Я смутилась еще больше, ведь, откровенно говоря, вовсе не считала его близким. Да, раньше он был моим лучшим другом, но за последний год я как-то отвыкла от этой мысли и стала воспринимать его посторонним. Изредка встречались у его родителей, да и у моих тоже, но общались мы очень поверхностно.

Видимо, мужчина заметил мою неловкость и благородно пришел на помощь.

— Ты как хочешь, а я домой и спать, — заявил он. — Водить ты так и не научилась?

Я лишь покачала головой. Моя неспособность обращаться с автомобилями, да и вообще различать их, давно стала притчей во языцех среди друзей и родных. Близкие любили шутить, что машины я отличаю исключительно по цвету, а всякие мелочи типа марки просто проходят мимо моего внимания. Конечно, это не совсем так, но доля истины в этом есть. В общем, своей машиной я так и не обзавелась, передвигаясь все больше на такси или общественном транспорте.

Так что Артем в моем ответе не сомневался.

Он улыбнулся и предложил. — Давай тогда я завезу тебя домой.

Конечно, я согласилась. По правде говоря, я вообще с трудом стояла на ногах, и мечтала поскорее добраться домой.

Если честно, я просто по нему соскучилась. Если раньше поболтать с ним по-дружески мне мешали неловкость и опасение, что друг снова неправильно меня поймет, то сейчас обстановка была совсем другой. Во-первых, он и так оказал мне немалую помощь, когда я о ней попросила. А во-вторых, та неведомая женщина, ночевавшая у него, фигурально выражаясь, развязала мне руки. У каждого из нас нынче своя жизнь и к прошлому возврата нет — это я поняла отчетливо. Да и Артем явно выбросил из головы идею о совместной жизни со мной, а значит, можно не опасаться выяснения отношений и прочих глупостей.

Все эти размышления крутились у меня в голове, а потом я просто плюнула на собственные сомнения и решила вести себя непринужденно. Надо сказать, что это сначала потребовало от меня некоторых усилий, но потом мы как-то незаметно разговорились.

Мы и проболтали всю дорогу до моего дома. Когда машина подъехала к подъезду, на улице уже начало светать. Веселая ночь выдалась, ничего не скажешь! Я еще раз поблагодарила Артема за помощь и попрощалась.

Следующим утром я бы безнадежно проспала, если бы не домовой, с трудом растолкавший меня в десять утра.

Мягко говоря, я чувствовала себя не очень хорошо. На макияж и сборы пришлось потратить немало времени, и в результате я добралась в суд ровно в одиннадцать. По счастью, конвой еще не приехал, так что в этом небольшом опоздании не было ничего страшного.

Только в суде я вспомнила, что пообещала Артему заехать после обеда. Да и родителям нужно позвонить, и брата проведать. Определенно, мне сегодня не до дела по назначению!

Что же делать? Поколебавшись немного, я заглянула к судье Дреггюсону и объяснила ситуацию. Судья неохотно, но разрешил мне выступать первой, и в обед покинуть судебное заседание. Дело оставалось за малым — получить согласие клиента.

Мой подзащитный нашелся быстро — он курил вместе со своими соучастниками. Парни не выглядели ни расстроенными, ни растерянными — смеялись, перебрасывались фразами типа 'Слышь, а я ей…' и прочими, из которых печатными в основном были предлоги и местоимения.

Я усмехнулась про себя. Жаль, что судья их сейчас не видит, ведь в заседании подсудимые ведут себя как пай-мальчики, и вообще не понятно, как же они оказались на скамье подсудимых.

Отозвав клиента в сторонку, я заявила ему, что не смогу сегодня после обеда присутствовать на слушании, но заверила, что успею поучаствовать в прениях. Он, конечно же, скорчил недовольную рожу, но я не собиралась слишком с ним церемониться. В общем, минут через десять мой подзащитный написал нужное заявление суду, и я отнесла его судье.

До начала слушания я даже успела перемолвиться несколькими словами с Альбиной, моей начальницей. Вкратце объяснив ей ситуацию, я также сообщила, что сегодня надолго в суде не задержусь. Возражений со стороны начальства, как и ожидалось, не последовало.

В прениях я была краткой до неприличия — моя речь уместилась в десяток стандартных предложений. Это смотрелось бледновато на фоне выступлений коллег, демонстрирующих все свое красноречие, и прокурора, также блиставшего ораторским искусством. Впрочем, меня меньше всего волновало, как моя речь воспринималась со стороны.

С трудом дождавшись часа дня, я попрощалась с коллегами и прокурором, которые как раз направлялись на обед, и поехала в больницу.

Конечно, потом я, хотя бы просто из интереса, обязательно поинтересуюсь у Альбины, чем закончилось дело, но сейчас у меня были другие проблемы.

Я позвонила маме и сообщила ей обо всем, по мере возможности постаравшись смягчить краски и успокоить.

Остаток дня прошел в беготне. Забот было немало: поговорить с Артемом, пообщаться с братом, купить ему лекарств и продуктов. В общем, я занималась обустройством и лечением Антона.

Кстати, братец наотрез отказался сообщить мне подробности нападения — признался лишь, что на него напали трое, но о причинах нападения вообще ничего не сказал. Что-то тут явно было нечисто, а что именно, я выясню позже.

После больницы я поехала домой, по дороге прикидывая список неотложных дел.

Мне еще нужно составить заявление в милицию о причинении телесных повреждений, да и съездить в институт, где учится брат, тоже не мешало.

К тому же у меня накопилось множество собственных дел. В общем, в ближайшее время я буду занята под завязку.

Кстати говоря, мне позвонила Альбина и сообщила, чем закончилось дело. Приговор, вынесенный судьей Дреггюсоном, оказался весьма жестким. Шестеро из подсудимых получили реальные сроки, а по такому делу это было весьма круто. Хотя судьи-гномы нередко назначают более серьезные наказания, чем судьи других рас. Гномы так уважают закон, что воспринимают преступление, чуть ли не как личное оскорбление.

Впрочем, мой подзащитный, как и клиент самой Альбины, отделался условным сроком. В связи с таким строгим приговором наверняка будет подана апелляция, но меня это уже не интересовало. В апелляционном суде мое присутствие не требуется, так что дальнейшее меня не волновало.

Так что теперь, наконец, я могу заниматься своими обычными делами и личными проблемами.

Я настолько устала за этот день, что отправилась спать сразу по приезде домой.

Уже засыпая, я с сожалением вспомнила, что весна закончилась. С завтрашнего дня официально наступит лето. Хотя… Лето ведь означает отпуск! Осталось только до него дожить…

Утром в понедельник я вышла из дому крайне неохотно, негромко ругаясь сквозь зубы. Лил дождь, и высовывать нос на улицу не хотелось вовсе. А что поделать? Работа есть работа, и никуда от нее не деться.

Было самое начало лета, то время, когда до сезона повальных отпусков остается всего ничего, но именно это выводит из себя, заставляет сетовать на любые проблемы и считать дни до блаженного времени отпуска. В этот период обычно наваливается столько работы, что не продохнуть, но большинство этих дел давнишние, которые тянутся уже боги знают сколько.

К тому же зарядили бесконечные дожди, что тоже не добавляло мне хорошего настроения. Не люблю лето, тем более столь невнятное. Впрочем, кажется, я уже об этом говорила.