заметив, что он смотрит на нее, анфас. На ней был коричневый костюм, мягко оттеняющий ее основные бежевые тона. Рождественская улица с цветными фонарями, белой мишурой и яркой упаковочной бумагой плохо сочеталась с ее красками. Из дверей большого универсального магазина струилась исполняемая на волынке мелодия рождественского гимна, вливаясь в уличный шум и разделявшее их молчание. Казалось, Линда, за спиной которой в претенциозных парижских позах и одеяниях выстроились статистами многочисленные манекены, погружена в глубокое раздумье о печальной судьбе человека, настроенного «анти» против всего на свете. На самом деле фру Хюсэен Хеллот уже не думала о заблудшей девчонке по имени Китти, с которой Алфик был знаком в Ловре и которая там (это в Ловре-то!) твердила всем и каждому, что она «экстенциалистка». Не думала она о том, что Китти сбилась с пути истинного. И не о Москве она думала, не о Кремле и Воркуте, не о Политбюро и овациях на пленуме.

Ничего этого не держала в мыслях Линда. Глядя на облаченного в мундир супруга, она спрашивала себя, как он это воспримет. Как сказать ему про это и как он будет реагировать. Глядя на своего аса, своего воздушного жокея, который стоял перед ней на тротуаре, под мишурой на крикливой рождественской улице, на фоне нескончаемой череды автомашин, она думала, как все удачно обернулось. Думала — смогла бы она вообще выдержать, если бы он остался в эскадрилье перехватчиков, а тут еще и беременность. Если бы ей и впредь маяться в тесной служебной квартире там, в Арктике, в неладу с собственным незнакомым телом, и ждать, когда явится смерть и постучит в дверь хладной рукой военного священника. Ходить с ребенком в чреве и с нарастающим страхом в груди, наслышавшись про штопоры, аварии, срыв пламени и прочие беды, которые каждую минуту грозили взорвать тонкую алюминиевую трубу, именуемую корпусом самолета.

Но Алфик всегда приземлялся на три точки. И он не только выжил, шагая притом через две ступеньки по служебной лестнице. Однажды вечером к ним постучалась судьба отнюдь не в облике смерти и ее рукоположенного вестника. Напротив: то было приглашение к жизни, к цивилизованной жизни во всей ее полноте. Приглашение в Город Любви. И явилось это приглашение в сияющий праздничный вечер, как и подобает вестям такого рода.

Может быть, это и есть то, что называют судьбой? Читатель! Послушай и суди сам.

На Крайнем Севере наступила зима. И отступило лето. Лето, когда раскрыты все почки. Когда крепнут все ростки. Когда весь мир в зеленом уборе. Когда цветы не смыкают своих лепестков. Когда солнце пылает в северном небе и луна парит на юге райским облаком. Когда нежно-зеленая надежда сменяется зеленой скукой. Когда уши листвы глухи к голосу разума. Когда являются комарье и мошка. Когда чувствуешь первый, сладкий зуд от укуса. Когда рои становятся все гуще и сосет кровь тысячекрылое раздражение. Когда безжалостное солнце не уходит за горизонт. Когда над подоконником вьются комариные смерчи. Когда лесная зелень хрупка и ломка, как первый осенний ледок. Ничего! — думал Алфик о совместной жизни с Линдой. Как-нибудь наладится! Прежде чем опьянение светом перейдет в бессонное похмелье. Прежде чем солнце пушечным ядром скатится к вечеру. Прежде чем упадут с веток листья, схваченные морозом. Прежде чем спустится темнота. До осенних штормов. Прежде чем ляжет непроницаемая снежная пелена. Прежде чем станет невмоготу лицезреть партнеров по бриджу. Прежде чем окончательно верх возьмут холода. Прежде чем мороз вонзит в землю свои костяшки.

Прежде чем к Линде и Алфику Хеллот с больших верхов, с полковничьих звезд, с командных высот спустился пилот в звездно-полосатом ореоле и с орденским салатом на груди.

Эскадрилья, которая в ту пору была расквартирована в Бардуфоссе, отмечала свое 15-летие, считая от скромного начала в Шотландии в годы войны. По случаю юбилея спартанская столовая была любовно украшена. Девушки из вспомогательного корпуса потрудились на славу. Меню — холодный лосось, бульон, лапландский бифштекс и морошка с кремом — было изысканным, напитки лились рекой. Мужчины были мужественны и элегантны в парадных мундирах с поблескивающими наградами; нежный пол щеголял длинными платьями и свежей укладкой. Генеральный штаб в Осло и командование Северного округа ВВС в Будё представляли небесно-голубые мундиры с белым кантом и мерцающими звездочками на красном и золотом поле. От Северного округа — все такой же беззастенчиво моложавый полковник Эг, которого Алфик Хеллот помнил как по родному авиационному училищу, так и по «Эвиэйшн кадете», куда тот приезжал с инспекцией. И который теперь был уже не «под», а вполне полковником.

Весь долгий обед, включающий длинную череду иногда остроумных тостов, приветствий и поздравлений, лейтенант Алф Хеллот неусыпно и находчиво руководил застольем. Что до Линды, то ее соседом по столу оказался тучный штабной майор, офицер и джентльмен, у которого не было даже памятной медали и который не постеснялся делать рукой пассы под столом после того, как заложил за парадный воротник десертное вино и провозгласил тост за здоровье Е.В. Короля.

Но ничто не могло омрачить лучезарный праздник. Улучив минуту, Линда поздравила Алфика с его подвигом, как только полковник Эг поблагодарил за угощение, застолье кончилось и ратники проследовали полонезом с дамами в танцевальный зал, старательно украшенный все теми же девушками из вспомогательного корпуса, которые теперь заняли оборонительные позиции между гостями и богатым баром.

После обязательного вальса с соседом по столу Линда задержалась с Алфиком у бара. Алфик позволил себе стаканчик не слишком крепкой смеси, вполне заслуженный, если учесть, сколь осторожен он был во время обеда. Линда чокнулась с ним минеральной водой, и вышло так, что она присутствовала, когда полковник Эг, покинув группу высших офицеров, подошел с поздравлениями к отличившемуся тамаде.

Линда была достаточно осведомлена, чтобы знать, что сей полковник был одним из знаменитых норвежских асов военного времени, участвовал в рейде на Дьепп и многочисленных других налетах на континенте, сбил не один «хейнкель» и «мессершмитт», что и было отмечено соответствующим числом высоких наград, украшавших левый борт мундира. Знала она также, что он теперь занимает важный пост в Будё и что Эг — самый молодой полковник в Норвегии в нашем столетии. А не знала она того, что его совсем недавно назначили на новую должность при штабе НАТО в Париже, где он будет носить звание генерал-майора.

После того как полковник Эг был представлен Линде, он снова обратился к Алфику:

— Вот мы и встретились вновь, лейтенант. Великолепно! В самом деле. Великолепно справились и на этот раз! Ваше здоровье!

Они сделали по глотку и пристально посмотрели друг другу в глаза, как это заведено в комедиях. Полковник явно намеревался сказать что-то еще, но, не найдя нужных слов, помешал в стакане трубочкой, наколов зеленую оливку, всосал ее в себя и сделал еще глоток. Наконец обратил на Алфика скорбный взор.

— Lieutenant, s'il vous plait, permettez-moi une question. Parlez-vous francais?! [1]

Линда быстро переглянулась с мужем.

— Oui, bien sur, mon colonel, — ответил Алфик. — Avec ma femme je ne parle eh pas autre langue, eh language. [2]

Алфик Хеллот знал не так уж много французских фраз, и та, за которую он ухватился сейчас, вряд ли могла служить надежным спасательным кругом. Все же по лицу Линды он понял, что кое-как выплыл. Она, как опытный спасатель, не замедлила протянуть ему руку:

— Oui, mon colonel. C'est vrai ca. [3]

Правда ли, нет ли, но испытание на этом кончилось. Точка поставлена. Весь остальной вечер Линда кружилась на волнах музыки, как во хмелю, к которому алкоголь не имел никакого отношения. Однако Алфик призадумался, и у него даже слегка щекотало под ложечкой.

Суть заключалась в том, что полковник Эг, как уже говорилось, командировался в штаб-квартиру НАТО. В Роканкур к юго-западу от Парижа, если быть совершенно точным. Что для меня не так уж трудно, поскольку сам я еще раньше получил назначение на узел связи в Роканкуре, чтобы первым услышать, если рты свободы в Вардё или на восточной границе Турции крикнут САКЕВРу: «ХАРЭ!»

Именно сюда был направлен молодой норвежский генерал вместе со своим еще более молодым адъютантом. Новое место службы Алфика располагалось по соседству с Версалем, в тени, так сказать, дворца короля-солнца. Вероятно, решение полковника Эга было спонтанным. Уверенность, с какой молодой офицер руководил юбилейным ритуалом, произвела на него сильное впечатление. И он, конечно же,