длинным горлышком — такой же, как и те, что звездолетчики видели накануне в помещении с барьером, где хозяйничал человек в полосатой майке и коротких штанах. По заросшим многодневной щетиной щекам Финнея ползли крупные слезы.

— Что случилось, Джек? — с удивлением осведомился Снайдеров. — Ты что заболел? И где ты это взял? — Он кивнул на сосуд с длинным горлышком.

Механик отпил немного янтарной жидкости прямо из горлышка сосуда.

— А ведь этот… в очка-а-а-х… был пра-ав, — сказал он, как-то нелепо растягивая слова. — Мы — дураки-и-и, Снайдеров! Под-думай только… мы-ы-ы могли бы-ы-ы… не хуже этих ж-жить, поял? И на кой нам понабодил-ся… по-на-до-бил-ся… этот Пла-а-а-н?..

— Эх ты, — с горечью сказал капитан. — Набрался… плодов высокоразвитой цивилизации. — Он без труда отобрал у бортинженера сосуд с остатками остро пахнущей жидкости и решительно швырнул его в открытый иллюминатор. — Когда проспишься, Джек, подумай лучше о том, как тебя ждут на Земле жена и дети.

Он вышел и запер каюту снаружи на ключ.

Штурман и второй пилот вернулись на машине, загруженной до предела какими-то разноцветными коробками, ящиками, банками.

Ривера был вне себя.

— Капитан! — с ходу заорал он, ворвавшись по трапу в тесную кают-компанию. — Ты посмотри, что мы привезли! Готов поклясться, ты даже и не слыхивал о тех деликатесах, которые они тут жрут каждый день! Вот, смотри! Ананасы, гусиная печень, крабы, икра! Одной колбасы — сто с лишним сортов! Как тебе это нравится, а? А одежды-то, шмотья всякого — хоть каждый день меняй наряды! Во как живут, сволочи! Эх, жаль, автомата у меня с собой там не было — полоснуть бы очередью по всем этим их магазинам, барам и рекламным щитам!

Он еще долго орал и плевался от злости, пока невозмутимо сверкавший светозащитными окулярами Колотов таскал с грузовика ящики в трюм корабля.

Наконец настал момент, когда корабль уже был готов к старту. Но тут вдруг обнаружилось, что бортинженер Финней пропал неизвестно куда. Видимо, проснувшись и немного отрезвев, он ухитрился протиснуться в узкий иллюминатор и спустился на землю, цепляясь за монтажные скобы на корпусе корабля.

— Сбежал, сволочь! — выругался в сердцах капитан, а Ривера, побелев как снег, схватил автомат.

— Разреши, командир? — попросил он. — Этот гад наверняка не успел далеко уйти!

В этот момент к ним заявился Барк Тилл.

— Вот, решил проведать вас, — застенчиво объявил он, едва выйдя из шлюзового тамбура. — Только что сменился с дежурства…

Снайдерову пришла в голову одна мысль.

— Скажите, Тилл, есть ли среди жителей вашего Города люди по фамилии Финней? — Вкрадчиво поинтересовался он.

— Странно… Один из ваших подчиненных вчера уже задавал мне этот вопрос. А в чем дело? — спросил новоземлянин, с опаской косясь на оружие в руках штурмана.

— Среди нас объявился перебежчик! — отрубил Ривера. — Дайте нам адрес ваших Финнеев, и мы разберемся с придурком, который вздумал погостить у своих родственничков! Он наверняка прямиком двинул именно туда!

Тилл покачал головой.

— Послушайте, — сказал он. — А почему бы вам не оставить парня в покое? Во-первых, у нас в почете такое понятие, как свобода личности. И если ваш человек решил, остаться здесь — это его право… Неужели вы хотите убить его за это? Какой в этом смысл?! Во-вторых, думаю, вам будет непросто его найти, потому что помогать вам в этом грязном деле я не собираюсь. И вообще, может быть, вы тоже… последуете его примеру, а? Подумайте хорошенько! Ну, зачем вам возвращаться в голод, в холод, на вашу безумную, нищую старушку? Да и долетите ли вы до вашей Земли на такой колымаге, как ваш корабль?

Он с презрением оглядел обшарпанные стены, сваренные из множества кусков броневой стали.

Экипаж вначале опешил. Потом Ривера бешено прохрипел:

— Ах, вот как ты запел?! А может, ты и подговорил Джека на предательство? Ненавижу таких подонков, как ты!

Он уже вскинул автомат, но капитан быстрым и ловким движением выбил оружие из рук штурмана.

— Спокойно, Сандро, — лениво поддержал капитана Колотов. — Зачем нам наживать здесь лишних врагов?

— А ты что — собираешься когда-нибудь вернуться в это болото? — огрызнулся, сверкая глазами, Ривера.

— Ну, хватит! — сказал Снайдеров. — По местам, ребята. Пора отчаливать. А что касается Финнея — пусть его до конца жизни гложет совесть!

Когда штурман и второй пилот покинули кают-компанию, Снайдеров протянул руку Тиллу, с лица которого еще не сошла бледность пережитого испуга.

— Прощайте, Барк, — сказал капитан. — Я приношу извинения за выходку моего штурмана. И… спасибо за помощь!

— У меня к вам одна… одна просьба, капитан, — неуверенно произнес Тилл. — Если вам не трудно… Там у вас, в американском штате Теннесси, когда-то жили мои предки. Так вот, если кто-то из их потомков еще жив, передайте это им, хорошо?

Он извлек из-за пазухи и протянул капитану небольшой сверток.

— Что это? — недоуменно поинтересовался Снайдеров, машинально подбрасывая сверток на ладони, словно пытаясь определить его вес.

— Может быть, это им пригодится, хотя тут не бог весть что… Так, кое-что из продуктов и одежды, — смутившись, забормотал новоземлянин. — Мыло, спички, еще что-то… Жена собирала, так что, понимаете… Да дело вовсе не в том, что им это будет позарез необходимо, просто… просто это как бы привет от всех нас.

— Заберите немедленно! — холодно отрезал капитан, возвращая сверток своему собеседнику. — Милосердие в виде подачек от вас нам не нужно! Поздно спохватились, господа, — раньше надо было помогать! Века три-четыре назад! И вообще, как вам только в голову пришло такое?!

— Боже мой! — прошептал Тилл, не сводя застывшего взгляда с лица Снайдерова. — Как же вы жестоки, земляки!

— Это еще неизвестно, кто из нас более жесток, — усмехнулся капитан.

— Скажите, капитан, — после короткого молчания продолжал Тилл, — неужели на протяжении всех этих лет никто из вас, Оставшихся, не проявил слабость?

Неужели все как один подвергали и подвергают себя лишениям ради этого безумного Плана? И неужели все как один по-прежнему считают, что цель, великая и благородная, оправдывает жестокие средства?

— Да, — эхом отозвался Снайдеров. — Все как один!

— Ни за что не поверю в это! Ведь это же аксиома, что резкое ухудшение условий жизни неизбежно делит людей на так называемых «святых» и на сволочей! Да, у вас, возможно, первых больше, чем вторых, хотя в любом нормальном обществе и тех и других обычно бывает поровну, но чтобы среди вас вообще не нашлось никого, кто бы не усомнился в целесообразности Плана, — не поверю, даже если меня будут сжигать на костре, как Джордано Бруно!

— Все как один! — упрямо повторил Снайдеров, не обращая внимания на доводы новоземлянина.

Но при этом в голове капитана сами собой всплыли рассказы отца о том, как его прадед по имени Дин отказался участвовать в Плане ради своего гениального сына-скрипача и как тот, когда сам вырос и однажды остался изгоем-одиночкой, был вынужден обратиться к администрации за разрешением вновь присоединиться к Плану в качестве простого рабочего. Ему милостиво разрешили это сделать, но выдвинули