– «Что происходит», – проговорила Элла. – Марвин Гэй[15]. 1971 год.
– Да, я знаю, – кивнул я. – Я помогал писать эту песню.
– Нет, – помотала головой Элла. – Авторы Ренальдо Бенсон, Аль Кливленд и Марвин Гэй, толчком к созданию послужили жестокие действия полиции.
Фрэнк усмехнулся:
– С гарпиями не поспоришь.
– Да, – согласилась Элла. – Не поспоришь.
Она подбежала ко мне, пригляделась, принюхалась к повязке на животе и ткнула меня в грудь. Перья ее блестели как ржавчина под дождем.
– Аполлон, – сказала она. – Но ты неправильный. Неправильное тело. «Вторжение похитителей тел», режиссер Дон Сигел, 1954 год.
Сравнение с черно-белым ужастиком мне не понравилось, но мне только что приказали не спорить с гарпиями.
В это время Тайсон разложил кресло, превратив его в кушетку. Он лег на живот, и недавно вытатуированные фиолетовые строки зашевелились на его мощной, покрытой шрамами спине.
– Готов! – объявил он.
И тут меня озарило.
– «Сгорят слова, что память подарила», – вспомнил я. – Ты записываешь Сивиллины книги на спине Тайсона раскаленными иглами. Вот о чем говорилось в пророчестве.
– Ага. – Элла ткнула пальцем в мой жирок, словно оценивая, годится ли это место для записей. – Хмм. Нет. Слишком рыхлый.
– Спасибо, – буркнул я.
Фрэнк переступил с ноги на ногу, озадачившись вопросом, насколько для этой цели подходит его тело.
– Элла говорит, что только так она может записать слова в верном порядке, – объяснил он. – На живой коже.
Тут нечему удивляться. В последние месяцы я получал пророчества, слушая безумные голоса деревьев, страдая от галлюцинаций в темной пещере и носясь по раскаленным клеткам кроссворда. По сравнению с этим восстановление текста рукописи на спине у циклопа казалось весьма цивилизованным делом.
– Но… далеко ли вы продвинулись? – спросил я.
– До первого поясничного позвонка, – ответила Элла.
Судя по ее виду, она не шутила.
Лежа лицом вниз, Тайсон в радостном предвкушении пытки, болтал ногами:
– ГОТОВ! Ой, мамочки! От татуировок щекотно!
– Элла. – Я решил попробовать еще раз. – Я хотел спросить: узнали ли вы что-нибудь важное, например… ну, даже не знаю… о том, что нам угрожает в ближайшие четыре-пять дней? Фрэнк сказал, что у вас есть зацепка.
– Ага, нашла гробницу. – Она снова ткнула пальцем в мой жирок. – Смерть, смерть, смерть. Много смерти.
9
Братья и сестры,
Мы собрались здесь, потому что
Гера – отстой. Аминь.
Хуже, чем слышать «Смерть, смерть, смерть», может быть только слышать это, когда тебе тычут пальцем в жирок.
– А можно поконкретнее?
Вообще-то я хотел спросить «Можешь сделать так, чтобы все наладилось, и не тыкать меня?». Но вряд ли можно получить все удовольствия сразу.
– Перекрестные ссылки, – ответила Элла.
– Что?
– Могила Тарквиния, – сказала она. – Слова из Горящего Лабиринта. Фрэнк говорил так: «Аполлон зрит смерть в Тарквиния могиле, если вход к безмолвному богу не откроет она – Беллоною явленная».
– Я знаю пророчество, – напомнил я. – И зачем все постоянно его мне повторяют! Так что именно…
– Я проверила ссылки на слова «Тарквиний», «Беллона» и «безмолвный бог» по указателю Тайсона.
Я посмотрел на Фрэнка – похоже, в этой комнате я понимал только его:
– У Тайсона есть указатель?
Фрэнк пожал плечами:
– В любом хорошем справочнике должен быть указатель.
– На задней стороне бедра! – похвастался Тайсон, который все еще дрыгал ногами, с нетерпением ожидая, когда по его коже пройдутся раскаленной докрасна иглой. – Хочешь посмотреть?
– Нет! Боги, нет! Так ты говоришь, проверила…
– Ага, ага, – кивнула Элла. – По «Беллоне» и «безмолвному богу» ничего. Хмм. – Она похлопала по вискам. – Тут нужно больше слов. Но «Тарквиния могила». Да. Нашла строчку. – Она засеменила к разложенному креслу, Аристофан побежал следом, то и дело нападая на ее крылья. Элла ткнула пальцем в лопатку Тайсона. – Тут.
Тайсон захихикал.
– «Дикая кошка, круженье огней, – принялась громко читать Элла. – Могила Тарквиния, яркость коней. Дверь откройте пошире – два, пятьдесят четыре».
«Мур-мяу», – сказал Аристофан.
– Нет, Аристофан, – ласково проговорила Элла, – дикая кошка – это не про тебя.
Зверь замурлыкал – громко, как бензопила.
Я ждал более подробного пророчества. По большей части Сивиллины книги напоминали «Кулинарную библию»[16], только рецепты в них касались того, какую жертву принести богам в случае определенной катастрофы. Урожай уничтожают полчища саранчи? Поможет суфле для Цереры и медовый хлеб (поджаривать на ее алтаре в течение трех дней). Землетрясение разрушит город? Подготовьте сюрприз для Нептуна: когда он придет вечером домой, пусть его уже ждут три черных быка, облитых священным маслом и сожженных с веточками розмарина!
Но, судя по всему, Элла больше ничего читать не собиралась.
– Фрэнк, – сказал я, – ты что-нибудь понял?
Он нахмурился:
– Я думал, ты поймешь.
Когда же до людей дойдет: то, что я был богом прорицаний, вовсе не значит, что я понимаю пророчества. Я, между прочим, был и богом поэзии. Разве от этого метафоры в «Бесплодной земле» Т.С. Элиота[17] стали мне понятней? Нет.
– Элла, может быть, это описание какого-то места? – спросил я.
– Ага, ага. Вероятно, где-то поблизости. Но туда можно только войти. Осмотреться. Найти нужное и уйти. Тарквиния Гордого так не убьешь. Нет уж. Он слишком мертвый для этого. А чтобы убить, хмм… Нужно больше слов.
Фрэнк Чжан коснулся висевшего у него на груди значка в виде короны, которым награждали воинов за взятие крепостной стены:
– Тарквиний Гордый. Последний царь Рима. Даже во времена Римской империи считалось, что истории о нем – всего лишь легенды. Его гробницу так и не нашли. С чего ему быть… – Он обвел рукой комнату.
– …в наших краях? – закончил я. – Вероятно, по той же причине, по которой Олимп теперь парит над Нью-Йорком, а Лагерь Юпитера располагается у залива Сан-Франциско.
– Что ж, справедливо, – согласился Фрэнк. – И все же, если гробница римского царя все это время была рядом с Лагерем Юпитера, почему мы только сейчас об этом узнаем? И с чего нежить стала на нас нападать?
Ответа на это у меня не было. Я так зациклился на Калигуле и Коммоде, что о Тарквинии Гордом особо не размышлял. Каким бы ужасным Тарквиний ни был, он все-таки не входил в высшую лигу императоров. Да и не понимал я, с чего бы полумифическому, дикому и, по всей видимости, восставшему из мертвых римскому царю действовать заодно с Триумвиратом.
Где-то у основания черепа шевельнулось смутное воспоминание… Вряд ли можно считать совпадением то, что Тарквиний обнаружил себя как раз тогда, когда Элла и Тайсон начали восстанавливать Сивиллины книги.
Я вспомнил призрака с пурпурными глазами из кошмара и низкий голос эвринома в туннеле: «Уж кто-кто, а ты должна понимать, насколько зыбкая граница отделяет жизнь от смерти».
Рана на животе запульсировала. Хоть бы раз для разнообразия попасть в такую гробницу, где покоится кто-то действительно мертвый.
– Так значит, Элла, – сказал я, – ты предлагаешь нам найти эту гробницу.
– Ага. Отправляйтесь в гробницу. «Расхитительница гробниц» для ПК и
