Через несколько минут я выехал со двора офиса. Связанный Виталий лежал в багажнике. Он знает, что его везут убивать! Но неужели я способен на убийство? Нет, в жизни не пойду на это дело! Но мне нужно как-то выходить из положения... Что же делать?

Я ехал по улицам словно на автомате, не замечая ничего – ни транспорта, ни пешеходов, ни включенных светофоров. Мысли мои вертелись только вокруг одного: как же избежать этого убийства? И я принял решение: конечно, я отпущу Виталия, он меня не выдаст, так как смертельно перепуган, он уедет. А Мансура долго на свободе не продержат – обязательно за что-нибудь посадят.

Вскоре я подъехал к одной из городских больниц. Я знал, что при этой больнице есть морг, и спросил у одного из санитаров, где он находится. Тот указал мне направление. И вот я уже был на месте.

Здесь я выпустил из машины бизнесмена, приказав ему, чтобы в ближайшее время он на горизонте не показывался.

Когда Виталий скрылся из виду, я подошел к двери морга и приоткрыл ее. За столом в полутемном помещении сидел паренек лет двадцати двух, в белом халате и шапочке, что-то записывая в журнал.

– Ты кто? – спросил я.

– Я? – Паренек испуганно посмотрел на меня. Может быть, мой вид его смутил. Или наглость, с которой посторонний человек вошел в морг. Помедлив, он сказал: – Я санитар, дежурный.

– Слушай, а кто у тебя тут жмуриками заведует?

– В каком смысле?

– Ну, сжигает их, готовит к похоронам?

– А, я понял! Сейчас позову. – И парень вышел. Через несколько минут в комнате появился совершенно лысый мужичок лет сорока пяти.

– Леша, – представился он, протянув мне руку. Я обратил внимание на то, что Леша был одет в темно- синий халат, а сверху на нем болтался резиновый фартук, почему-то влажный – наверное, от крови, а может, и от воды.

Здороваться с Лешей за руку я не стал – побрезговал.

– Послушай, давай с тобой выйдем, разговор есть.

Леша вышел со мной в коридор.

– Тут такое дело, – продолжил я, – девчонку хочу свою напугать. Я тебе это дам, – и я вытащил из кармана сторублевую купюру. – Вот, держи. И еще пару бутылок водки сейчас принесу, у меня они в «бардачке» тачки лежат. А ты вот что – можешь мне какой-нибудь палец или ухо от человека, тебе не нужного, принести?

– А тут все люди ненужные, – ухмыльнулся Леша.

Я посмотрел на его лицо. Человек работает в морге и к мертвым людям относится так, как мы – к обычному воздуху...

– А зачем это тебе надо? – переспросил он.

– Да напугать девчонку хочу, – повторил я.

– Так это мы запросто! – дошло до Леши. – Так что лучше – ухо или палец?

– Да что легче организовать.

– А мне все равно! Что скажешь, то и принесу.

– Ну, на твое усмотрение. Давай палец.

– Сейчас, сейчас... Да, а кого тебе, – остановился он, – мужика или бабы?

– Мужика давай.

– А мужика какого?

Господи, он меня еще пытать начал! Вот комическая сцена!

– Молодого или старого, блондина или рыжего, что ли? – сказал я.

Леша с недоумением смотрел на меня, не понимая, шучу я или говорю серьезно.

– Значит, мужика?

– Да, причем в возрасте тридцати—тридцати пяти лет.

– Хорошо, постараюсь. – Леша скрылся за дверью.

Вскоре он вынес мне аккуратный сверток:

– Вот. Делов-то!

– Что тут?

– Ну, палец же просил! Смотреть будешь?

– Нет. Сразу буду пугать! – улыбнулся я. – А он как, не кровоточит?

– Нет, все сделано нормально! Ну, давай бухало, что ли?

Мы подошли к «БМВ». Я открыл «бардачок» и вытащил оттуда две бутылки водки, протянул их Леше:

– На, держи!

Довольный работник морга быстро спрятал водку под резиновый фартук.

– Да, если в будущем мне что-то такое же понадобится, – прощупал я почву на прощание, – я могу к тебе обращаться?

– Да, я тут каждый день работаю. Конечно, кроме выходных... Если надо будет, спросишь Лешу, но напрямую.

Теперь я понял, что какую-то часть водки он должен будет отдать тому парню-санитару.

– Ладно, пока!

Как только я сел в машину и выехал с территории больницы, мне немного полегчало. Вроде бы задание выполнено...

Но теперь остается самое главное. Нужно пару выстрелов из пистолета сделать. Не возвращаться же мне с полной обоймой!

Я остановил «БМВ» у какого-то пустынного двора. Уже было темно, около одиннадцати часов вечера, и народу во дворе не было. Войдя в подъезд, я прислушался. Никого. Спустился в подвал, направил пистолет на деревянную дверь и два раза нажал на курок. Раздались выстрелы. Тут же я засунул пистолет обратно за пазуху и вернулся к машине. Через несколько минут я на большой скорости несся в сторону Лефортова.