не хватало, хоть грудь раздувалась как меха, но тот никак не хотел протискиваться в воспаленное горло, а сердце лупило по ребрам так, что в них чувствовалась тупая боль.

Одежда промокла насквозь от пота. Раньше даже не подозревал, что во мне находится столько влаги, она бежала по лицу, заливая глаза. Неприятно это и очень противно.

Сколько ни вытирай, все бесполезно, тут же под рукой снова мокро. Конечно, еще водой из мертвого озера обрызгало, да и пота немало вылезло из собственного тела, и откуда во мне столько его берется?

Минут через пятнадцать я кое-как смог отдышаться, привстал, а потом и сел, прислонившись к каменной стене пещеры. За спиной мутным светом виднелся выход, там по-прежнему слышался свист и треск втыкающихся в камень копий.

— Что это такое? — наконец прохрипел я. — На нас напали индейцы? Варвары? Или какое-то дикое племя?

— Вы не поверите. — Профессор достал из своей котомки бутыль с мутной жидкостью эликсира и отпил пару глотков. — Хотите? Настоятельно советую, чтобы не сойти с ума, ведь еще ничего не кончилось.

— Пожалуй, выпью, но чуть позже, сначала воды. — Я присосался к своей фляге, выпив больше половины. — Так что это?

— Всего лишь растение, неизвестное нашей науке. Даже не хищник. А эти черные твердые копья — семена, которые оно разбрасывает по окрестности. Так делают многие виды, чтобы расширить ареал своего обитания…

— Семена?

— Да, очень мудро придумано: если кого-то убьет или пришпилит к земле, то будет хорошее удобрение для ростка.

— Жуть какая, — пробурчал я, допивая флягу до дна. — И откуда взялось такое растение?

— Из тумана, откуда же еще? С ним чего только к нам не приходит.

— И что в основном?

— Я думал, вы уже поняли. С туманом приходит смерть во всех видах. Множество растений и животных, которые с удовольствием вас сожрут, если представится им такая возможность. В туман лучше сидеть в пещере или на кордоне за толстыми стенами. Пока мне не удалось увидеть ни одного земного существа, которое сумело бы выжить в этой пелене. Все убегают, куда смогут. Правда, движется он довольно быстро, не каждому убежать удается. Сегодня нам повезло. Я почувствовал во сне, что приближается беда, иначе мы бы даже и не проснулись, так и отправились на тот свет в объятиях травы- вампира.

— Чего?! Какой такой травы?

— Есть тут такая травка, что-то вроде перекати-поле. Когда она до тебя докатывается, то в тебя вонзаются небольшие усики, через них впрыскивается обезболивающее вещество, действующее как снотворное. Существо, оказавшееся не в том месте и не в то время, медленно умирает, отдавая свои соки растению, разлагаясь, становится источником питательных веществ для него, своего рода удобрением. Трава не двигается с места до тех пор, пока от жертвы не останется ничего, кроме скелета.

— Это вы так меня напугать хотите? — улыбнулся я, представляя траву-вампира, которая оплетает своими зелеными стеблями мои ноги и руки, а потом начинает сосать из моего тела кровь. Страшно! Хоть мне, конечно, известно о плотоядных растениях, но их не так много, и питаются они трупами. Но живыми?! Брр! — Нет таких растений и не было никогда.

— Слово «никогда» я бы использовать поостерегся, ученые почти ничего не знают о растительности чужих миров. И главное, забудьте слово «невозможно», мы подходим к кордону, а рядом с ним могут существовать любые кошмары, какие даже выдумать нельзя.

— Прекратите пугать, а то никуда дальше не пойду. Не забывайте о том, что я городской житель, мне находиться без теплого санузла и горячей воды в этих местах — уже настоящий подвиг. А когда появляются плотоядные птицы и растения, то это мне сразу начинает напоминать кошмарный сон или фильм ужасов.

Я лег на землю, чувствуя неясное в себе умиротворение. Не удивлюсь, если после такой пробежки засну, а то и просто вырублюсь на какое-то время.

— Держитесь вы неплохо для городского жителя, — неохотно признал Сергей Сергеевич. — Думаю, вы не коренной москвич, приехали из провинции, опыт кое-какой имеется, леса не боитесь. Так?

— Из провинции, в этом не ошиблись… — Я вытянул ноги, раздумывая над тем, стоит ли попросить у профессора эликсира, чтобы воспринимать происходящее в пьяном дурмане, а не всерьез. — Учился в столице, а как закончил, так там и остался. Домой ехать смысла большого не видел — работы нет. А жилось мне в моем городке хорошо, особенно когда был маленьким, речка у нас есть, в ней плавать можно. Лес так вообще замечательный, там грибы собирали, и никто ничего не боялся. Заблудиться, правда, можно было, если уйти далеко в чащу, но лешие и кикиморы у нас не водятся.

— И что произошло с вами в столице? Удалось ее покорить?

— Боюсь, что это она меня измочалила и выбросила, но надежды на реванш пока не оставляю. Вот отдохну немного, заработаю деньжат на этом приключении и вернусь в мегаполис продолжать свою жизнь.

— Главное в любом деле — это вернуться, — согласился профессор, доставая из мешка бутыль с мутным пойлом. — Не откажетесь от напитка бодрости? Теперь, надеюсь, понимаете, почему я его всегда с собой ношу?

— Начинаю осознавать. — Я протянул стаканчик от фляжки, решив, что мне этого хватит, но Сергей Сергеевич таких мер для своей самогонки не воспринимал, поэтому проигнорировал мой стаканчик и налил эликсир в побитую алюминиевую кружку, которую вытащил из своего мешка. Выпил я немного, всего пару глотков, остатки допил профессор, но мне этого хватило, чтобы воспринимать мир более умиротворенно. — Наверное, действительно без этого питья здесь ходить нельзя.

— Он еще и насекомых отгоняет.

— Насекомых? — удивился я. — Пока не увидел ни одного комара или мухи, они, похоже, здесь не водятся…

— В основном, конечно, нет, туман убивает. Мошка, бывает, надоедает возле деревни. — Сергей Сергеевич насторожился и стал к чему-то прислушиваться, похоже, слышному только ему. — Через полчаса пойдем дальше, вроде пелена рассеивается. В этот раз выброс небольшой, а бывает, что дымка неделями стоит, никуда не уходит.

— Что это за туман такой страшный?

— Объяснять сейчас ничего не стану. — Профессор придвинулся к выходу. — Но если доберемся до кордона, обязательно расскажу. Что-то движется сюда, и, вероятнее всего, очень неприятное. У вас, юноша, оружие какое-нибудь есть?

— Только нож. — Я вытащил спецназовский клинок, он сверкнул черным, словно смертельное жало. — Думаете, придется сражаться?

— Лучше бы не пришлось. От этих тварей трудно защититься, они часто панцири носят, практически неуязвимы, бывает, что и пуля не пробивает. Черт! — Сергей Сергеевич откатился от отверстия. — Почуяла, гадина. Бежим!

— Куда?

— В глубь пещеры, подальше от входа. — Профессор отполз куда-то в темноту. — Может, не достанет, хоть шансов на это маловато.

— Хоть бы свечку зажгли, — меланхолически заметил я, никуда не двигаясь, развезло меня от самогонки. Почему-то мне в голову пришло, что это просто глупый розыгрыш. — Страшновато как-то.

— Быстрее, юноша! — На этот крик я тоже прореагировал спокойно, хоть и вздрогнул. Видимо, в этот раз самогон на меня подействовал как-то не так. — Ползите сюда! Эта гадость всегда так действует: сначала успокаивает и умиротворяет, чтобы существо, попавшее к нему в лапы, не сопротивлялось, не пыталось себя спасти. Чувствуете запах?

Я принюхался: действительно пахнуло чем-то невероятно приятным, похожим на духи какой-то роскошной женщины, внутри что-то застучало, задвигалось, напряглось.

— Приятные духи…