:

– Ну, что ж, вероятно, пора говорить с «шефом».

– Да и чем скорее, тем лучше, – согласился Мерри. – И не будь слишком мягким! Он ответственен за появление этих разбойников и за все причиненное ими зло.

Фермер Коттон собрал эскорт из двух дюжин крепких хоббитов.

– Это только предположение, что в Торбе-На-Круче нет больше разбойников, – сказал он. – Мы точно не знаем.

И они пошли пешком. Впереди шли Фродо, Сэм, Мерри и Пиппин.

Это был один из самых печальных моментов в их жизни. Перед ними поднялась большая труба; и когда они подошли ближе к старому поселку через ряд новых домов по обе стороны дороги, они увидели новую мельницу во всем ее безобразии: большое кирпичное здание, перегородившее ручей и наполнявшее его грязью и зловонием. Все деревья вдоль Байуотера и дороги были спилены.

Когда перешли мост, взглянув на холм, они были потрясены. Даже Сэм, смотревший в зеркало, не был готов к увиденному. Старый дом на западной стороне был снесен и его место занял ряд приземистых вымазанных смолой бараков. Все ореховые деревья были вырублены. Живые изгороди выкорчеваны. По всему голому вытоптанному полю в беспорядке стояли большие телеги. Посреди Бэгшот Роу зиял песчаный и гравийный карьер. Торба-На-Круче была видна из-за большого скопления хижин.

– Они все срубили! – сказал Сэм. – Они срубили дерево приема! – И он указал на то место, где стояло дерево, под которым Бильбо произносил свою прощальную речь. Теперь это дерево, высохшее, с отрубленными ветвями лежало в поле. Этого последнего удара Сэм не выдержал и разразился слезами.

Конец им положил смех. Смеялся грубый хоббит, стоявший у низкой стены мельничного двора. У него было грязное лицо и черные руки.

– Не нравится, Сэм? – насмехался он. – Ты всегда был слишком мягким. Я думал, ты уплыл на кораблях, о которых всегда болтал. Чего тебе здесь нужно? У нас хватает работников в Уделе.

– Вижу, – ответил Сэм. – Некогда умыться, но достаточно времени, чтобы подпирать стены. Послушайте, мастер Сэндимен, у меня немалый счет в этой деревне, не удлиняй его своими насмешками. Ты пытаешься гнаться за слишком большим для тебя мечом.

Тэд Сэндимен сплюнул через стену.

– Гарри! – сказал он. – Ты не посмеешь меня тронуть, я друг босса. Но он-то уж тебя тронет, если ты будешь раскрывать рот.

– Не трать слов на дурака, Сэм! – сказал Фродо. – Надеюсь, немногие хоббиты похожи на него. Это было бы самым большим вредом нанесенным людьми.

– Ты грязен и невежественен, Сэндимен, – сказал Мерри. – И не очень хорошо соображаешь. Мы как раз идем на холм смещать твоего драгоценного босса. С его людьми мы уже разделались.

Тэд разинул рот, впервые заметив эскорт, который по знаку Мерри начал переходить мост. Нырнув в мельницу, он выбежал с рогом и громко затрубил.

– Побереги дыхание! – засмеялся Мерри, – лучше я…

Подняв свой серебряный рог, он затрубил в него, и его чистый звук полетел над холмами. Из нор, навесов и домов хоббитона послышались ответные крики. Множество хоббитов, с громкими криками приветствий выбежало и последовало за отрядом к Торбе-На-Круче.

На верху аллеи отряд остановился, а Фродо и его друзья продолжали подъем; наконец они пришли на некогда любимое свое место. Сад был забит хижинами и навесами, некоторые были построены так близко к окнам, что закрывали свет. Повсюду груды мусора. Дверь была изрублена, дверной колокольчик сорван. Стук в дверь ни к чему не привел. Они толкнули ее, и дверь поддалась. Они вошли. Внутри все было грязно и беспорядочно. Отвратительно пахло. Похоже, что тут уже давно никто не жил.

– Где прячется этот жалкий Лото? – спросил Мерри. Они обыскали все комнаты и не нашли никого, кроме крыс и мышей. – Не поискать ли в бараках?

– Это хуже, чем Мордор, – сказал Сэм. – Гораздо хуже. Беда пришла к тебе в дом.

– Да, это Мордор, – согласился Фродо. – Это его работа. Саруман все время выполнял ее, хотя и думал, что действует в своих интересах. То же самое с теми, кого Саруман обманул, как Лото.

Мерри в отчаянии и отвращении оглянулся.

– Идемте отсюда! – сказал он. – Если бы я знал об этом раньше, я заткнул бы своим кисетом Саруману глотку.

– Несомненно, несомненно! Но вы этого не сделали, и поэтому я могу приветствовать вас дома.

У двери стоял сам Саруман. Он выглядел сытым и довольным, глаза его блестели от злорадства и удовольствия.

Неожиданно Фродо все понял.

– Шарки! – воскликнул он.

Саруман засмеялся.

– Значит вы слышали это имя? Так меня называли мои люди в Изенгарде. Знак восхищения, я думаю (вероятно, происходит от орочьего шарку – старик, прим. автора). Но, очевидно, вы не ожидали меня увидеть здесь.

– Я не ожидал, – сказал Фродо. – Но должен был догадаться. Гэндальф предупреждал меня, что вы можете еще навредить.

– Совершенно верно, – согласился Саруман и добавил, – и не просто навредить. Вы, хоббиты, вообразившие себя повелителями, заставили меня хохотать, когда проехали вместе с этими великими господами, такие уверенные, такие довольные своими маленькими личностями. Вы решили, что хорошо со всем справились и теперь можете просто вернуться и спокойно жить в своей стране. Дом Сарумана разрушен, сам он изгнан, но вас-то уж никто не тронет. О, нет!

Саруман снова засмеялся.

– Гэндальфу до вас больше нет дела. Когда его инструменты выполнили работу, он их бросает. Можете бегать за ним, тратить зря время, болтать и ездить вдвое более далеким путем, чем нужно. «Что ж, – подумал я, – если они такие глупцы и дают мне возможность опередить их, я им преподам урок. Одно злое изменение влечет за собой другое». Урок был бы гораздо лучше, если бы вы дали мне немного больше времени и людей. Все же я многое успел, и вам теперь придется потрудиться, чтобы исправить это. И мне будет приятно вспомнить об этом среди своих обид.

– Что ж, если вы находите в этом удовольствие, – сказал Фродо, – мне жаль вас. И уходите немедленно, никогда не возвращайтесь!

Хоббиты из отряда видели, как Саруман вышел из одного барака и теперь подошел к двери Торбы- На-Круче. Услышав слова Фродо, они гневно загомонили:

– Не отпускайте его! Убить его! Он негодяй и убийца. Убить его!

Саруман посмотрел на их враждебные лица и улыбнулся.