Библиотеку Птолемеев возглавил географ Эратосфен. К сожалению, все это интеллектуальное богатство (900 тыс. книг) сожжено во время первой Александрийской войны (48 г. до н. э.), и не по «какому-либо злому умыслу, а совершенно случайно». К слову сказать, на протяжении примерно ста лет правители династии Птолемеев будут стараться вернуть в Египет все, что ранее было захвачено и вывезено персами (сначала Ксерксом I, а затем Дарием I и Артаксерксом III). Ведь когда египтяне попытались выйти из состава Ахеменидской державы (486–484 гг. до н. э.), Египет потерял, как и Вавилония, статус «царства личной унии» и стал уязвимым для грабежей и репрессий. Персы, по словам Диодора, захватили в египетских храмах, помимо множества серебра и золота, священные тексты. Собирание книг приобрело в эллинистическом Египте огромные масштабы, не только потому, что папирус был тут гораздо дешевле, а значит, и изготовление книг обходилось не так дорого, но и по причине стремления греков, осевших в Александрии, Пергаме и Антиохии, сохранить следы дорогой им культуры – обычаи, праздники, ритуалы, книги. Птолемею II Филадельфу удалось даже купить библиотеку Аристотеля.
Клавдий Птолемей
На первое место выходят ученость, образованность. Тенденция в высшей степени показательна. Уже в III веке до н. э. именно ученость, которую ранее Гераклит Эфесский и Демокрит если и не осуждали, то относились к ней настороженно, а также начитанность становятся главными критериями достоинств человека. Деметрий Фалерский, ученик Теофраста, занимавшийся Мусейоном в течение 10 лет, выделялся образованностью. Поэт Каллимах (310–240 гг. до н. э.), вставший во главе Мусейона после Деметрия (тот попал в немилость и умер в ссылке), был, по словам Страбона, «ученым больше, чем кто- либо другой». Ученость становится в известных кругах едва ли не главной чертой эпохи.
Фаросский маяк в порту Александрии
В эпоху Птолемеев в сознании правителей произошел переворот… Цари стали привечать ученых и философов. Их расуждения о благе, необходимости следовать законам мудрости в какой-то мере помогали развитию науки и образования. Властители вскоре пожелали не только слушать риторику или вести умозрительные беседы, но захотели увидеть конкретные плоды трудов. Потребовались прикладные исследования. Ковельман пишет: «Произошла изумительная эволюция. Философы стали физиками, астрономами, геометрами, математиками. Среди них были величайшие ученые того времени. Евклид преподавал в Мусее геометрию. Аристарх Самосский пришел здесь к мысли, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот. Некоторое время в Мусее занимался великий Архимед. Царскому хозяйству эти люди принесли немалую пользу. Чего стоил хотя бы один Архимедов винт при орошении египетских полей! Но философия не пожелала покинуть нищие Афины и поселиться в пышной Александрии. Разве что Деметрий Фалерский, философ и афинский тиран по совместительству, после свержения бежал к Птолемею I Сотеру». Здесь трудился астроном древности Клавдий Птолемей (100–165 гг. н. э.), чей «Альмагест» стал своеобразной энциклопедией астрономии древности. Клавдий Птолемей – тезка знаменитой династии египетских царей, но вклад его в науку был «царским».
Карта мира из «Географии» Птолемея
От остальной страны Александрия отличалась так же, как отличались города Греции от ее глубинных районов. Сельские жители выделяли ее, говоря, что та находится «при Египте» (Alexandria ad Aeguptum). Геронд в «Мимиабах» о жизни Александрии пишет с восторгом: «Все, что может существовать или случиться на земле, есть в Египте: богатство, спорт, власть, голубое небо, слава, зрелища, философы, золото, прекрасные юноши, храмы богов адельфов, добрый царь, Мусей, вино, все хорошее, чего можно пожелать, и женщины, столько женщин…» Это привлекло сюда любителей красивой и веселой жизни. Говоря современным языком, ее можно назвать восточным Парижем или Римом. П. Левек писал об Александрии: «Самые разнообразные народности жили здесь бок о бок – греки, египтяне, сирийцы и с определенного времени италийцы. Одни только евреи составляли две пятых населения, их столкновения с греками часто вызывали серьезные волнения, это продолжалось до римской эпохи». Это определяло политическую роль Александрии как центра государства Птолемеев, экономического и торгового центра, культурного центра эллинистического мира. Народ тут особый – торговцы, космополиты, индивидуалисты, ремесленники. Люди вольнолюбивые, дерзкие, независимые. Правда, один из секретарей Цезаря написал: «А утверждать, что жители Александрии способны к верности и постоянству, – значило бы терять слова по-пустому. Что касается до свойств этого народа, каждый убежден, что нет иного, более способного к измене и предательству». Вердикт сей несправедлив. Да и, прямо скажем, римлянам ли, ограбившим весь мир, рассуждать тут о высокой морали?!
Реконструкция маяка
Велико значение Александрии как центра мировой торговли… С тех пор как моряки научились использовать преимущества муссонного мореплавания в Красном море и Индийском океане, Египет превратился в морские ворота мира. Хотя до Александра Македонского и основания Александрии возможности торговли были тут весьма ограничены. Греки долгое время были убеждены, что проехать из Красного моря в Персидский залив по причине страшного зноя, пустынности и громадности Аравийского полуострова вряд ли возможно. В планы Александра Великого входило наладить торговлю между Египтом и Востоком. Он даже посылал туда корабли, но смерть остановила попытки. Птолемей I продолжил усилия в этом направлении. Он выдвинул весьма любопытный принцип: «Более достойно царя обогащать, чем обогащаться». Не надеясь на морской путь, он посылает экспедицию в Вавилон на верблюдах (хотя из-за жары та могла передвигаться только ночью).
При Птолемее I Сотере (305–283 гг. до н. э.) был построен на скалистом островке Фарос, перед входом в гавань, величественный маяк, о котором Лукиан скажет как о самом прекрасном и величайшем сооружении во всем мире. Свет его был виден за многие километры и благодаря ему корабли «не уклонялись в сторону Паретония – очень опасного места, откуда нельзя спастись, если наткнешься на подводные камни». Маяк строили с помощью рабов два десятилетия. Наконец, мечта царя Птолемея и архитектора Сострата воплотилась в жизнь: все увидели колоссальное сооружение высотой в 120–130 метров; чуть меньше пирамиды Хеопса. Обслуживали маяк 300 человек, поддерживавших в нем постоянно огонь. Почти тысячу лет фаросский маяк указывал путь плывущим в порт Александрии морякам, пока его не разрушили два сильных землетрясения (в 700 и в 1307 гг.).
Александрийская гавань
Главные успехи в морской торговле были достигнуты при Птолемее II Филадельфе (285– 246 гг. до н. э.). В I веке н. э. Александрия продолжала быть оживленным торговым мостом, выступая культурным посредником между Средиземноморьем и восточными странами. В Александрии процветали основные виды египетских ремесел: ткачество, стеклоделие, выделка папируса, ювелирное искусство. Тут производились тончайшей работы перстни и камеи, торговали золотыми, серебряными, стеклянными сосудами. Спрос на эти изделия был так велик, что ювелиры работали даже в селениях. В греко-римскую эпоху их мастерство достигло особенно высокого уровня. Вспомним хотя бы непревзойденную камею Гонзага, камею Птолемея и его жены, хранящуюся в Эрмитаже. Об Александрии упоминают и китайские источники («История Ранней династии Хань»). Египет считался родиной фаянса. Предметы из фаянса (бусы, амулеты, статуэтки, сосуды) найдены в Средней Азии. В Туркестане обнаружены фрагменты египетских гобеленов. Все это могло бы найти объяснение в весьма интенсивном функционировании Великого шелкового пути.
Камея Гонзага
Египет с Сирией считались основными экспортерами Римской империи, торгуя тканями, одеждой, фаянсом, металлом и т. п. Даже став политически зависимым от Рима, Египет сохранил большую самостоятельность в торгово-экономической сфере. У Рима были основания для расширения зон торговли. «Насколько существенной представлялась для Рима восточная торговля, видно особенно ясно из того, что спустя только четыре года после завоевания Египта, в 26 году до н. э., Август задумал поход для завоевания Южной Аравии, а в 24 году привел свое намерение в исполнение, направив в Аравию полководца Элия Галла. Цель неудачного похода была исключительно коммерческая: никакие другие интересы не могли побудить Августа решиться на столь рискованное – по географическим трудностям – предприятие. Через Южную Аравию пролегал торговый путь, связывавший Средиземное море со странами, расположенными по Индийскому океану, – и этот торговый путь в рассматриваемую эпоху стал, как мы видели, главным из путей, ведущих на Восток». Видимо, Август надеялся, что, завладев морскими путями, он «приобретет богатых друзей или покорит себе богатых врагов» (М. Хвостов). Оживленная торговля шла у Египта с Кушанским
