Я выскочил на неосвященный двор. Проход между ящиками, невысокий забор, за ним узкая улочка без названия. Откуда я все это знаю? В окно смотрел.
Я уже втихую радовался, когда судьба внезапно решила, что достаточно баловала меня улыбками и повернулась задом. В самый неподходящий момент я наступил на спавшего в тупичке бомжа. Он взревел, как потревоженный носорог и почти тут же во дворике послышался топот полицейских ботинок.
Пропал Крыса! Пропа-ал…
Хотя, может быть, и нет. Прямо за моей спиной сыто заурчал движок очень приличной, похоже, спортивной тачки. Не раздумывая ни секунды, я махнул через забор, как кошка — на звук. Уже цепляясь за верх, я краем уха услышал, как что-то задержало полицию.
— Это произвол! — уловил я, — требую встречи с консулом Германии!
Провалиться мне на этом месте, если это не был голос господина Мюллера, так загадочно пропавшего из закрытого номера. Значит, вернулись… Или он один вернулся?
Но времени на эту загадку катастрофически не оставалось. Я прыгнул вниз, на кучу коробок, и съехал на асфальт, умудрившись ничего не только не сломать, но даже не запачкать.
Ну что за ночь такая дивная, что так крупно везет балбесам вроде меня! Наверное, так встали звезды над Дубаем. В скупом свете одного единственного фонаря я опознал «Каддилак» цвета сливочного пломбира, тот самый, который еще вчера засек на парковке отеля.
В автомобиле была женщина. Молодая. И она, судя по всему, уже готовилась притопить педаль газа. Я успел вовремя. Рванув на себя дверцу, я плюхнулся на сиденье:
— Мне по барабану, куда вы едете, но я с вами.
— Хорошо, — слегка удивленно, но совсем не испуганно сказала она, — я вас с удовольствием подвезу. Только мне тоже все равно, куда ехать.
И она улыбнулась.
Если бы не эта улыбка, я бы ее не узнал. С «взрослой» прической, в модных больших очках она была похожа на юную Одри Хепберн, но никак не на школьницу с косичками.
— А где ваш папа? — ляпнул я. Умно, ничего не скажешь. Представляю, каким кретином я выглядел.
Девушка не удивилась.
— Если хотите, мы можем прямо сейчас поехать к нему в гости. Он будет очень рад.
Машина, меж тем, выруливала на банковскую улицу и с каждым оборотом колеса все дальше и дальше уносила меня от Папы Монсальви и его горилл, полиции, Интерпола и прочих охотников за моей головой. Вперед, к бухте, к свободе, к миллиарду… Ну хорошо, к половине миллиарда, но, как справедливо заметил Северов, полмиллиард больше, чем ничего. Гораздо больше. И некоторую часть я бы с удовольствием потратил в компании этой милой барышни, появившейся как сказочная фея так неожиданно и так кстати. Я снова начинаю верить в сказки. Хотя почему начинаю? Я почти всегда верил. Вот очень верю в сказку про много денег…
Из динамиков мягко мурлыкала Ванесса Парадис, ее старый-старый-старый, но вечно юный хит как нельзя лучше подходил и к этому автомобилю, словно позаимствованному из середины «бондианы», и к этой девушке, тоже где-то в чем-то оттуда. Впрочем, весь Дубай в чем-то «оттуда», так что и пломбирный «Кэдди» и Одри Хепберн за рулем не выглядели здесь чем-то чуждым. Скорее, шокировала бы убитая «шестерка» и небритый таксист в потрепанном свитере…Кстати, у Ванессы таксист был тоже отнюдь не гламурным. И даже — употребляющим!!!
Следующие мгновения моей жизни наполнились тоненьким голоском. А мой внутренний голосок подпевал. Фальшиво и путая слова.
Джо, мой таксист.
Где он не был!
В баке не сода,
Его желтый «Саксо»,
Знает город как свой карман.
Каждый маленький бар
Любой темный угол…
Знает Сену,
В сверканье мостов,
На кассете
Музыка Джо,
Это — румба,
Старый рок и мамба.
Джо, мой таксист.
Это — вся его жизнь,
Ром и мамба,
В бутылках больших,
Вот такой он,
Это — вся его жизнь.
Джо — Джо — Джо.
На кассета
Звучит музыка Джо.
Это — румба,
Старый рок и «левая» мамба.
Давай Джо,
Спеши,
Ночью, к жрице любви.
Джо, мой таксист.
И Ксавье Кугат,
Джо, мой таксист.
И Yma Sumac,
Джо — Джо — Джо,
Джо, мой таксист.
Это — вся его жизнь
Ром и мамба,
И пробки,
Джо, мой таксист.
И Mariachis,
Джо, мой таксист.
И cha-cha-chi,
Джо, мой таксист,
И cha-cha-chi,
Давай Джо,
Спеши
К жрице любви.
— А где живет ваш папа? — полюбопытствовал я, откидываясь на сиденье.
— Далеко, — ответила она, — но мы будем там вовремя.
Продолжая уверенно рулить, она открыла бардачок, вытащила оттуда небольшой желтый шарик.
— Простите, — произнесла она вдруг.
— За что? — удивился я.
— За это.
Тонкие пальцы раздавили шарик перед моим лицом. Я рефлекторно отшатнулся, но поздно. Что это было? Газ мгновенного действия? Если это так, то как убереглась она, ведь маски на ней не было?
Додумать мысль до конца я не успел. Потерял сознание.
— Карен!
— На связи.
— Докладывает агент Колибри. Задание выполнено, объект обездвижен. Везу в аэропорт, буду там через четверть часа. Нужен контейнер.
— Вас понял, агент Колибри. Через четверть часа. Контейнер будет.
Глава 4. Аэропорт, самолет, девушка…
Она гнала по трассе D-89, утопив педаль газа, практически, в пол. Хотя движение было достаточно интенсивным, а штрафы за превышение скорости высокими. К тому же, Колибри не была здесь новичком, и знала, что, хотя формально женщинам было разрешено почти все то же, что и мужчинам (кроме ограничений, налагаемых религией), но местные стражи порядка, поймай они бабу, пардон, леди-водителя «на горячем», с удовольствием намотают ей «всю строгость», которая выразится в четырехзначной цифре штрафа. Не говоря уже о том, что на свой рейс она точно опоздает. И, тем не менее, она упрямо наращивала скорость, спасибо местным властям — дороги здесь были идеальными.
Уже на подъезде, когда огромное, современное здание аэропорта, одного из крупнейших в мире, обозначилось приветливыми огнями прямо по курсу, ее таки тормознул полицейский. К счастью, случилось это когда Колибри, сообразив, что вполне успевает к регистрации, слегка сбросила обороты. Подчиняясь знаку, она аккуратно притерла «Каддилак» к обочине.
— Мадам, ваши документы, — вежливо потребовал полицейский.
Колибри, недовольно хмурясь, протянула международные водительские права.
— А в чем дело, офицер? — поинтересовалась она.
Колибри прекрасно знала, что патрульный — пока еще не офицер,
