Снова внутри меня кричали. обливаясь слезами логика и эмоции, но я не могла больше воспринимать Карата врагом…пусть даже он был чудовищем. чьи руки были в крови…я не могла забыть всего того, о чем он говорил, не в силах даже представить всех ужасов того, что ему пришлось увидеть и пережить на самой жуткой и жестокой войне.

У него была своя вера, своя правда, которую он пронес в этом израненном сердце сквозь десятилетия, свято веря в то, что он поступает правильно во имя спасения рода Беров.

Холодный пот выступил по всему телу, оттого, как спокойно и собрано на ноги поднялся Отец, взяв в свои руки топор, и не глядя на нас, когда я хрипло выдохнула, едва дыша:

-.. пожалуйста, не делай…

Он не смотрел на нас, глядя с высоты на того, кого называл своим другом и с кем плечом к плечу прошел через все ужасы войны, неожиданно рыкнув и почти всплеснув своими огромными ручищами:

— Хрен моржовый с рыбьим жиром вам во все дырки!!! Опять он?!

Едва ли этот рокочущий вопль понял даже Карат, который вскинул голову, посмотрев куда-то в сторону от нас и приподнимаясь, когда из леса показалась фигура явно вполне себе человеческих размеров, которую не сразу можно было различить среди слепящего белоснежного снега, потому что она была облачена в специальный защитный костюм, которые в основном носят военные, маскировки ради.

Лишь когда эта самая фигура довольно быстро и ловко прошагала до нас, почему-то не проваливаясь в снег по пояс, я едва смогла устоять на своих подгибающихся ногах, почти повиснув на ручке Мии, разглядев под защитной маской знакомые серые глаза и просипев на выдохе истерично:

— АЛЕКС?!!!

— Только его для полного счастья нам и не хватало! — снова пророкотал Отец, пока Карат явно принюхивался и приглядывался к человеку. Еще одному человеку на этой поляне, к счастью пока не бросаясь, чтобы растерзать его, и изогнув свою черную смоляную бровь, когда я кинулась к нему зашипев и готовая просто укусить побольнее.

— Какого черта ты здесь делаешь?!

Алекс на секунду оторопел не столько от вида двух огромных мужчин один из которых был обнаженный и с топором в руках, а второй смотрел так пристально и жутко, что в дрожь бросало, а оттого, что та Злата, которую он знал, никогда бы не стала выражаться подобным образом! Но мне было плевать на то, кто и что мог подумать в этой ситуации, когда его героическая жизнь снова висела на тонюсеньком волоске от смерти!

— Я дал тебе телефон для того, чтобы ты была на связи! — явно начиная тоже нервничать и злиться, проговорил Алекс, останавливаясь со мной почти нос к носу, — Все утро я названию тебе, как проклятый, пытаясь предупредить, что, кажется, у твоих сумасшедших лесорубов большие проблемы!

Сумасшедшие лесорубы?

ЕЙ-богу я бы рассмеялась от этого дивного словосочетания, особенно после того, как Отец покосился на свой топор, а Карат едва сдержал язвительную улыбку, если бы все и без новых проблем было хуже некуда!

— Возле города полно каких-то подозрительных людей! — когда Алекс обернулся к Карату и Ледяному, я напряжено застыла, глядя за каждым их движением… словно смогла бы что-то сделать, если они решат напасть. — Послушайте, я не знаю, законно ли вы здесь находитесь, есть ли у вас документы на вырубку и все такое, но кажется те парни не рады вашему присутствию здесь. У них полно оружия, а еще вот это.

Алекс бесстрашно дошел до двух огромных мужчин, протянув какую-то странную штуку. похожую на винтовку, из дула которой торчало что-то цветное. издалека похожее скорее на поплавок для рыбалки.

— Это что еще за хрень? — пробурчал Отец, вручив свой топор Карату. чтобы освободить руки и как следует рассмотреть неведомый Беру агрегат.

— Могу ошибаться, но кажется это капсулы со снотворным, — проговорил в ответ Алекс, не видя, как мы переглянулись с девочками, а Отец покосился на Карата:

— Ты ничего не хочешь мне сказать?

Улыбка Карата была спокойной и жестокой, когда он протяжно выдохнул, почти промурлыкав:

— Ты ведь помнишь тех, кто охотились на нас на войне? Мы перебили не всех…эти последние.

— Ты привел их?!

— Они пришли сами.

От рыка Ледяного содрогнулся даже Алекс, к своей чести, не сделав и шага назад. но пошатнувшись, когда Бер с силой вручил ему оружие, пророкотав:

— Как тебя там…

— Алекс.

— Да хоть Королева Великобритании мать твою! Ты же не пешком сюда припиликал?

Алекс моргнул растерянно, словно пытаясь понять, как реагировать на этот тон, обращение и ситуацию в целом, когда наконец кивнул, быстро проговорив:

— Я скрутил двоих из той группы, забрал все это, снегоход. связал их и оставил в лесу.

— Мишки скажут тебе огромное спасибо за вкусный завтрак! — хохотнул Карат, на что лицо бедного Алекса почти посерело и вытянулось:

— Что?!

— Закрой варежку, Карат! А ты бери девчонок, и проваливайте отсюда к дому!

Отвечаешь за них головой! Если хоть волосинку найду в лесу. ты будешь мишкам сытным ужином!

Мы все застыли на секунду, когда я поняла, что я никуда не уйду, пока не узнаю, где мой муж и что за люди пришли сюда, покосившись на то, как Карат вдруг закрыл глаза, чуть запрокинув голову назад, и шумно втянул в себя воздух, выдохнув медленно и протяжно, с урчанием:

— Позднооо….

Я пока не знала, что бы это могло значить, почувствовав лишь то, как дрогнула ручка Мия в моей ладони, а зрачок Звезды в ярких светлых глазах вдруг расширился и резко сдулся, словно она могла обратиться в медведицу.

— Так, как там тебя…Королева в общем! Девчонки на тебе! По крайней мере, Мия и Злата! Вот эту не трогай и не лезь ей под руку! — снова ткнул своим длинным пальцем Отец в Алекса, подталкивая его к нам и кивая на Звезду, которая затягивала на своей косе ту самую штуку, которую Карат назвал погремушкой, — Заройтесь в снегу и сидите тихо, пока я не скажу вам, что делать дальше!

Видя, что мы так и застыли с огромными глазами, Отец рявкнул, словно давая пинок под зад:

— В снег, я сказали!

Повалившись, оттого, что Алекс потянул меня и Мию резко вниз, принявшись сталкивать с расчищенного места и подальше от вытоптанной тропинки, и просто закапывать в пушистый, рыхлый снег, не обращая внимания на то, что он попадает на лицо. Я же старалась бороться с ним, и отталкивала руки, изворачиваясь, чтобы увидеть лицо Отца, которое было так высоко от земли, что моя шея взвыла от натуги:

— Папа! А мужья?! Где Лютый и Север?!..

Ледяной на секунду замер, прислушиваясь к себе и приглушенно выдохнув:

— Дети уже на подходе. А теперь обе притихли и больше не мешаемся!

Вот только теперь я не