Виктория, сделав несколько глотков, внимательно посмотрела на дочь:

– Мне кажется, ты похудела, девочка. Ты мало ешь?

Хизер явно тяготилась и этими расспросами, и пытливыми взглядами матери, зная, что Виктория очень проницательная женщина.

– В конце дня у меня никогда не бывает аппетита.

Виктория аккуратно поставила чашку на полированный стол вишневого дерева.

– Послушай, Хизер, – мягко заговорила она, – мы все чувствуем, что с тобой что-то происходит, – и папа, и Беа, и я. Беа вообще считает, что это как-то связано с мистером Льюисом. Между прочим, она убеждена, что вы испытываете друг к другу нежные чувства.

Хизер показалось, что земля уходит у нее из-под ног. Мамина прямота застала ее врасплох.

Пытаясь скрыть охватившую ее панику, Хизер опустила голову и неторопливо помешивала чай, от души желая исчезнуть в водовороте темной жидкости.

– Я не понимаю, отчего это пришло ей в голову, – едва слышно проговорила она.

– Вот как?

Хизер чувствовала на себе пытливый, изучающий взгляд Виктории. Она подняла голову и резко бросила:

– Перестань! Нечего меня рассматривать!

Эта неожиданная вспышка поразила их обеих. Виктория обняла дочь и привлекла к себе.

– Хизер, дорогая… я совсем не хочу вмешиваться в твои дела. Но у меня сердце разрывается, когда я вижу тебя в таком состоянии. Я не могу избавиться от ощущения, что Беа в чем-то права. Ты же вполне могла влюбиться в мистера Льюиса.

Хизер подскочила как ужаленная. Сердце сжалось от мучительной боли. «Так оно и есть, – бессильно призналась она себе, – я люблю его».

Плечи ее ссутулились, лицо приняло отсутствующее выражение.

– Теперь это не имеет никакого значения, – мертвым голосом проговорила она. – Он уехал. Я… я сама выставила его вон.

– Хизер, послушай меня. Я этого никогда раньше не говорила, но, наверное, пришла пора сказать. Помнишь историю, что я тебе рассказывала, когда ты была маленькой? Про то, как некая молодая особа целовалась в саду с легкомысленным графом? – Она ласково улыбнулась, – Сердце мое, той особой была я.

Хизер ошеломленно уставилась на мать:

– Это была ты?

– Да, дорогая.

– Но ведь папа… не легкомысленный!

Виктория тихо рассмеялась:

– Конечно, но он был совсем не в восторге, когда мой отец заставил его вступить со мной в брак. И очень быстро я убедилась, что Майлз меня не любит. Тогда я сказала себе, что тоже не люблю его. К счастью, у нас было время, чтобы разобраться. Так что, дорогая, настоящая любовь не всегда выбирает прямые и легкие пути.

– Настоящая любовь… – задумчиво повторила Хизер, глядя перед собой потемневшими глазами. Она не могла рассказать матери о том, что произошло между ней и Дамианом. Виктория была бы возмущена до глубины души.

– Мама, такой любви не бывает. По крайней мере, у меня не будет.

– Не надо так говорить, Хизер. Иногда, когда ты уверен, что все пропало, вдруг, невесть откуда, появляется искорка надежды. Вполне возможно, что мистер Льюис предназначен тебе судьбой. А может быть, и нет. Ну и что? Тогда в один прекрасный день в твою жизнь войдет другой мужчина…

– Нет!

Виктория сердцем чувствовала то, что сейчас переживала Хизер.

– Дорогая девочка, никогда нельзя быть ни в чем уверенной…

Хизер низко склонила голову.

– Со мной все по-другому, мама. Я же не такая, как все. Люди меня просто не видят… Зато они видят вот это… – И девушка показала на свое правое колено.

Безнадежное отчаяние дочери потрясло Викторию. Она схватила Хизер за руки. Они были холодны как лед.

– Не падай духом, детка. Никогда – слышишь? – никогда не падай духом! В конце концов, всегда успеешь. Ты еще слишком молода для того, чтобы быть такой… такой старой. – Она ободряюще улыбнулась Хизер:

– Мне сейчас пришла в голову замечательная мысль. Мы с отцом решили в конце следующей недели съездить в Лондон и взять с собой Беа. Пробудем мы там около месяца. Хизер, пожалуйста, поехали с нами.

Хизер слабо улыбнулась.

– Боюсь, я буду только в тягость.