Молодой тоже налил себе воды.
– Слушай, а чего с этим парнем-то? Ну, который в этом доме жил? Что случилось? У тебя ведь брат в больнице работает.
Старший ответил:
– У меня шурин в больнице работает – это раз. А два, всё, что произошло в больнице, – тайна следствия.
– Да ладно, колись, делать-то всё равно нечего, скучно здесь сидеть.
Старший помолчал, а потом всё-таки выложил:
– Там тёмная история. Этот парнишка, на которого напали, он в коме пребывал. То есть в отключке полной. Никто не знал, когда он очнётся. А он вчера и очухался. И как только очнулся, так сразу начал кричать. Ни слова не сказал, только кричал и кричал. Как ни пытались его остановить, ничего не получалось. Пришлось ему вколоть снотворного. Он проспал пять часов, проснулся и снова принялся орать. Его опять усыпили. И так три раза. В конце концов его отвезли в какую-то клинику, чуть ли не в саму Москву…
– Да уж…
– Это ещё не всё. Он поседел за ночь. Шурин рассказывал, что, когда его привезли, он был черноволосый, а когда увозили, белый, как соль. За ночь поседел.
– Так не бывает, за ночь не седеют…
– Седеют, уж поверь мне. И ещё. Сдаётся мне, что всё это только начало… Такое ещё случится… Вот увидишь…
Молодой кивнул.
– Я рассказ в детстве читал, – вспомнил он. – Там вот такие же вещи происходили. А потом выяснилось, что это из другого мира существа ловушки расставляли. Кто исчезал, кто с ума сходил… А людишек они потом жрали.
– Не, – покачал головой старший. – Тут всё не так просто… Тут что-то другое… Гораздо хуже… Или вот. Ты фильм про Фредди Крюгера видел? «Кошмар на улице Вязов»?
– В детстве видел, – улыбнулся молодой. – Смешное кино.
– Кино-то смешное, это точно… А у нас вот был почти такой же случай. Про СВС слыхал?
Молодой отрицательно покачал головой.
– СВС – синдром внезапной смерти, – пояснил старший. – У нас на участке было. Вдруг ни с того ни с сего стали умирать подростки. Лет девяти – двенадцати.
– Во сне?
– Нет, не во сне. Но когда рядом никого не было. Родители уходят на работу, оставляют детей дома, а когда возвращаются – парень мёртв. Без всяких следов насильственной смерти.
– И всё? – молодой опасливо оглянулся.
– Не всё. – Старший снова закурил. – Не всё. В комнате с мёртвым на стене находили как бы выжженное пятно. Размером с футбольный мяч. Просто обугленное пятно. На что мы только не думали. И на шаровые молнии, и на излучатели разные. Учёных приглашали – ничего. Так и не разгадали. Будто что-то приходило в отсутствие родителей, убивало и снова уходило.
– А потом?
– Потом родители кое-что придумали: они стали в каждой комнате видеокамеры расставлять. И смерти сразу же прекратились. Вот тебе и Фредди Крюгер. Сам, кстати, Фредди Крюгер тоже существовал. Но это в Америке было, не у нас.
– Теперь вот у нас чертовщина разная началась, – вздохнул молодой. – А как всё хорошо было…
– Да, – согласился старший. – И прямо среди дня. Мальчишка качался на качелях, а потом, наверное, на него кто-то напал. Местный электрик проходил недалеко, услышал крики, но нападавшего не видел. Это он вызвал милицию…
– И мы ничего не нашли. Ни следов, ни улик. Собака след не взяла.
– Следы были, – возразил старший. – Только детские. Потом их затоптали, конечно…
– А чего тебе в этих следах? – спросил молодой. – Парень сходил к калитке и вернулся обратно. Вот на них внимания и не обратили.
– Просто никто не подумал, что следы могли ведь вести и от калитки к качелям. А разница здесь большая… Такие вещи замечаешь, если долго работаешь. Но теперь всё равно уже ничего не узнать, парень в себя не приходит. И этот укус… Скорее всего собака, точной экспертизы пока нет.
– А почему не сообщалось об укусе?
– Паника ни к чему. И так в последнее время с собаками что-то творится…
– Что?
– Сводки надо хоть иногда читать… Случаи нападения собак участились, по всей стране. Если народ узнает, что и у нас такое началось, всех здешних собак перевешают. Это нам ни к чему. Если бы исследовать следы…
Когда они стали говорить про следы, я шагнул поближе к двери, поскользнулся на паркете и случайно открыл дверь.
Они уставились на меня, как на привидение. Я оглядел кухню с хозяйским видом. Неодобрительно глянул на сигареты и открытый холодильник.
– Ты кто? – спросил один, тот, что постарше.
Я не ответил. Старший поглядел на молодого:
– Ты, наверное, дверь заднюю не закрыл?
– Закрывал…
Они снова уставились на меня. Молодой даже положил зачем-то руку на кобуру. Я зевнул, решил, что это их успокоит.
– Что ты тут делаешь? – спросил старший.
– А тут мальчишка пропал? – вопросом на вопрос ответил я, решив сработать под дурачка. – Я слышал, что его пришельцы похитили, а у нас как раз кружок уфологии[8] организовался…
Они напряжённо засмеялись.
– Иди отсюда, мальчик, – сказал старший. – Тут нельзя находиться.
– А фотографии можно сделать? Я подпишу – «Дом с привидениями». Можно?
– Нет, мальчик, нельзя. Иди лучше, а то мы родителям позвоним.
– Жаль, – сказал я.
Я ещё оглядел для порядка кухню, а затем сделал вид, что вышел на улицу, хлопнув дверью. На самом деле я остался в доме. Меня интересовало одно место во всём этом коттедже – детская.
Детские обычно всегда помещают на втором этаже, как у нас. Я отыскал лестницу и быстро вбежал наверх. Комнату я обнаружил сразу – поперёк двери была натянута бумажная лента с запретительной надписью. Ленту я снимать не стал, прошёл под ней.
Вся комната была заполнена всевозможными моделями летательных аппаратов, от истребителей до тяжёлых грузовых вертолётов. Самолёты свисали с потолка, стояли на полках и даже на полу. На столе скучала недостроенная модель космического корабля, вокруг неё лежали инструменты и тюбики с клеем и красками.
Ничего интересного. Я осмотрел комнату раз, затем ещё. И нашёл. Под диваном, в самом углу, на это никто не обратил внимания.
Кучка грязных вороньих перьев. Как там, на холме, там, где я обнаружил Кики.
Я потихоньку спустился на первый этаж. Милиция продолжала болтать на кухне. Я выбрался из дома на двор, подошёл к качелям. Ничего необычного. Два вкопанных в землю столба, между ними труба, к трубе на подшипниках прикреплены цепи. На цепях сиденье. Видимо, хозяин дома сам сделал. Вот на этих качелях паренёк и качался. Качался и качался. Докачался.
Качели медленно болтались от ветра и поскрипывали. Это было очень грустно. Скрип качелей – самый грустный в мире звук…
Что-то заставило меня оглянуться. Какое-то чувство. Трудно описать. Я вдруг почувствовал, что мне надо оглянуться через левое плечо.
Я оглянулся.
Ничего. Угол двора. В углу два
