Олег Рыбаченко повторил шепотом, стараясь справить с волнением в голосе:

- За зиму все отсырело! Не пойдет!

В глазах скорее наигранное, чем искренне непонимание, но снова без злости. Но потом один из молодых - не тот, который расковывал Олега - ворча, встал, потянулся, потёр под смех остальных эсесовцев, отбитый о седло зад… Олега не слишком удивило, что часть немцев использует для перемещения лошадей - горючее дефицит. Хотя ведь почему-то ползут за ними транспорты? Нацист-враг принёс от сложенных сёдел коробку, из которой достал что-то… Пионер подумал, что вату, но нет. Отдаленно похоже на комок из тонких ниток. Олег Рыбаченко, взяв это в руки, понял - сухой мох.

Опять пионера-вундеркинда удивило, отчего это фриц, да еще врач траву в запашке таскает… Может это мох не так уж и прост?

Ну, хватит думать, голова болит. Надо казаться - проще и глупее, чем ты есть. Как ни странно, но трут занялся сразу - Олег не ударял кремнём о кресало, а плавно скрёб (где-то читал) - и искры сыпались градом. А складывать костры (сейчас он сложил обычный “шалаш”) он умел уже несколько лет, большую часть жизни. Вскоре огонь заплясал вовсю - берёза хорошо горит и сырая. Тут молодые конвоиры из СС оживились, стали вгонять в землю по сторонам костра металлические стояки.

А у Олега Рыбаченко пошла кругом голова, что-то чрезвычайно едкое заползло в нос и моментально отключило сознание от реальности. Зато разом накатило потрясающее по реалистичности видение.

Даже личность ребенка изменилась, он себя представлял несчастной сироткой, при живых родителях. Причем, папа с мамой не бросили нет - лишили предков прав за долги и отправили мальчишку в исправительный, тюремный приют. Без вины, но раз твои родители задолжали, то и ты по судебному решению в диктаторской, космической империи - преступник-малолетка.

Приют для детей располагался в промышленном районе столицы и впрямь напоминал тюрьму. Всюду решетки, камеры-бараки. Олег Рыбаченко в реалистичном видении ночевал на деревянных плохо обструганных нарах. Рядом лежали другие мальчишки, как из рода людей так и инопланетяне. Ни каких одеял, матрасов, подушек, натруженное и нередко избитое тело лежит на голом дереве. Причем на ночь ногу приковывают за цепь, чтобы не сбежали. В камере детей около сотни, очень душно, тела потные, избитые рядом в углу параша, нет даже канализации. И это в Державе, чьи звездолеты бороздят просторы галактики, а флаги венчают десятки тысяч населенных миров! Впрочем, ребята стараются справить нужду на улице, примерно две трети суток у них занимает работа. Самой тяжелой считается в цеху, пыльная и нудная. От нее ужасно устает спина и руки, а перед глазами начинает “глючить”, операции простые, но трудоемкие требуют повторов. Более приятная работа, на свежем воздухе в поле или на стройке. Детей чтобы они меньше уставали и получали разрядку, стараются чередовать на различных трудовых процессах. Но все равно тело болит, многие мальчики, в приюте - людей почти половина постанывают во сне.

Олег Рыбаченко нервно ворочается, цепь звенит, кольцо растерло до крови ногу. Звучит сирена, это значит подъем, на работу. Детское тело еще не отдохнуло, прочие мальчишки - голые человеческой расы и мохнатые отпрыски других миров с трудом подымаются. Накопленная за месяцы рабства усталость отдается тупой болью в мышцах. Цепи, которыми управляет вмонтированный чип, слетают с ног автоматически, они сделаны из очень прочного сплава, который невозможно перепилить. Появляются надсмотрщики, звучат грозные окрики.

Мальчишек ведут мыться, это не займет много времени, вода из бачков ржавая. Олег Рыбаченко полощет рот, плескает чтобы смыть пот. В камере нет вентиляции, и сон пропахшем потом помещении ни в состоянии освежить. После чего их ведут на завтрак, есть приходиться стоя, стулья малолетним зекам не зачем. Кормят хлебом и силосом, мясо дорогое и детям не положено, так что предпочитают сплавлять подножный корм. Впрочем, лошадь вегетарианка, а как работает, в то время хищники поев мяса, ложатся спать. Рядом с Олегом его друг Тимур. Им обоим лет в этом видении точнее другой реальности по двенадцать, возраст для крепких мальчиков переломный, когда очень трудно смириться с рабской долей.

Тимур, попивая крапивный сок в плохо вымытом стаканчике, со стоном произнес:

- И что снова на работу в этот цех! Я не хочу!

- Так и не хочу стоять и десять тысяч раз повторять одно и, тоже движение. - Ответил, ежась от неприятных воспоминаний, Олег Рыбаченко.

- Может, попросимся на полевые работы! - Тимур мечтательно посмотрел на небо, где на этой планете светило сразу три звезды. - В частности караси-персики убирать. Они такие вкусные, особенно те, что с золотистыми плавниками, а как надзиратель жадно не смотрит все равно кое-что сорвать можно, и в рот.

Олег Рыбаченко тяжело вздохнул:

- Я бы тоже предпочел именно такую на лоне ласковой природы работу. - И тут воплощенному пионеру стало веселее. - Робота-наблюдателя можно обмануть, тут уже большую часть следящего оборудования раскрали!

Завтрак окончен, и их ведут на разводку…

Детей строят на плацу, мальчики человеческого рода стараются держаться вместе, иногалакты держат строй по росту. Их разделяют на отряды согласно возрасту и размеру. Тут мальчишки от пяти до шестнадцати лет, а так же мохнатые и в чешуе малолетки представители иных миров.

Объединяет их лишь одежда, или вернее ее почти полное отсутствие, лишь одни шортики с индификационным номерком на мальчишках.

К ним империя относится по принципу, больше выжать для себя пользы, с тех, кто перестал считаться гражданином! Экономия во всем, на одежде, обуви, впрочем, некоторые мальчики и в свободной жизни, никогда не знали башмаков.

Зато палками и резиновым стеком по босым пяткам получали нередко. Головы бритые, раз в две недели баня, где их шпарят. Потом тупой машинкой тут же сбривают, то не многое что успело отрасти. Пацаны маршируют босыми ногами по острым камням. Если Олегу это привычно и его огрубевшая ступня не чувствует боли, то самые маленькие детки сбивают себе пятки и голые пальчики до крови.

Вся охрана состоит из инопланетян представляющих самые жестокие во вселенной расы, лишь начальник приюта пожилая фрау Понтусс, смотрит своими зверскими глазами садиста.

Тигро-носорог исполняющий роль надзирателя дает поручения, где кто сегодня будет работать, точнее вкалывать до потери сознания. Олег, опустив костлявые, плечи, смотрит на второю половину двора. Там девочки, от маленьких до почти взрослых. Одеты как нищенки в дырявое рубище из самого грубо полотна. Лица высохшие, глаза кажутся большими и печальными. Рубище короткое, из-под него видны тощие,