неудержимо хотелось поцеловать ее, а каждый дюйм его тела готов был взорваться от возбуждения. Боже, он должен овладеть этой женщиной, овладеть здесь и сейчас…
Он завладел ее губами, пытаясь быть нежным, потому что знал — она любит начинать медленно. Но все же он был мужчиной, поэтому прижал ее к стене, разводя ногами ее бедра, понуждая обвить его тело. Он не мог ждать. Малкольм опустил ее на тюфяк и прижал к нему.
Ее одежда куда-то исчезла, как и его. Поцелуй Малкольма стал более страстным, и, невзирая на снедавшее его нетерпение, он медленно скользнул в нее, дрожа от напряжения и задыхаясь, стараясь не потерять самообладание. Он раз за разом проникал в ее горячую, влажную, тугую плоть.
Клэр задыхалась от наслаждения, так же, как и он.
Он так сильно возбудился, что готов был кончить, как и Клэр. Малкольм поднял голову, прервав поцелуй, и улыбнулся ей.
Ее глаза широко раскрылись, и она уткнулась лицом в его шею, вскрикивая от наслаждения. Он взорвался. И тут дверь с грохотом ударилась о каменную стену.
Малкольм проснулся, сразу осознав, что он просто спал. Но сон казался таким реальным, а сам он был так возбужден, словно они с Клэр на самом деле занимались любовью. Он ничком лег на подстилку, и так как они делили с Ройсом эту комнату в высокой башне, глубоко задышал, принуждая себя успокоиться.
— Вставай.
Малкольм понял, что команда предназначалась не ему. Он укрывался своим пледом как одеялом и, садясь, отбросил его в сторону. Двое стражников указывали на Ройса. Малкольм встревожился.
Его дядя со связанными спереди руками стоял в центре башни. Малкольм медленно, осторожно поднялся. В стенах круглой башни через равные промежутки были пробиты четыре узких отверстия, и Малкольм увидел ночное, усыпанное звездами, небо и высоко стоящую луну. Сейчас могло быть немногим больше полуночи. Узников казнят при ярком дневном свете и публично, чтобы никто не смел усомниться в величии королевской власти и силы. Так что это не казнь. Тревога Малкольма ослабла, но лишь слегка.
И хоть лицо дяди ничего не выражало, словно было высеченным из камня, он ощутил в нем жгучее возбуждение. Малкольм на миг смутился. Дело касалось секса.
— Ты идешь с нами, — сказал Ройсу стражник.
— Куда вы забираете его? — требовательно спросил Малкольм, как лэрд большого клана, ожидающий немедленного ответа.
Один из стражников глянул на него.
— Не твое дело.
Малкольм достаточно легко вторгся в чужие мысли и был шокирован, обнаружив, что королева Джоанна приказала привести Ройса в ее личные покои. Пораженный, он еще раз взглянул на своего дядю.
Он не был глупцом. Все, кроме короля, знали о непомерном сексуальном аппетите его женушки и ее многочисленных любовных связях. У королевы могла быть только одна причина, чтобы вызывать к себе Ройса в столь поздний час. О боги, но когда Ройс успел привлечь ее внимание?!
Он проследил его мысли и увидел Ройса и королеву сплетающимися в страстных объятиях на королевском ложе. Хуже того, он почувствовал веселое настроение и безразличие дяди, и ощутил его вожделение.
Ройс рискует сложить голову на плахе. Он что, сошел с ума?
Ройс посмотрел ему в глаза и пробормотал:
— Никто не смеет отказывать своей госпоже.
Малкольм ужаснулся. Ройс прав, но если это когда-нибудь раскроется, ему придется заплатить жизнью за это прелюбодеяние.
— Мне наплевать, Малкольм, — сказал Ройс — И вдруг, словно постарел на все свои почти 850 лет. — Я не страшусь смерти.
Ройс полностью открыл для него свой разум. И Малкольм увидел бездонную глубину одиночества и истощенности дяди, и понял, что тот устал от своей жизни.
Ройс не оглянулся, когда его выводили из башни.
Клэр чувствовала присутствие Малкольма.
Но этот замок был каким-то лабиринтом из темных коридоров, освещаемых горящими свечами в канделябрах. За окнами, мимо которых она проходила, сияла луна, более полная и яркая, чем прошлой ночью.
Но ответа не было.
Она должна разыскать его; она обязана убедиться, что с ним все в порядке.
Клэр остановилась, тяжело дыша, прислонившись спиной к стене галерее на верхнем этаже, совсем одна здесь. Было очень поздно и все запоздалые гуляки находились в нижнем зале, где вовсю продолжался вечерний пир.
Он не ответил. Клэр затряслась от отчаяния. Она спешно шла по бесконечному коридору, тени становились все длиннее и темнее. И тут она ощутила его присутствие. Он был поблизости!
Перед ней возникла дверь и она толкнулась в нее, исполненная предвкушения, уверенная, что Малкольм там, за дверью, и распахнула ее.
Морей улыбался ей ослепительной белозубой улыбкой, его глаза горели.
Клэр вскрикнула и, захлопнув дверь прямо перед его носом, бросилась обратно. Она понимала, что он преследует ее, и свернула за угол, оказавшись в другом бесконечном и темном коридоре. Но теперь она чувствовала Малкольма совсем рядом. Она увидела впереди дверь и рванула ее на себя.
Морей смеялся над ней.
Клэр развернулась и побежала обратно, крича от страха и отчаяния, но ноги отказывались ей повиноваться. Она бежала, но оставалась на том же месте, и он уже почти схватил ее.
Ей хотелось проснуться. Клэр налетела на еще одну темную дверь. Она преградила ей путь.
Сзади ее коснулась рука… Морей.
Клэр схватилась за дверную ручку, опасаясь, что там снова Морей. Она уговаривала себя не открывать, но ей надо было найти Малкольма, так что она распахнула дверь.
Малкольм был перед ней, его глаза лучились серебристым светом.
Клэр вскрикнула от облегчения, обвивая его руками и не желая когда-либо отпускать. Он заключил ее в свои уютные объятия, его тело было крепким, сильным и надежным.
Она пыталась сказать ему, что ее преследует Морей и на кон поставлены их жизни.
— Тебе не следовало приходить, — сказал он, приподнимая ее лицо.
И Клэр почувствовала, как затвердело его мужское достоинство. Это безумие, подумала она, когда ею овладело желание. Но он сжал ее в своих объятиях и накрыл ее губы своими, так что у нее не осталось возможности сообщить ему, что Морей здесь, ждет, когда они оба попадутся в ловушку.
Он опустил ее, но не на каменный пол, а на мягкую кровать, в которой она спала.
Это было так реально.
Его твердое тело придавило ее, а бедра широко раздвинули ее ноги. Ее одежда куда-то исчезла, как и его. Клэр пробежалась руками по его мускулистой спине, наслаждаясь ощущением его горячей, гладкой кожи. Если это был сон, она не хотела, чтобы он заканчивался. Его поцелуй стал более страстным, и он медленно вошел в нее на всю свою огромную длину.
Клэр задыхалась от удовольствия, так же как и он.
Он поднял голову, прервав поцелуй, сотрясаясь на пике наслаждения, и она увидела любовь,
