Стало невыносимо тяжело дышать. Резкая боль сдавила голову и грудь. Перед глазами поплыли красные круги, и я потерял сознание.
- Порозовел, приходит в себя.
- Продолжай, не останавливайся. Массируй в области сердца.
Как сквозь сон слышал я чьи-то голоса.
- Ну, все хватит. Еще укольчик и через полчаса будет как огурчик.
И опять черная пелена окутала сознание, только теперь уже без боли.
Бревенчатые черные стены, такой же черный прокопченный потолок, запах гари и березовых веников. Луч солнца из маленького мутного окна косо падал на грубый дощатый пол. Я лежал, открывая и закрывая глаза, стараясь определить сон это или явь.
Ну, что пришел в себя? Да, брат, в первый раз почти со всеми так, но потом понемногу привыкаешь, или бросаешь это дело. Говорить то можешь?
Я кивнул головой, отыскивая глазами того чей голос слышал. Наконец разглядев в полумраке человека, лица не было видно, кряхтя сел. Ноги, по-прежнему, были ватными и плохо слушались.
- Посиди, посиди скоро все восстановится, а пока давай знакомится.
- Василь Галоян.
- Александр - ответил я и помедлив, разминая язык - Горин.
Человек встал, согнувшись почти пополам из за низкого потолка, подошел поближе, чтобы я смог его разглядеть и протянул руку.
Одет он был в серый овчинный полушубок, нараспашку, под ним светлый вязанный, шерстяной свитер на голове черная лохматая шапка, лихо сдвинута на затылок. Вытянутое, загорелое лицо, нос с большой горбинкой и рыжие, стриженный коротким ежиком усы. Под густыми, сросшимися на переносице бровями темные, спокойные глаза. У нас про таких говорят, лицо кавказской национальности, но акцента, присущего таким южанам не было. Я пожал руку.
- Нам передали, ты отец этой девочки?
Я опять, кивнул головой, вместо того чтобы ответить. Это получилось как-то само собой.
В это время распахнулась дверь, и вошел еще один человек. Солнечный свет и студеный зимний воздух, мгновенно ворвавшиеся в наше маленькое душное помещение наполнили его свежестью и яркими красками, насколько это было возможным в прокопченной, как я догадался , деревенской по черному бане.
- Все в порядке? - голос, вошедшего, звучал молодо и жизнерадостно - Сергей Иванов - протягивая руку, представился он.
На нем был ослепительно белый овчинный полушубок, светлая барашковая шапка и блестящие черные сапоги. Голубые, широко раскрытые глаза на юношеском розовом безусом лице, восторженно сверкали.
Я представился, пожимая руку.
- Ты чего такой радостный? - спросил Василь - девочка то на месте?
- Ты посмотри Вася какой день, мороз, солнце, благодать. А девчонка в избе, только что чай с малиной пили. С малиной Вася, с лесной малиной.
- В контакт вошел? - прерывая его восторг, спросил, деловым тоном Василь.
- Пытался, но ничего не получилось - успокоившись, ответил тот - молчит. Подозреваю, что она думает, будто мы ее выкрали и держим здесь, особенно когда тебя увидела. Бабка с дедом ее побаиваются, особенно когда она мобильник включает, музыку слушает. Смотрят на нее и крестятся. Цирк. Я успокоил, как мог.
- А вы чего здесь, а не в доме - вмешался я.
- А мы здесь с Васей, в бане - театрально вздохнул Сергей и, опустив голову, развел руками - его в дом не пускают, говорят нехристь - захохотал он.
- Да вы не переживайте, я целыми днями в избе с дедом и бабкой, не упускаю из виду девочку. Я для них как родной уже.
- Ты везде как родной, балаболка - беззлобно отозвался Василь.
- Проводи - попросил я .
Сергей оглядел меня с головы до ног.
- Чо то ты как-то одет, не по моде. Подобрать то не могли чтоли там, ведь все-таки на дворе девятнадцатый век.
- Да времени не было. Вчера все зубрил правила, а потом полночи рассказывал. Да и не было ничего такого у Игоря.
Оба понимающе кивнули. Василь скинул свой полушубок и стянул короткие сапожки из коричневой мягкой кожи, подбитой изнутри плотным коротким мехом.
- Одевай, я думою в пору будут.
Я быстро натянул одежду, бросив на полок свой пуховик, и шагнул к двери.
- Постой, не так быстро - смеясь, крикнул мне Сергей. Яркое весеннее солнце, висевшее высоко в небе слепило глаза. Напоенный сотнями запахов прозрачный воздух дурманил голову. Глубоко вдыхая, я подумал - давно не был за городом, надо бы взять Ксюшку и махнуть на выходные с лыжами. И тут же спохватился, куда махать то. Надо сначала вернуться. Тяжелый, чуть подтаявший снег звонко хрустел под ногами. Узкая тропинка вела вела через небольшую заснеженную поляну к добротному бревенчатому дому. Поскальзываясь и балансируя руками, чтобы не свалиться в метровый сугроб я как мог, спешил к дому. Сзади, весело чертыхаясь шел Сергей.
- А домишко у них ничего, справный, да - донесся до меня прерывистый от быстрой ходьбы его голос. Бабка говорит, сын у них служит в городе приказчиком, так и стариков не забывает и за хозяйством следит. Невестку с сыном сюда на лето отправляет. Природа здесь летом, дед не нахвалится, пять шагов, тайга, еще пять река. Ягода, птица, зверье, рыба... Старые сетуют, что сын как уехал в город про все забыл, ну и радуются одновременно, большим человеком стал. У них за домом еще и хлев с коровой и курятник. В общем, не бедствуют. Глухомань. Деревня с десяток домов, в основном развалюхи. Так что эти дед с бабкой здесь вроде как самые главные.
Где-то недалеко забренчали колокольчики, послышался лошадиный всхрап и скрип полозьев телеги.
У самого дома Сергей остановил меня, тронув за плечо.
- Подожди, я первый войду.
Обстучав о небольшое крылечко ноги, лихо сдвинув на затылок шапку, он негромко постучал в дверь.
- Кто там? - послышался глухой и грубый голос где-то в глубине огромных сеней.
- Это я дед Ефим, Сергей, надоел наверно вам уже сегодня.
- Заходи раз уж пришел - нехотя отозвался дед.
Сергей подмигнул мне и вполголоса сказал - пошли.
Минуя просторные сени, заставленные ящиками, тюками и мешками мы
