– Так вот почему вы удалились от мира? Потому что щадите свои чувства? И потому что щадите окружающих?

– И то и другое. Но будь я даже самым нормальным из всех нормальных, я с трудом переносил бы игры, в которые играют в обществе.

Здесь Кристиан немного кривил душой: наотрез отказаться от участия в этих играх он не мог. Леона это понимала.

– Извините, Кристиан, что в этой ситуации я прежде всего думаю о том, какими неудобствами грозит эта ваша способность лично мне. Я перебираю в памяти все эмоции, которые испытывала когда-либо рядом с вами. И стараюсь не сердиться на вас за то, что вы не предупредили меня обо всем этом раньше. По-моему, вы заслуживаете хорошей взбучки.

– Некоторых людей мне трудно прочесть. Может быть, они более осторожны. Вы как раз из их числа. Я не стремлюсь заглянуть в вашу душу, Леона. Клянусь, с вами я терял свои способности проникать в чужие чувства и мысли. И у меня не было искушения это сделать, когда я был рядом с вами. Ни сейчас, ни тогда, в Макао.

Может быть, это одна из ее черт, которые привлекают его в ней, подумала Леона. Не исключено, что только это и привлекало его в ней. Большинство людей мечтало узнать, что на сердце у их друзей и близких. А для Истербрука, напротив, неведение было бы величайшим благом.

– Скажите, Кристиан, вы никогда не употребляли свои способности во зло? Ведь это было так легко сделать.

– Должен вам чистосердечно признаться в том, что мой дар позволял мне очень легко добиваться благосклонности женщин.

– Подозреваю, что это до сих пор срабатывает. У дам не было никаких шансов устоять перед вами.

– Мне приятно сознавать, что грех угадывать то, что приносит им наслаждение, может оправдать само наслаждение. – Было непохоже, чтобы Кристиан хоть чуть-чуть в этом раскаивался. – Должен также признаться, что во время учебы в университете, играя в азартные игры, я выигрывал чаще других.

– Это грех, но не самый большой.

– Искушению совершить более тяжкие грехи мне чаще всего удавалось противостоять. А теперь я их избегаю.

Однако они существовали. И разумеется, будут существовать. Трудно не применить на деле такое неоспоримое преимущество. Скорее всего борьба с соблазном была самым трудным моментом обладания странными способностями, в которых он признался.

– Теперь я чаще всего использую свой дар для того, чтобы побольше узнавать о человеческой природе. Особенно если мне нужно вынести суждение о каком-либо человеке.

– Например, когда молодой человек попросил руки Кэролайн?

– Думаю, в этой ситуации то, что я прибегнул к своим способностям, вполне оправданно. На карту было поставлено счастье моей двоюродной сестры.

– Но вы сказали, что, имея дело со мной, вы не можете воспользоваться вашим преимуществом. Ни в малейшей степени?

– Нет, разумеется, нет.

Зачем тогда ей об этом рассказывать? К тому же он поклялся… Однако…

– Будь я в состоянии читать ваши мысли, знал бы, что вы считаете меня настоящим чудовищем. Или жалеете меня из-за того, что я убогий.

Узнав, какие тяжелые мысли терзают Кристиана, Леона ужаснулась. Уж лучше бы он в самом деле разгадал, что она сейчас чувствует. Точно зная, что у нее на душе, он успокоился бы.

– Я не считаю вас чудовищем. И знаю, что вы не сумасшедший. Я рада, что вы рассказали мне о том, что вас тревожит. Теперь мне стали понятнее поступки Эдмунда и стал ближе лорд Истербрук. – Леона погладила Кристиана по щеке и заглянула ему в глаза. – С чего вы взяли, что я буду вас жалеть? Но думаю, что в юности ваш дар казался вам тяжким бременем и вы считали его своим проклятием. Да и сейчас вам несладко. Однако вы смирились со своим даром и прекрасно приспособились. Не знаю, что делала бы я на вашем месте.

Кристиан приложил ладонь Леоны к губам и долго стоял так, закрыв глаза.

– Леона, я доверился вам и прошу сохранить этот мой секрет в тайне.

– Неужели, кроме меня, больше никто об этом не знает? Даже ваши родные братья?

– Они не поймут.

Значит, Кристиан так ей доверяет, что считает, что она поймет его лучше, чем его родные. Кристиан доверил ей тайну всей своей жизни. Он доверился ей, не опасаясь, что она рассмеется ему в лицо или придет в ужас.

Леона поцеловала Кристиана в губы, всем своим видом показывая, что целует его вовсе не из жалости.

Они долго стояли так, объятые пламенем страсти, и для этого им не нужно было обладать какими-то сверхъестественными способностями.

С тех пор в разговорах с Кристианом Леона ни разу даже вскользь не коснулась этой темы. Только время от времени Кристиан замечал, что Леона в задумчивости сидит одна где-нибудь в уголке. Она наверняка размышляла над тем, что он ей рассказал.

Иногда, когда он заставал Леону врасплох, в глазах у нее он читал вопрос: сможет ли он догадаться, о чем она сейчас думает? Но чаще всего Леона стремилась подавлять свои эмоции, чтобы исключить эту возможность. Ей не хотелось, чтобы Кристиан знал о ней больше, чем следует.