— Ну, медленно зарождающейся… и обдуманной. И тщательно взвешенной. — Он усмехнулся. — То есть смертельно скучной. Он взял ее руку и неторопливо перецеловал по очереди все пальцы. Роми ощутила острую радость, увидев изумленное выражение его глаз. — А еще я сказал Трисс, что у меня с тобой старые счеты.

— И что она тебе на это ответила?

— Что я ступил на опасную почву. И что из собственного опыта она знает, что месть обладает одним пренеприятным свойством — толкает тебя в яму, которую ты вырыл для другого. Так и получилось, — шепотом закончил он, — но с самым восхитительным результатом, какой только можно себе представить.

— О, Доминик, — вздохнула Роми с переполненным чувствами сердцем. — Я тебя очень люблю.

— Так покажи мне это, дорогая, — сказал он голосом, который вдруг стал настойчивым. — Покажи мне.

— А теперь я объявляю вас мужем и женой. — Регистратор расплылся в улыбке, когда, словно дождавшись нужной реплики, в листве залился песней дрозд. — Теперь можете поцеловать новобрачную, — добавил регистратор.

Второго приглашения Доминику не потребовалось. Он наклонил голову и легко коснулся губ Роми. Их глаза встретились, и они улыбнулись друг другу долгой-долгой улыбкой, отгородившей их от всего остального мира. А потом послышались жужжание и гул голосов, когда гости возбужденно заговорили все разом.

— Довольно прохладный поцелуй, — разочарованно прошептала Лола. Она-то надеялась увидеть страстный клинч в манере Ретта и Скарлетт!

— И уж определенно не то, чего можно было бы ожидать от Доминика Дэшвуда, зная его репутацию!

— Я очень подозреваю, — отозвался Герейнт, — что Доминик специально держит себя в узде и что если бы он поцеловал ее по-настоящему, то у него вполне могли бы отказать тормоза. Ты видела, каким взглядом он только что посмотрел на нее? Положительно не для детей — даже если они старше шестнадцати лет.

Лола прищурила свои синие глаза.

— Я поняла, что ты имеешь в виду, — восторженно зашептала она. Смотри, как они сейчас впились друг в друга взглядом — влюблены, словно парочка тинэйджеров!

Герейнт засмеялся и, изобразив на лице отчаяние, притянул ее к себе.

— А ты, любовь моя, тоже все еще смотришь на меня так?

Лола самодовольно усмехнулась, вспомнив, как он расправлялся с ней на кровати всего какой-то час назад — они едва не опоздали на свадьбу!

— Я все время смотрю на тебя так, Герейнт Хауэлл-Уильямз, и тебе это прекрасно известно.

Герейнт засмеялся, и в этот момент к ним подошли Кормэк и Трисс. У Кормэка на плече уютно расположился спящий младенец в полосатеньком костюмчике, а Трисс была в атласных брюках цвета фуксии, облегавших ее словно вторая кожа, в матадорской курточке такого же цвета, с оранжевыми пуговицами и в совершенно невозможной, тоже оранжевой, шляпе.

— Опять твой итальянский модельер? — догадалась Лола.

Трисс ответила широкой улыбкой.

— В точку! Полный отпад, верно? Но мне нравятся его вещи, а платить за них магазинную цену как-то совестно.

— К счастью, мне они тоже нравятся, — сказал Кормэк и заблестевшими глазами с обожанием посмотрел на жену. — Я никогда не забуду того подобия юбки, которую ты носила во время нашего медового месяца. Гондольер чуть не свалился вниз головой в канал… Помнишь?

— Ммм.

— Трисс увидела гораздо меньше венецианских каналов, чем ожидала, зато изучила каждый сантиметр их апартаментов в «Чиприани»! Им стоило бы поехать еще раз в Венецию — не во время медового месяца.

— Ой, мы ведь с тобой только что поженились, незадолго до Роми и Доминика.

Трисс мечтательно смотрела мужу в глаза.

— А знаем друг друга на целую вечность дольше.

— Но уж никак не потому, что я ленился делать предложение, — проворчал Кормэк.

— Мне просто очень нравится держать тебя в неведении, — ласково ответила его жена и нежно поцеловала шелковистые черные волосенки младенца.

— Интересно, в неведении о чем ты держишь меня на этот раз? — тихо спросил Кормэк.

— А ты отгадай! — Она улыбнулась, но по его глазам поняла, что он уже знает — она носит их второго ребенка.

— Я люблю тебя, Трисс, — прошептал он.

— Ты можешь быть уверен, что тебе отвечают полнейшей взаимностью.

Новобрачные рука об руку прошли под аркой из роз и вышли к пруду. Роми была в очень простом платье из кремового шелка, подол которого задевал при ходьбе траву, а светловолосую головку украшал небольшой венок из роз такого же кремового цвета. Зеркально-гладкая поверхность воды отбрасывала ослепительные солнечные блики. Слух новобрачных наполняли музыка, смех и пение птиц. Какое-то время они стояли молча, погруженные каждый в свой мысли о везении и счастье. Потом Доминик повернулся и посмотрел на жену, испытывая, как всегда, прилив гордости и радости.

— Ты счастлива?

— Ммм. Невероятно.

— Но ты какая-то тихая. Грустишь из-за того, что твоя мать не смогла приехать?

— Вернее, не захотела приехать, — сухо поправила его она, и в ее словах не было ни капли раздражения. Доминик учил ее, что если не в твоей власти изменить что-то, то иногда бывает лучше это просто принять… Роми покачала головой.

— Нет, я не грущу. Я рада, что она счастлива со своим новым другом. Если бы она приехала, то почти наверняка устроила бы какое-нибудь безобразие — произнесла бы речь или прыгнула в одежде в бассейн!

— Тогда почему же ты такая задумчивая? Ты думала о Марке?

Ее глаза заблестели от слез, и она кивнула. Он мягко взял ее за подбородок.

— Не надо грустить, дорогая. Марку теперь не больно. И сегодня ты выполнила в самой полной мере обещание, которое ему дала. Ты обещала ему быть счастливой. И ты обязательно будешь счастливой. Я собираюсь потратить всю оставшуюся жизнь на то, чтобы это твое обещание осуществилось.

После той ночи, два месяца назад, когда они соединились с такой страстью, Роми порой чувствовала, что вот-вот взорвется от счастья! Но Доминик прав: пора дать прошлому уйти навсегда. Пора расстаться с сожалениями и чувством вины. Повинуясь какому-то импульсу, Роми сняла с головы венок из роз и бросила его в пруд, как бросают диск. Сверкающая вода расступилась и зарябила, когда цветы ударились о ее поверхность, а солнце позолотило нежные кремовые лепестки. Она про себя коротко помолилась за Марка и простилась с ним, потом с любовью повернула лицо к мужу. Доминик крепко сжал ее руку.

— Теперь все в порядке?

— Все в порядке. — Она улыбнулась, потом посмотрела на свой свадебный букетик из кремовых роз, который она все еще крепко прижимала к груди. Доминик быстро взглянул на нее.

— Хочешь вернуться к гостям и по традиции бросить букет?

Чего Роми хотела, так это остаться наедине со своим потрясающим новоиспеченным мужем, но для этого у нее была вся оставшаяся жизнь. И Роми подумала, что сможет, наверное, поделиться им с другими. Но только сегодня! С озорной улыбкой она повернулась к нему.

— Но ведь в нашей компании больше не осталось неженатых и незамужних, верно? Лола и Герейнт. Трисс и Кормэк. А теперь и мы с тобой.

Доминик нахмурился.

— А эта твоя приятельница? Такая довольно привлекательная, темноволосая?