Лорд Ключей и новый король решили не преследовать армию Красных колпаков. Вопреки всему я надеялась, что Кристос бежал из города. Но многие пропавшие без вести были скорее всего мертвы.
Я возвращалась в свое ателье – назад к работе и к жизни, которую выстраивала для себя. Назад к Алисе и к ее обучению, зная, что она оставит меня и начнет свою карьеру. Назад к Эмми, чтобы тренировать ее ловкие пальцы. Назад к шквалу заказов, который последовал за балом Средизимья. Назад к созданию нового придворного платья для мадам Плини, ведь старое я испортила и не могла уже починить. Назад, хотя уже ничего не могло быть прежним.
– Подожди!
Знакомый голос прозвучал у замерзшего фонтана и остановил меня. Теодор! Он бежал за мной. Его золотисто-каштановые волосы развевались на ходу.
– Не думаю, что бег через площадь считается достойным поведением для принца, – сказала я, когда он поравнялся со мной.
– Забудь о достоинстве, – ответил он. – Поедем со мной.
– Разве вас не ждет званый обед? – спросила я. – Какой-нибудь коронационный пир?
– Нет. Мы отказались от этого, учитывая глубокий траур нации. Мать говорит, что мы проведем бал весной. – Теодор мягко улыбнулся. – Я надеюсь свозить ее в общественные сады и убедить в своей просьбе.
Он взял мою руку.
– Пожалуйста, Теодор, – попросила я его, не в силах найти другие слова. – Пожалуйста…
Все уже закончилось. Швея не может выйти замуж за принца – наследника престола. Наверное, были какие-то шансы, когда он являлся просто Первым герцогом. Там угадывались определенные шаги… Но сейчас? Это было невозможно. В нашей памяти навсегда останется оранжерея, ужин в зеркальной комнате и ночь после бунта. Но пути вперед не существовало. Я не могла вечно барахтаться в несовместимости наших жизней.
– Поедем со мной, – настаивал он.
И я подчинилась.
Карета была та же самая, и даже кучер. Ему удалось выбраться невредимым из потасовки после бала. Но королевская гвардия, следовавшая сзади, была чем-то новым. Солдаты скакали на одинаковых гнедых лошадях – прямо в общественные сады, через украшенные железные ворота и мост, мимо речных аллей, к дверям оранжереи. Они оставили нас только у самых дверей.
– У меня сильная тяга к этому месту, – сказал Теодор. – Теперь, когда мне некогда изучать тропики, меня все более влечет к их аналогу, который я создал здесь.
Он открыл дверь и повел меня внутрь. На небольшой поляне был установлен стол с незатейливым ланчем и тремя креслами. Не выпуская моей руки, он сел рядом со мной.
– Теодор, – прошептала я, – вы смущаете меня. Будем считать, что между нами ничего не было. А если и было, то пусть это закончится прямо теперь.
– Нет, мы должны обсудить наши отношения, – возразил он мне. – Я не намерен отказываться от своего вздорного желания жениться на тебе. Но мы пока не будем этого делать. Теперь я всегда могу поговорить с королем. А наша свадьба может оказаться политически выгодна – единство с народом, брак с простолюдинкой, сама понимаешь.
Я потеряла дар речи, но мне удалось кивнуть. Он улыбнулся.
– Давай договоримся так. Я не стану жениться на какой-нибудь зарубежной принцессе, а ты не станешь выходить замуж за мясника или парикмахера с соседнего переулка.
Я, сама не желая того, рассмеялась.
– Во всяком случае, не сейчас.
– Но я привез тебя сюда не ради этого.
Дверь в задней части оранжереи открылась – та, что находилась между двух апельсиновых деревьев, облепленных белыми соцветиями, – и из служебного помещения вышел мужчина.
Кристос.
Я вскочила на ноги, но тут же остановилась и не стала подбегать к нему. Он быстро зашагал ко мне и обнял меня, прежде чем я заговорила. Первоначальный мой гнев сменился облегчением. Он не погиб.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я.
– Извини меня, Софи.
Брат опустился в кресло рядом со мной.
– Немного поздно для этого, – ответила я, глядя на Теодора.
Он потерял своего дядю. Его отец потерял брата. Наша страна потеряла короля. И это было только начало. Десятки знатных людей и сотни простых горожан умерли в одну ночь из-за неудавшегося восстания. О других последствиях никто не говорил: бизнес почти затих, доходы семей понизились. Я была возмущена тем, что Кристос внес в мою жизнь ради своей революции, в которую слепо верил. Но он рисковал не только моей судьбой. Его извинения выглядели несерьезными.
– Почему ты остался?
– Это не альтруизм. Везде стоят солдаты короля. Дороги из города перекрыты. Кораблям не позволено выходить из гавани. Можно было бы бежать пешком, но я не дровосек. Лучше останусь в городе. Это лучше, чем голодать в зимнем лесу.
– И твои товарищи согласились прятать тебя? – В моем голосе слышалась с трудом сдерживаемая желчь. – Скажи, кто ты для них? Герой неудавшейся революции или враг, из-за которого погибли их родственники?
– Ни то ни другое. Для многих я воплощение их разочарования, но единственная причина, по которой они остались в живых.
– Ты остановил их, – сказал Теодор, – когда они еще сражались за человека, который их предал.
Кристос машинально стал защищаться.
– Идеалы Пьорда не были такими уж порочными. Он не хотел становиться королем или кем-то типа этого. Я читал его письма. Он намеревался быть единственной переходной фигурой к демократическому правительству. Но профессор многому научил нас. Теперь я знаю, что может сделать консолидированная сила. Да, он желал другого – не того, что хотели мы. У нас с самого начала был комитет руководителей.
– Значит, он платил квайсетским наемникам, чтобы воплотить в жизнь свои идеалы? – спросила я.
– Мы спорили из-за наемников, – сказал Кристос. – Однако армия не была на нашей стороне.
Им еще и армию, подумала я. Что за бойню они тогда бы устроили.
– По крайней мере до большой резни не дошло, – произнес Теодор. – Ваше восстание могло перерасти в международную войну.
– Пьорд планировал это, – сказал Кристос.
Я открыла рот, и он засмеялся.
– Не принимай все так близко к сердцу, – весело заметил брат. – Профессор говорил, что если дело дойдет до международного конфликта, нам нужно занять правильную позицию. «Пусть большие собаки грызутся друг с другом», – вот его слова.
– Он был хитрым человеком, – сухо ответила я.
– Это точно, – согласился Кристос. – Оставив вас той ночью, я попытался найти как можно больше сержантов, которые вывели наших людей на улицы. Благодаря им я остановил сражение. И то, что мне довелось увидеть…
Он замолчал. Я терпеливо ждала.
– Мои товарищи сражались на улицах как герои. Они были в крови. Их убивали. Но меня глодало другое. В мою
