товарища бледнее бледного и тоже все в каплях пота.

— Вот он, Северный хребет! — неестественно улыбнулся Николай.

— А ты... ты крепись... Скоро книзу полезем... Легче станет, — подбодрил Иван, хотя только что сам собирался умолять Николая присесть минут на пять и не мог без передышки произнести двух слов.

— Лошадям невмоготу, — виновато произнес Ни­колай.

Вытянувшись на мокрых камнях, Иван сразу по­чувствовал облегчение и ни за какие коврижки не признался бы сейчас, что только что готов был проклинать тот миг, когда добровольно вызвался поехать с Бочкаревым в Н-ск.

— Всего метров триста осталось, — посмотрел он вверх.

— Чепуха! — согласно кивнул Николай, растирая одеревеневшие икры. — Дотемна перевалим.

— Запросто! — подтвердил Иван.

Но «запросто» не вышло: неожиданно налетела метель, колючая, ослепляющая.

Друзья спрятались под выступом скалы, прижав­шись друг к другу, прикрыв собой снятый с Орлика сверток.

К утру метель утихла. Голодные, продрогшие, не отдохнувшие, а, напротив, еще более измученные — они не сомкнули глаз, — Бочкарев и Юдин с трудом выбрались из наметенного вокруг них за ночь сугро­ба. Орлик и Звездочка стояли рядом со скалой, за­индевевшие, будто в белых саванах. Глаза лошадей слезились от резкого ветра, и Ивану стало не по себе. Он обнял Звездочку за холодную, подрагивающую шею, смахнул с ресниц и с челки лошади бахрому инея, поцеловал в храп.

— Ладно, ладно тебе, Звездочка, не серчай, ду­маешь, мне слаще?

Друзья дали лошадям немного овса, прессован­ного сена, наскоро перекусили размоченными в воде галетами, — просто счастье, что они догадались вчера наломать у озерка веток арчи для костра, — и, со­ гревшись кипятком из общего котелка, двинулись в путь.

Последние двести метров, оставшиеся до гребня хребта, они карабкались на четвереньках, через каждые пять минут останавливаясь передохнуть. Ло­шадей подтягивали на веревках. Немало хлопот до­ ставил и сверток. Длинный и тяжелый, он стеснял движения, и Николай с Иваном по очереди взваливали его на спину, царапая об лед руки и черты­хаясь.

— Ну вот и все, «запросто»! — выпрямляясь, воскликнул Николай.

Они были на гребне хребта. Иван, тяжело дыша, встал бок о бок с товарищем, державшим на руках, словно ребенка, упакованный в плотную мешковину сверток.

Всюду, куда ни кинь взор, виднелись покрытые вечными снегами хребты. На западе голубел Адалай, на востоке синели кряжи сурового Мус-Даг-Дау, в самом центре которого, словно гигантская стороже­вая башня, гордо вздымался к небу высочайший пик. Отроги восточного хребта зажглись оранжевыми огнями, потом вершины заголубели, а когда брызну­ли первые солнечные лучи, на восточных склонах Адалая заполыхал пожар. Голубые вершины превра­тились в изумрудно-зеленые, на смену зеленым тонам вспыхнули фиолетовые и красные всех оттенков — от пурпурно-багряных до ярко-алых, словно на верши­ нах гор проступала кровь земли.

Иван невольно залюбовался величественной па­норамой, подумав, что даже у самых неприветливых, суровых гор есть своя неповторимая красота.

— Надеть консервы, — вывел Ивана из состояния восторженности голос товарища.

Друзья вооружились дымчатыми очками-консер­вами, чтобы лед и снег не слепили глаза.

— Если мы не приедем в Н-ск завтра утром, то самолет улетит, — сказал Николай, будто бы это не было известно и без его напоминания.

Весь день, почти не отдыхая, они спускались се­верным склоном хребта й все-таки добрались до Чер­ного ущелья только к вечеру.

Николай проверил, крепко ли приторочен к седлу

сверток, и сказал:

— Езжай, Ваня, первым. За повод не держись...

Черное ущелье рассекало горы гигантскими сту­пенчатыми, сбросами. Юдин и Бочкарев ехали гуськом по нависшей над пропастью тропе, такой узкой, что двоим на ней и не разминуться.

Непроницаемая мгла царила вокруг. Бочкарев был прав: пришлось, опустив поводья, целиком до­ вериться инстинкту коней.

Но как ни сторожко ступали Звездочка и Орлик, выбирая дорогу, все же иногда из-под их копыт, шур­ша, срывались в пропасть камни, и Иван чувствовал, как все холодеет у него внутри. Скоро ли взойдет луна? Не скроют ли ее тучи? Только бы не оступи­лась Звездочка, только бы не оступилась...

И, как на грех, Звездочка вдруг оступилась пра­вой передней ногой и, испуганно заржав, шарахну­ лась назад, больно прижав колено Ивана к скале. В то же мгновение шагавший следом за ней Орлик встал на дыбы и попятился.

Николай схватился обеими руками за гриву коня. И когда тот, дрожа всем телом, опустился на перед­ ние ноги, Николай почувствовал: свертка у седла нет. Видимо, стремительно вздыбившись, Орлик порвал веревку о скалу.

«Главное — берегите сверток, теперь все зависит от вас», — вспомнил Николай напутствие начальника заставы.

— Стой, милый, стой смирненько!—с трудом успо­коив коня, Бочкарев стал ощупывать седло. Вот он, обрывок веревки...

— Коля, Николай, чего ты там? — в страхе оклик­нул Иван.

— Сверток... — придя в себя, вымолвил Бочкарез. Он спешился, держась за луку седла, нагнулся

и пролез под брюхо Орлика на узкую тропу. Орлик нервно переступал с ноги на ногу, храпел.

— Неужто потерял? — встревоженно спросил Иван.

Николай не отвечал, шаря по тропе руками.

— У тебя где веревка? — спросил он вместо от­вета.

Иван снял с плеча бухту крепкой веревки, отки­нулся назад, протягивая веревку товарищу, и лишь сейчас услышал приглушенный расстоянием шум: глубоко внизу, на дне пропасти ревел горный поток.

— Размахнись сильнее, — подсказал Бочкарев,

Иван нагнулся еще ниже и, размотав веревку, раскачал ее конец.

— Поймал! — сказал Николай.

— Что ты там задумал? — Иван догадался о за­тее товарища... Да разве это мыслимо в такую те­ мень?

— Вниз полезу, — подтвердил Николай догадку товарища.

— За что веревку крепить будем? — почему-то шепотом спросил Иван.

Николай связал свою веревку с веревкой друга мертвым морским узлом, потом они сделали на обоих концах петли; одну Иван надел на шею Звездочки, другую Николай закрепил у себя под мышками, осторожно дернул конец.

— Удержишь?

— Удержим, — просипел Иван: во рту у него вдруг пересохло.

— Трави понемногу, — скомандовал Николай. «Хватит ли веревки?..» — осторожно спускаясь в пропасть, он думал только об этом.

Луна появилась среди туч как-то вся сразу. Она озарила ущелье и превратила крутые скалы в глыбы искрящегося льда. Ветви арчи, темневшей в расще­лине, напоминали рога сказочных чудищ.

Николай ухватился за эти «рога» и облегченно пе­ревел дыхание: «Теперь Иван сможет передохнуть».

Луна медленно взбиралась все выше и выше, и в свете ее туманная пыль так же медленно двигалась к звездам. Теперь Николай спускался уже куда более уверенно, отталкиваясь полусогнутыми ногами от замшелой стены.

— Осторожнее, Коля, осторожнее, — шептал на тропе Иван, напрягая все силы, чтобы удержать скользкую веревку. Бочкарев не мог услышать его, а он все шептал: — Осторожнее, Коля...

Мутный рассвет застал друзей на пути в долину. Тропа отлого сбегала вниз, где на крохотном аэро­ дроме отчетливо виднелся зеленокрылый, красно­звездный самолет.

— Ждет!..