Да будет, тогда справедливость поверь,

Навечно настанет луч света…

И будет растерзанный деспота зверь,

Сумеем дождаться рассвета!

Сраженье идет под Симбирском - борьба,

Мы в ярости буйные воины знайте!

И стать победителем верю судьба,

Прошу по мозгам барам дайте!

Хоть Разин геройски в сраженье погиб,

Но в вечности лик его святый…

Он ведь без сомнения витязь, джигит,

И будет, ты верь Кремль в миг взятый!

Закончиться рабство и иго бояр,

И солнце взойдет над планетой…

Навеки исчезнут страданья, обман,

А Разин в поэмах воспетый!

Пока мальчик пел, все и палачи, и “публика” замерев, слушали. Но на последних словах Самоса взорвался и завопил во все горло:

- Бей! Забей его!

Палач обрушил на мальчишку яростные удары. Уже теряя сознание, Гришка прошептал:

- Будет народ России свободным!

Окровавленного мальчика сняли с дыбы и отнесли. Самоса вытер пот со лба и прошипел:

- Довольно! Хватит с нас! Четвертовать гаденыша и дело с концом!

Корнила неуверенно произнес:

- А правильно ли это ребенка четвертовать? Да еще публично? Может придушить его в камере?

Самоса прорычал, стукая по полу каблуками:

- Нет! Казнить! И публично - четвертованием!

Боярин подтвердил, сжимая кулак:

- Да будет так! Утверждаю смертный приговор!

Самоса злорадно усмехнулся:

- Четвертуют Гришку! Все разинское семя выведем!

Тут Адала отвлеклась. Она вынуждена отдавать команду стрелять. И по Торонто бьет ракета бомбомета весом в двадцать тонн. Несет себе смерть и ужас. Адала провожает огненный хвост своим растерянным взглядом.

Ох лучше бы она была летчицей. Как это здорово и романтично. Вот такая летчица-налетчица.

В небе очень здорово.. Девушка наклонила голову и стала вспоминать хоть что-то хорошее. Но в голову ничего не приходило. Кроме повести о сыне Стеньки Разина.

Мальчишка лежал на кровати, и покручиваясь во сне бредил. Тяжело спать, когда все твое тело израненное, а язвы еще и разъедены солью и водкой. Последние пятнадцать дней - сплошное мучение. Пытки ночами и тяжелый бред днем.

Мальчишке пригрезился его отец. Могучий и сильный Степан подбодрил сына:

- Держись малец! Народ будет помнить о тебе, как ты принял смерть!

Гришка в бреду ответил:

- А что меня ждет смерть?

Степан уверено заявил:

- Наше будущее туман. И не известно, что ждет впереди. Но твои последние минуты в жизни будут самыми важными. Не стушуйся! Сохрани мужество!

Гришка не совсем уверенно ответил:

- Я буду твердым… Но ты батя… Неужели наше правое дело погибло?

Степан заявил громовым голосом:

- Ну, уж нет! Меня могут казнить, но придет другой Разин, а за ним еще Разин и ничего с этим наши враги не сумеют сделать! Будут новые века, будет смена поколений… Но за Разиным придет, повелитель бури Ленин!

Гришка, тоже обретя уверенность, заявил:

- Верю, ты еще вернешься!

Мальчишка очнулся. Тело тупо ныло и кожа саднила. Послышался скрежет в двери и в камеру зашел палач.

Крупный истязатель ласковым тоном произнес:

- Здорово Гришка!

Мальчишка, вдруг ощутив в себе силы, ответил:

- Палача не здравствуют, чтоб ты сдох!

Истязатель добродушно кивнул:

- А ты смелый щенок. Разных я видал и перемучил… Но такого как ты не видел! Такой маленький, а настоящий кремень!

Гришка скромно ответил:

- Во мне дух моего отца!

Палач с ухмылкой предложил:

- Давай заключим сделку…

Мальчишка звякнул цепью, и нашел в себе силы подняться с кровати и сесть. Гришка с интересом спросил:

- А какую сделку?

Палач шепотом предложил:

- Давай ты мне расскажешь, где находится клад твоего отца, а я… Я сниму ошейник и вынесу тебя в мешке на волю.

Гришка на мгновение заколебался. Действительно, что если обмануть палача. Сказать ему ложное место, а самому воспользоваться моментом и сбежать. Сохранить себе жизнь и оставить врагов с носом? Соблазн был велик. Но вспомнился мальчишке отец. Хитростью и обманом купить себе жизнь? Нет, он должен достойно умереть на эшафоте!

Гришка тряхнул свой бритой, в ссадинах и шишках головой:

- Нет!

Истязатель усмехнулся и заметил:

- Завтра тебя казнят! Это точно… Пыток уже не будет, а других к казни нет готовых!

Гришка вздрогнул, но отважно ответил:

- Ну, казнят… Все мы смертные!

Палач с ухмылкой добавил:

- Тебя не просто обезглавят! А бросят на колесо! Отрубят сначала руки, потом ноги, и только затем голову. Ты этого хочешь?

Мальчишка вздрогнул, стал бледнее, и пробормотал:

- Раз судьба такая… Постараюсь только принять смерть достойно!

Палач усмехнулся и заметил:

- Твоего отца уже отвезли в Москву. Там еще истязают покруче тем тебя. А далее ждет тоже колесо с четвертованием. А тебя… Жаль что казнят! Ты крепкий мальчик, и неплохо было бы еще помучить тебя!

Гришка жестко ответил:

- На том свете, тебя помучают!

Палач покинул камеру. А Гришка повернулся, стукнул кулаком себя в подбородок. Отдалось болью в растянутых на дыбе жилах. Может зря он так? Следовало проявить благоразумие, и обмануть палача. А впереди, его ждет…

Мальчишка с трудом поднял и посмотрел на свою покрытую писугами и ожогами руку? Неужели ее отсекут? Гришка посмотрел на свою ногу. Тоже вся избитая, подошвы спаленные, пальцы сломанные. Но взойти на эшафот все равно он, наверное, сможет. И ему отсекут и ноги и руки и наконец голову. А потом душа улетит на небо…

Он еще ребенок, и не успел нагрешить. Прошел испытание огнем и плетью. Скорее всего впереди ожидает заслуженный рай, или в худшем случае краткое пребывание в чистилище. Интересно, пригласят ли ему священника для исповеди? Впрочем, это уже не важно. Гришка не чувствовал за собой грехов и не боялся теперь неизбежной встречи с Богом. А в раю хорошо, дивный сад, где вечное лето, а ангелы играют на арфах. Чем не место, заслуженное для мальчика перенесшего жесточайшие истязания?

Это лучше, чем висеть на дыбе, когда тебе кожу разрывает кнут и ломают пальцы раскаленным железом. Там ты уже навсегда останешься мальчиком, и будешь вечно юным и здоровым.

Послышалось звяканье двери. Появилась девушка с подносом, и два стража, а также Самоса. Изверг усмехнувшись, сообщил:

- Последний раз в жизни поешь хорошенько щенок! Корнила щедрый! А там тебе руки и ноги обрубят!

Гришка жестко ответил:

- И тебе будет наказание… Не на Земле, так на небе!

Самоса рыкнул:

- Щенок! Посмотрим, как ты заорешь на колесе!

Гришка мужественно произнес:

- Смерть порой дарит бессмертие, а предательство забвение!

Самоса сердито хлопнув дверью, ушел. Остался только палач. Гришка почти приветливо кивнул ему:

- Вот какие пиры справляем! И умирать не захочешь!

Палач с хитрым видом спросил у мальчонки:

- А о своей душе ты не думал?

Гришка честно ответил:

- Я не чувствую за собой грехов, чтобы каятся.

Палач на это кивнул:

- Ну, радуйся оголец. Заодно выпей чарку вина. Небось первую в своей жизни.

Гришка принялся, есть гуся. После тюремной баланды пища казалась на редкость вкусной. Мальчишке жевать было немного больно, но мясо казалось сладким. И проглатывалось активно.

Палач заметил:

- Если не твой крестный дед Корнила, ты бы не получил