Управляющий совершенно растерялся.

– Я просто решил поставить вас в известность... – запинаясь, пробормотал он.

– Спасибо, конечно. Да вот только меня могут хоть все спецслужбы Москвы пасти, но это вовсе не означает, что мне грозят какие-нибудь неприятности...

Несмотря на всю свою уверенность, выйдя из казино, Отари все же незаметно скосил глаза направо и принялся рассматривать припаркованную неподалеку от входа серую «Волгу». В машине действительно сидели два человека. По антенне радиотелефона «Алтай» нетрудно было догадаться, что машина ментовская.

Особого беспокойства Отари не испытывал. Он не спеша сел в свою машину и, дав соответствующие указания шоферу, направился домой. По пути ему неожиданно вспомнились годы, когда он был каталой. Вот тогда ему стоило бояться ментов... А теперь уже нет. Теперь он птица высокого полета и всяким ментовским шавкам не по зубам.

В начале 80-х годов в Москве, не говоря уж о других городах России, никаких казино, естественно, еще и в помине не было. Поэтому профессиональные карточные игроки собирались в различных, так сказать, законспирированных местах. Отари, зарабатывающий тогда на картах свой первый капитал, со своим Братом и компанией помощников облюбовал для этих целей гостиницу «Советская» и отдельные номера Краснопресненских бань. Нередко карточные побоища происходили и на частных квартирах, и даже на уютных загородных дачах, расположенных в престижных местах, например на Николиной горе.

Круг профессиональных картежников был достаточно узким. Если намечалась крупная игра, они созванивались между собой и договаривались о месте и времени встречи.

Однажды Отари в компании со своим Братом играл в заранее снятом номере гостиницы «Советская», так называемом штабном номере, который карточные игроки держали на паях постоянно и устраивали в нем мини-казино для проверенных людей. Игра была в самом разгаре, когда неожиданно раздался стук в дверь.

Игру прервали, Отари пошел открывать дверь. Однако переполох оказался напрасным – в дверях стоял дежурный администратор. Оказывается, Отари просто вызвали к телефону.

Звонил его знакомый, боксер-тяжеловес Олег Каратаев. Он сообщил, что только что в Краснопресненские бани прибыли весьма солидные, зажиточные люди – Игорь Бродский и Черкасов. И что там намечается крупная игра. Упоминание о крупной игре всегда действовало на Отари, как дудочка факира на змей.

Он вернулся в номер, поставил в известность Брата о намечающейся игре, и вскоре они уже ехали вдвоем в Краснопресненские бани.

К тому времени у Отари уже были знакомые среди обслуживающего персонала бань. Связь с ними он не потерял и позднее, когда покончил с карьерой профессионального игрока и занялся более серьезными и респектабельными делами. В тот вечер братьев встретили услужливые банщики Виталий Иткин и Боря Губер, которые обеспечивали поддержание тонуса игроков.

Олег Каратаев не обманул Отари. В тот день его выигрыш составил около четырехсот тысяч рублей. А для того времени эта была просто грандиозная сумма.

Пройдя в отдельные номера, Отари увидел старых знакомых: Бродского, Черкасова и самого Каратаева. Вскоре они сели за импровизированный карточный стол, и игра началась.

Сначала играли в «очко», ту самую игру, которая позднее, во времена легализации и расцвета игорного бизнеса, будет называться «Блэк Джеком». Банк держал Игорь Бродский. В банке было около шестидесяти тысяч. Игра предстояла серьезная.

Отари с Братом имели четкую схему игры. Они специально сели друг против друга, чтобы легче было подавать известные им одним знаки. У братьев была разработана целая система условных знаков, которыми они успешно пользовались в ходе игры.

При помощи знаков один передавал другому, что нужно либо поднять банк, либо специально проиграть, чтобы «завести» соперников. Кроме того, они всегда знали, сколько очков у каждого из них. Это гарантировало, что один из братьев не перебьет игру другому.

Первой картой, которую получил Отари в той игре, оказался туз пик. Для того чтобы выиграть, ему нужно было получить еще десять очков. Однако эту сумму мог переиграть банкир, держащий банк, если у него также было бы очко, или двадцать. Это на карточном языке называлось банковским очком. В таком случае выигрыш переходил к банкиру, поскольку он рисковал своими деньгами.

Отари заказал еще одну карту. Получив ее, он медленно, стараясь не засветить окружающим, открыл ее. Предосторожность была излишней, так как игроки собрались опытные, и в карты друг к другу никто из них заглядывать не собирался, зная, что за малейшее нарушение правил и уличение в мошенничестве можно жестоко поплатиться как физически, так материально, выложив в качестве компенсации солидную сумму.

Открывание карт украдкой было для Отари скорее просто традицией. Что-то замирало у него внутри, когда он медленно приоткрывал карту, не зная наперед, что она сулит ему – выигрыш или поражение. На сей раз Отари выпала девятка треф.

Таким образом, у него уже было двадцать очков. Практически Отари мог праздновать победу. Только в редких случаях банкир мог набрать двадцать или двадцать одно очко. Теперь Отари предстояло сыграть маленькую, но очень важную роль. Ему нужно было скрыть ото всех свою радость и, напротив, выглядеть опечаленным и растерянным, так чтобы его противники думали, что карта не идет к нему и надежды на выигрыш у Отари нет никакой.

Отари мастерски изобразил раздумье. Он вроде бы сомневался, брать ли ему еще одну карту или не стоит этого делать. Он даже протянул руку, но потом резко ее отдернул.

Бродский внимательно наблюдал за Отари. Он тоже был не новичок в карточных играх и в искусстве блефа, но, когда дело касалось Отари, чаще всего не мог угадать, что скрывается за его внешней личиной.

Сейчас у Бродского на руках был червовый валет. Это было достаточно успешное начало. К валету можно было легко подобрать комбинацию и вовремя остановиться, не допустив перебора.

Отари продолжал блефовать. Он исподтишка посмотрел на Брата. Тот сделал ему знак, что нужно проиграть. Отари слегка вытаращил глаза, что означало: он не понимает, зачем нужно проигрывать, если на кону лежит шестьдесят тысяч.

Брат показал ему, что располагает некоторой информацией. Отари понял, что у Бродского есть сумма гораздо больше той, которая находится в банке сейчас. Если он проиграет сейчас, то может не захотеть рисковать более крупной суммой.

Отари на мгновение прикрыл глаза, показывая тем самым, что согласен с предложением. Теперь дело оставалось только за тем, как сыграет Бродский. Тот стал медленно открывать следующую карту. После валета на стол лег король, потом пришла девятка. Таким образом, у Бродского набралось шестнадцать очков.

Все замерли. С одной стороны, вероятность того, что Бродский выиграет, была не очень велика, и он это прекрасно понимал. С другой, если он захочет взять еще одну карту, у него легко может случиться перебор. Если бы Отари ставил себе целью выигрыш в этой игре, то вероятность того, что он победит, на данный момент составляла девяносто процентов. Наконец Бродский, махнув рукой, сказал:

– Эх, была не была! – и вытащил карту из-под низа колоды. Это бы трефовый валет. Таким образом, у Бродского стало восемнадцать очков. Выдохнув, он обернулся к Отари.

– Твои, – сквозь зубы проговорил Бродский.

Теперь все смотрели на Отари. Конечно, у Отари было больше, он сорвал бы банк и выиграл, но... Равнодушным движением он бросил карты в колоду:

– У меня меньше. Банк твой. – Тут же снова взял колоду карт и стал перетасовывать ее, чтобы никто не успел заметить, какие карты он положил. Брат понимающе кивнул. Он-то знал, что у Отари было двадцать очков и фактически он выиграл.

Подстроенная победа воодушевила Бродского. Он вошел в азарт.

– Что-то не везет нам сегодня в «очко», – нарушил затянувшееся молчание Брат. – Давайте перейдем