Дьяк, прогнусавил:
- Говори вор, где тятька припрятывал клады?
Гришка крикнул:
- Не скажу!
Самоса рыкнул:
- Пять ударов без сбережения!
Палач обрушил на мальчика удар с размаха, сотрясая все тело. Гришка вскрикнул, но прикусил губу. Последовал второй удар. Тоже размашистый и сильный. Гришка продолжал молчать. И снова третий удар, закапала кровь с рассеченной кожи.
Самоса хмуро смотрел на то, как порют мальчишку. Конечно, сынок мог и не знать, где Стенька спрятал клад. И даже, пожалуй, настоящие сокровища. Но следует допросить мальчишку. И вырвать с него тайны.
После пятого удара кровь закапала активно.
Дьяк повторил вопрос. Гришка молчал.
Самоса приказал:
- Прижги ему пятку.
Палач достал кусок раскаленного железа, и поднес его к босой подошве мальчишки. Тот содрогнулся, перекосился, и…. потерял сознание.
Адала подумала, что Питера неплохо было бы пропустить, через это, чтобы он не убивал безоружных и старых. Нехорошо поступил Питер. А каков бы он был бы в реальном, контактном бою? Не оробел бы?
Сын Стеньки Разина Гришка, кстати, знал, где спрятан один из кладов отца, но молчал. Его привели в себя, вылив ведро ледяной воды. Потом Самоса приказал:
- Прижгите железом и вторую пятку!
На сей раз мальчишка не отключился, пробовал дергаться, но босые ноги Гришки зажаты в колодке.
Самоса прошипел:
- Еще пять плетей, без бережения!
После пятого удара, светлая голова мальчишки мотнулась, и Гришка потерял сознание.
Опытный в пыточном деле дьяк посоветовал:
- Дай ему отойти! Ребенок все-таки, еще откинется!
Самоса сурово произнес:
- Снять щенка! Обтереть водкой, и положить на кровать… Пусть отойдет! Назавтра продолжим пытку!
Гришку сняли с дыбы и протерли рассечения, смесью спирта и воды. Мальчик дергался: водка жжет. Потом Гришке дали горячего бульона, заперли в натопленной камере. Но на всякий случай приковали пацана за шею цепью и дали уснуть. Мальчишка спал на животе, кровать была мягкой. На пытке у палачей жертвы часто умирают, а Самоса хотел знать, где Стенька припрятал свои сокровища.
Дав Гришке отойти и поспать, на следующий день мальчика снова приволокли в пыточную. Опять вздернули на дыбу. Уже растянутым суставам Гришки стало больнее. К ногам мальчишки повесили гирьки. Чтобы сильнее растянуть мышцы. Потом палач, улыбаясь, поднес раскаленное железо и приложил к груди Гришки. Мальчишка заскрежетал зубами от дикой боли.
Самоса проревел:
- Говори вор!
Пахло паленым. Запах жареного мяса усиливался. Глаза у Гришки от болевого шока перекосились, и мальчик опять потерял сознание. Палач отнял железо от груди и произнес:
- Крепкий отрок…
Самоса рыкнул:
- Надо его расколоть… Жаровню к ногам!
Палач смазал подошвы мальчишки маслом, и на расстоянии распалил жаровню. Уже подпаленным пяткам было очень больно. Мальчишка тяжело дышал. Ронял смесь пота и крови, скрежетал зубами, но молчал. Хотя это ему дорого стоило. Усилия были отчаянные.
Самоса свирепо рычал:
- Будешь говорить! Эй, заплечный бей!
Палач обрушил удары на Гришку. На десятом ударе голова мальчика вяло мотнулась и завалилась. Пришел в себя мальчишка не сразу, даже после того как на него вылили ведро воды. Самоса ударили Гришку по лицу и приказал:
- Еще бей!
Дьяк заметил:
- Подохнет оголец….
Самоса прорычал:
- Черт! Снимите его с дыбы! Завтра продолжим!
Гришку снова сняли с пыточного приспособления и отнесли в комнату. Мальчик бился и дергался. Погрузился в тяжелый, бредовый сон. Потом очнулся и заплакал. Но как только появился тюремщик, смолк и зло посмотрел на него. Тот швырнул пацану хлеба с квасом. Шансов убежать у мальчишки не было, тем более его приковали за шею.
На следующий день Гришку пытали немного по-другому. Подняли в потолку, вздернув руки на дыбе, а потом отпустили. Такая дикая боль, что
прерывает дыхание. Мальчишку поднимали трижды, пока он не потерял сознание.
После чего палач снова бил кнутом, и прижег живот раскаленным железом. Хорошенько помучив мальчишку, его отпустили и отвели в камеру. Ничего добиться палачам не удалось.
На следующий день, Гришку вздернули на дыбу, под босыми ногами разожгли жаровню, а по спине и ягодицам были раскаленной проволокой. Мальчишка несколько раз на протяжении пытки терял сознание, но приходил в себя. Пока палачи сами не устали, прекратив истязания.
На следующий день мальчика растянули, и палач стали ломать пальцы ног раскаленными щипцами, а также давить ребра. Гришка несколько раз вскрикивал, но требования что-либо сказать - отвечал мычанием.
И снова получал кнутом.
Прошло две недели. Детское тело Гришки уже измучено пытками. Боль везде. Ни осталось, ни кровинки, ни жилки не тронутой болью. Поначалу когда его били, и жгли, хотелось кинуться и приглушить взрывы в теле. Но когда боль охватило всю сущность, она притупилась.
Самоса и сам видел, что шансы выбить что-либо у Гришки тают на глазах. Палачи попробовали новое средство. Нашли муку. Волосы у Гришки сбрили, и стали капать на темя холодную воду. Пытка жестокая и эффективная. Через несколько часов кажется, что в мозгу взрываются бомбы. Гришка почти ослеп и оглох. Он уже не слышал слов произносимых палачом и Самосой.
Те сдались, снова потащили на дыбу. Не понимая, что любая боль для мальчишки была лишь отрадой - отвлекая от более страшной язвы в мозгу.
От огня и ударов плетью посветлело в глазах.
Гришка пришел в себя и смог разглядеть палачей. Вот истязатель подкладывает гирьки к колодке, в которой зажали мальчишке ноги. Боль в руках и плечах становится сильнее, но она отвлекает от ада в мозгах.
Самоса ревет во всю глотку. Он сам рыжий, с бородой:
- Говори щенок, где отец прятал клады!
Гришка мотает головой. В ответ следует удар сотрясающий тело, лупят сильно. Другой палач под босыми ногами мальчишки нагребает жар под дыбой. Жутко, но не так уже страшно.
Вот стоит Корнила, крестный отец Стеньки Разина и бывший войсковой атаман. Постаревший, с седой бородой. В его взгляде есть даже подобие сочувствие истязаемому ребенку. Рядом стоит боярин в бобровой шапке. Ему явно жарко в пыточном помещении. И на лице явный интерес к истязанию мальчика. Пытка продолжается. Гришка вдруг ощутил в себе прилив сил и запел:
Ты Разин мне царь и отец,
Поднял в раз народ против ига…
Я верю, настанет страданьям конец,
Будет боярам, лишь плети и фига!
Крестьянин, рабочий сейчас под ярмом,
Задавлен боярством простой пролетарий…
Но верю, что всех кровососов сметем,
Споем нашей Родине тысячу арий!
Ведь в каждом дворе стонет жертва бояр,
Везде есть колья и дыба…
Они даже хуже считай басурман,
Пытают, в мучении дрыгай!
Но Разин в сраженьях прошел,
Все нужные длани и тропы…
С победой казак наш свободный пришел,
Чтобы рвать все боярские попы!
Нет, знайте, сомненья поверьте у нас,
Ведь мы за народ, без сомненья…
Теперь наступает прозрения час,
Во славу иных поколений…
Ты Разин свободы и чести - главарь,
Прошелся по нашей России…
Хочу, чтобы ты стал для нас государь,
А
