насчет нас с тобой. Ты очень удивишься.

Значит, мисс Роуз уже обсуждала с Селиной вопрос ее взаимоотношений с ним, одному богу ведомо зачем.

Он с укором посмотрел на Селину:

— У тебя что, чешется язык?

Селина бросила на него лукавый взгляд:

— Когда ты рядом, у меня зуд совсем в другом месте…

Уилл бросил на нее предупреждающий взгляд, и она осеклась.

— Может, разденешься и утихомиришь меня?

Уилл не мог не улыбнуться.

— Потерпи немного, Сели. Я буду у тебя ночью.

С ботинками в руках Уилл спустился с крыльца и ступил на влажную, прохладную траву. Он любил этот ранний час, когда солнце еще не печет невыносимо, когда вокруг нет ни души. В этот час на земле царят мир и покой.

Впрочем, он ошибся, думая, что рядом нет ни души. На ступеньках крыльца домика для гостей сидел Джеред Робинсон.

Уилла пронзило острое чувство раскаяния. Надо было уйти от Селины раньше. Надо было обуться. Надо было проявить больше осторожности.

Впрочем, Джеред, кажется, не обратил внимания ни на ботинки в руках Уилла, ни на его сконфуженный вид. Он просто сидел на ступеньках, опустив голову. Уилл присел рядом с ним.

— Привет, Джеред. Давно ждешь?

— Часа два.

— Мне очень жаль твою маму.

— Да.

А что он еще мог сказать? Что можно сказать пятнадцатилетнему парнишке, который два дня назад узнал, что его мать убита? Уилл попытался вспомнить, что говорили ему самому, когда умер его отец: «Нам очень жаль, мы будем молиться за тебя, его забрал бог». И к чему все эти слова? Ему было безразлично сочувствие людей, которых он едва знал, а их молитвы только раздражали его. Ему отец нужен гораздо больше, чем какому—то богу. Все слова бессмысленны. Именно поэтому он не стал больше ничего говорить. Он просто сидел рядом с Джередом и терпеливо ждал.

Наконец Джеред поднял голову и посмотрел на него.

— Похороны завтра. Вы придете?

Уилл сглотнул слюну, чтобы не выпалить поспешное «нет». Единственные похороны, на которых он когда—либо присутствовал, — похороны его собственного отца. А на погребении Мелани ему никто не обрадуется.

— Думаю, твоему деду не понравилось бы, если бы я появился на похоронах, — осторожно сказал он.

— Дедушка вас скорее всего не заметит. Ему сейчас очень плохо. Ему пришлось опознавать ее… то есть тело. С тех пор он ни слова не произнес. Все дела сейчас на мне, а мне бы хотелось, чтобы вы пришли. Мама… Она хорошо к вам относилась. Она говорила, что вы по—доброму с ней разговаривали, когда она к вам приезжала. А ведь к ней мало кто относился по-доброму.

По-доброму. А что он такого сделал? Назвал ее шлюхой, обвинил в шантаже и лжи, упрекнул в том, что она плохая мать. Что ж, он и впрямь был добр.

— Хорошо, Джеред, — мягко согласился он. — Я приду. Но предупреждаю — это может расстроить твоего дедушку.

Джеред понимающе кивнул.

— И мисс Селина… Пожалуйста, попросите ее прийти. Многие придут потому, что хорошо относятся к дедушке и бабушке или просто из любопытства. Но мне хочется, чтобы мисс Селина была.

— Я ей передам.

Еще несколько минут они просидели молча, после чего Джеред вдруг сказал:

— Мама много раз говорила мне, что скоро наша жизнь изменится. Она обещала устроиться на постоянную работу, уехать отсюда и поселиться где-нибудь далеко. — Он тяжело вздохнул и невидящими глазами посмотрел вдаль. Уилл молча ждал, понимая, что мальчику есть что сказать. — Она всю жизнь повторяла, что мы с ней переедем в какое-нибудь хорошее место, как только у нее появятся деньги, но денег у нее не было, она все тратила на вечеринки, наркотики и выпивку. — Джеред опять помолчал. — Мне очень жаль, что она погибла, но я так злюсь на нее за то, что она до такого дошла. Она всю жизнь обещала и никогда даже не пыталась сдержать слово! Как же я ее за это ненавижу!

Слезы уже текли по лицу Джереда, и Уиллу отчаянно хотелось провалиться сквозь землю. Он никогда не умел утешать людей. Он не знал, что сказать этому страдающему мальчику, он только знал, что невозможно просто так сидеть и молчать. Повинуясь инстинкту, он обнял Джереда и притянул к себе. Впервые за двадцать с лишним лет он вспомнил простую истину: на дружеском плече можно выплакаться.

Джеред всхлипнул раз, другой и разрыдался по—настоящему. Уилл подумал о том, что забыл еще одну простую истину: в пятнадцать лет мужчиной быть невозможно. Джеред, при всем своем уме, зрелости характера, серьезных интересах, все-таки ребенок, растущий без отца и заброшенный матерью на долгие годы.

Мало—помалу Джеред стал успокаиваться. Снова наступила тишина, нарушаемая только пением птиц в кронах деревьев.

— Джеред…

Мальчик не откликнулся. Уилл заглянул ему в лицо. Глаза его были закрыты, он тихо посапывал. Джеред спал, вероятно, в первый раз после того, как услышал страшную новость.

Они все еще сидели рядом, когда Селина показалась на веранде. Она еще не успела подойти к ним, как из дверей своего дома вышла мисс Роуз и тоже направилась к ним. Ни она, ни Селина, казалось, не удивились, словно появление Джереда было чем-то совершенно естественным.

— С ним все в порядке? — спросила Селина, остановившись около Джереда и осторожно отведя прядь волос с его лба.

— Он уснул.

— Отведи его в дом, — безапелляционным тоном сказала мисс Роуз. — Едва ли он хоть сколько— нибудь спал с воскресенья. Я за ним присмотрю, пока вы будете на работе.

Уилл хотел было сказать, что отведет Джереда к себе и побудет с ним, предупредив Роджера о своем отсутствии, но вдруг решил, что будет лучше принять предложение мисс Роуз. Джеред не привык рассчитывать на чужую поддержку. В данных обстоятельствах он в ней очень нуждается, но, когда он проснется, ему, вероятно, станет неловко.

Уложив мальчика в одной из комнат в доме мисс Роуз, Уилл поспешно вышел, кивком пригласив Селину следовать за ним.

— Джеред хочет, чтобы мы с тобой были на похоронах Мелани, — сказал он ей на крыльце. — Ему нужен кто—то свой, а туда придут разве что друзья его деда и местные сплетники.

Селина согласилась, не раздумывая. Уилл и не рассчитывал на иное. Ей там будут рады. Никто не станет злорадно шептаться у нее за спиной. Никто не будет сравнивать ее лицо с лицом Джереда в поисках родственных черт, пусть даже несуществующих.

Селина пошла было обратно в дом, но задержалась в дверях.

— Уилл, почему он пришел к тебе?

— Тебе это кажется странным?

Она слегка улыбнулась:

— Я сама непременно обратилась бы за утешением к тебе. Но тогда в магазине мне показалось, что Джеред тебя не жалует.

— Наверное, он переменил свое мнение. — Уилл заколебался, видя недоверие Селины. — Мы с ним поговорили. Он приходил и сюда, и в усадьбу. По—моему, он в душе убедился, что я не его отец, но не хочет признаться себе, что Мелани ему солгала. Слишком много разочарований он испытал в жизни.