стоят самые настоящие морозы… Мой организм требовал холода, и я не была намерена сопротивляться.

– Вейден! – сказала я, когда он явился ко мне с ежедневным отчетом. – Собирайся. Я отправляюсь в гости к папуле!

Вейден потерял дар речи.

– Я подсчитала, – как ни в чем ни бывало продолжала я. – Если поторопимся, успеем как раз к празднику перелома зимы. Вот увидишь, это очень весело!..

– Представляю… – выдавил Вейден. – Но…

– Никаких «но»! – рявкнула я. – Я тут уже от скуки очумела!.. Няня!!

– Чё? – спросила она, высунув голову из-за двери гардеробной. – Возражает кто? По роже дать?..

– Пакуй вещички, – велела я. – Главное, шубы не забудь – к папане в гости едем!

– Вот славно-то! – всплеснула руками нянюшка. – Батюшка ваш рад будет, да и повеселитесь от души! А то что тут в четырех стенах сидеть… Вы, вона, аж с личика сбледнули!

Вейден покосился на мои румяные щечки, но ничего не сказал…

Плавание по зимнему морю прошло вполне успешно. Немного штормило, и кое-кого из моих придворных сильно укачало, но лично мне всё было нипочем.

Папуля, заранее оповещенный о моем прибытии, расстарался и закатил грандиозный приём в мою честь. Половину присутствующих я вообще видела впервые, кое-кого помнила крайне смутно, а знакомых лиц в толпе была едва десятая часть.

Вейден определенно чувствовал себя не в своей тарелке за богатым столом (похоже, папуля вытряс-таки из вороватого казначея всё, что тот успел спереть). Кроме того, ему было холодно. Зимы в наших краях довольно суровые, и, хотя я и убеждала Вейдена, что сейчас ещё очень тепло для конца декабря, он мне явно не поверил.

Впрочем, куда больше меня волновал загадочный вид папули. Обычно он делает такую физиономию, когда задумывает какую-нибудь гадость. Однако папуля упорно молчал, а я терялась в догадках.

На следующий день начались гулянья. Разумеется, были и катания с гор, и игры в снежки, и гонки на запряженных в сани тройках, и веселье на катке, и пес знает, что ещё… Тут же, на морозе, и перекусывали на скорую руку, и выпивали, как же без этого. Вейдена, по-моему, очень коробил тот факт, что мой папуля совершенно не чурается лобызаний с симпатичными простолюдинками, явившимися на гуляния, и вообще не желает соблюдать дистанцию между августейшей особой и народом. Когда же меня утащили кататься на тройке молодые кузнецы, Вейдена чуть удар не хватил.

Потом я вытащила на лед нянюшку. На коньках она стояла довольно уверенно, а вот с передвижением было хуже. Хохот стоял такой, что лошади шарахались. Я хотела было и Вейдена заставить полировать лед, но всё же пожалела его самолюбие.

Поздно вечером строили снежную крепость, причем папуля носился вокруг вместе с городскими сорванцами и орал, что укрепления такими не бывают, уж он-то знает, он бывалый солдат. Рано поутру эту началось сражение за эту самую крепость, которое, разумеется, выиграл папуля (народ у нас добрый и никогда не позволит себе унизить веселого самодержца, позволив ему проиграть). Конечно, исход баталии был ясен заранее, но веселья от этого не убавилось. Все вывалялись в снегу, Вейдену тоже кто-то особо меткий (жаль, не я!) залепил физиономию снежком, а потом беднягу уронили-таки в сугроб крепкие румяные булочницы, польстившиеся на его фактурную внешность. Они не отпускали Вейдена до тех пор, пока он их всех не перецеловал… Надо было видеть выражение его физиономия! В конце концов, нахальные девки одарили «душку-брюнетика» парой бубликов и с визгом унеслись осаждать моих гвардейцев из Серой сотни. Уж эти-то носы не воротили!

Затем ставили памятник победителю, разумеется, из снега. Папуля получился очень похожим, правда, раза в два повыше ростом, да и нос-морковку какой-то шутник воткнул не на то место… Папуля не растерялся, велел принести картофелину и гордо прилепил её снежной скульптуре на место носа. Стало ещё лучше. Прибывшие со мной придворные смотрели на забавы сопредельного владыки с некоторым замешательством…

Словом, к тому времени, как все начали расходиться по домам, чтобы рассесться за праздничные столы, Вейден с непривычки успел замерзнуть до такой степени, что не мог даже разговаривать. Ну да ничего, на крайний случай всегда есть нянюшка с её безотказным «лекарством»!

Скинув шубы, придворные повалили в большой зал, где уже были накрыты столы. Меня, понятно, усадили на почетное место рядом с папулей, тут же пристроился слегка отошедший Вейден. Народ не особенно утруждал себя произнесением тостов, так что общей беседы не поддерживалось.

Подождав, пока пирующие займутся сами собой, папуля наклонился к моему уху и заговорщицким тоном произнес:

– Илька, а у меня для тебя сюрприз!..

Я от неожиданности подавилась и долго кашляла. Папуля заботливо похлопал меня по спине – звон пошел на весь зал, – и произнес уже громче:

– Хочу представить тебе мою будущую жену, вот, познакомься, баронесса Лина Занг, а для друзей просто Линочка!

Тут только я обратила внимание на сидящую по другую сторону от папули дамочку. Впрочем, немудрено, что я её сразу не заметила: дамочка была ростом с воробья и весила, наверно, столько же. Боже, что нашло на папулю?! Его отродясь не тянуло на субтильных дам, он всегда предпочитал женщин в теле!!

Слева от меня закашлялся Вейден. То ли действительно простудился, то ли тоже разглядел баронессу.

– Свадьбу назначили аккурат на после праздников, – радостно сообщил папуля и приобнял баронессу. Дамочка бледно улыбнулась и опустила глаза.

– Рада за вас!.. – проскрежетала я, оскалившись. – Папенька наконец остепенится!

– Отчего ты так плохо кушаешь, душа моя? – ласково обратился к баронессе папуля.

– Что вы, ваше величество, – скромно ответила та и отложила вилку. – Благородная дама не может кушать, как взрослый мужчина. Уверяю вас, я вполне сыта! И потом, дама должна заботиться о фигуре…

Я поняла, что краснею от злости. Рядом в очередной раз закашлялся Вейден, то ли из-за своей простуды, то ли пытаясь скрыть смех. Я двинула его локтем в бок, чтобы заткнулся. Ну, баронесса!.. Ведь это в мой адрес шпилька! Ну да, с мороза у меня разыгрался аппетит, да я и никогда не клевала, как птичка. Кстати говоря, баронессу я что-то не приметила на гуляньях! А что до фигуры… Я не похожа на скелет, как баронесса, но талию мою мужчина может обхватить ладонями, а что до пышности прочих форм, то никто ещё не выражал мне укоризны по этому поводу!

Я покосилась на Вейдена. Он покосился на меня. В глазах у него плясали огоньки – судя по всему, колдун готов был захохотать. Вейден собрался было что-то сказать, но я прошипела:

– Заткнись и ешь!

Вейден ехидно ухмыльнулся и плеснул себе вина. Я отобрала у него графин и налила себе полный стакан. Мог бы и догадаться, что за дамами надлежит ухаживать…

Так или иначе, вечер был бесповоротно испорчен. К счастью, присутствующие довольно быстро напились, и можно было уйти, никого не обидев.

– Ты чего, Иля? – удивился папуля, когда я начала раскланиваться с немногими оставшимися в сознании гостями. – Так рано спать собралась?

– Устала, папуля, как собака! – сказала я и пнула под столом Вейдена, чтобы следовал за мной. – Сосну часочков десять, буду как новенькая!

– Благородные дамы должны вставать с рассветом… – прошелестела баронесса. Папуля взглянул на неё с умилением.

Я подавила желание запустить в баронессу соусником и поднялась.

– Спокойной ночи, маменька! – сказала я баронессе, улыбаясь по-акульи, и сделала реверанс. Про себя же добавила: «Чтоб тебе во сне мой дед явился!» О-о, дедуля умел обращаться с такими вот…

Баронессу перекосило: она была старше меня лет на пять, не больше, так что обращение «маменька» из уст рослой девахи её вовсе не обрадовало. Вообще, будущая мачеха бросала на меня отнюдь не дружелюбные взгляды…