— Не беспокойся. Прикрою. Заодно и хваленый «щит» в деле попробуем.

…Что такое «не везет» и как с этим бороться? Никогда не числил себя Спинозой, но на этот вопрос ответ у меня был, по крайней мере, сейчас. «Не везет» означало, что Мария Павловна, наша «русалка» могла проверить сочинение на тему «Как я провел выходные» сто раз, с этих самых прошлых выходных. Но она дотянула как раз до следующих. А мы с приятелями могли уже сто раз собраться и сходить в тайгу на поиски упавшего метеорита до этих каникул. А могли подождать до весны или даже до лета. Тем более, что, по слухам, упал он лет тридцать назад, и с тех пор так там и валялся. Так что ничего страшного, если повалялся бы еще немного, дырку бы не пролежал. Но метеорит и сочинения сошлись в одной точке. В результате мама, бросив один единственный тяжелый взгляд, устало обронила:

— Иди в угол, — в воспитании мама предпочитала классику.

— И долго мне тут торчать? — на всякий случай уточнил я, привычно становясь носом к стенке.

— До скончания века! — мстительно отозвалась она. Моя двойка испортила ей праздник.

— Хорошо, — спорить я не стал. Судя по большим часам, висевшим в гостиной, до скончания века оставалось меньше часа, было бы из-за чего хипешить. А вот несостоявшейся экспедиции жаль было до слез.

— Мам, — позвал я.

— Что? — сухо спросила она, демонстративно не глядя в мою сторону.

— Мама, мне ведь просто не повезло. Русский язык я хорошо знаю. Все правила.

Мама продолжала аккуратными кубиками нарезать вареную картошку для салата, спина ее выражала максимальную степень недоверия.

— Мам, ну а давай сыграем, а?

— Сыграем? — нож в ее руке продолжал ровные, выверенные движения, голос прозвучал скептически. Но она отозвалась! Уже хорошо. Я осторожно добавил:

— Если выиграю — отменяешь наказание и отпускаешь меня с ребятами в лес на лыжах…

— И думать забудь, — фыркнула она,

— Вот если проиграю — тогда действительно забуду про все каникулы. Поеду к бабе Томе в деревню: дрова пилить, воду носить…

— Это я тебе и так могу устроить, — пообещала мама, — за твои фокусы. У учителя русского языка и литературы сын пишет сочинения с девятью ошибками!

— Да я тебе отвечаю — просто отвлекся, поторопился. Знаю я русский. Я ж тебе не в «камень-ножницы-бумага» играть предлагаю! — она молчала и я торопливо выпалил, — ты сейчас возьмешь у меня в портфеле учебник русского, откроешь его на любой странице. Только — уговор, не выбирать, а то знаю я, нарочно найдешь то, что мы еще не проходили, — мама еще раз фыркнула, — задашь мне вопрос на то правило, которое там будет. Если отвечу правильно — выиграл и иду в поход. Если нет — еду к бабке на принудработы.

Я одержал сокрушительную победу над салатом — мама повернулась ко мне с неподдельным интересом:

— А в чем подвох? — спросила она.

— Мам, ну какой подвох, а? Ну как Я могу знать, где ТЫ откроешь учебник?

Она все еще сомневалась, и я махом поднял ставку:

— Забор бабке починю!

— Ну, хорошо, — мама вытащила из под стола мой потрепанный в баталиях рюкзак, покопалась там…

— Глаза закрой, — потребовал я, чувствуя знакомый холодок азарта меж лопаток. С каменным выражением лица мама взяла учебник и открыла его «на расхлоп».

— Правила написания частицы «не» с глаголом и отглагольными формами, — хорошо поставленным, учительским голосом отчеканила она и впилась в меня взглядом инквизитора.

— «Не» с глаголом пишется раздельно, — выдал я уверенно, как записной зубрила, — не искать, не брать, не врать… Отглагольная форма — это деепричастие, и с ним «не» тоже пишется раздельно, например не ищущий, не берущий, не врущий…

— Сдаюсь, — мама вскинула руки и улыбнулась, в первый раз после злосчастного сочинения, — хорошо, по крайней мере, одно правило ты знаешь. Но как ты мог знать, что выпадет именно оно?

— Я иду в поход?

— Идешь.

— А из угла уже могу выйти?

— Давно мог, что ты — маленький, в углу торчать. Ну!..

— Ты слово дала…

— Да дала, дала. Так как?

Я пожал плечами:

— Элементарно. Я на русском детектив читал про Экрюля Пуаро. Знаешь, в такой тоненькой брошюрке. Прятал в учебник. А книга расхлопывается в том месте, где ее чаще всего открывают. Когда «русалка» подходила, я книгу в парту прятал и читал правило. Ну и выучил.

Мама вздохнула как-то уж очень тяжело.

— Мозги есть, — признала она. И вернулась к салату.

А мне уже, признаюсь, не до экспедиции было.

— Мам, а что плохого-то? В том, что мозги есть? Чего ты так расстроилась?

— Что мозги есть — хорошо. Плохо, что совести нет. Заведет тебя когда-нибудь твоя светлая голова в такое темное место, откуда выход искать — утомишься. Ну что ты там, корни пустил, в своем углу? Выходи давай, выходи. Канал давно прошли, всплывать пора…

— Какой канал? — опешил я. И проснулся

Место, где я очнулся, как раз и было таким темным, что дальше уже просто некуда. Кажется, именно такое положение герои голливудских блокбастеров называют: «Я в полном дерьме, Билли!»

— Выходи на поверхность, Крыса, — мягко тормошила меня Леди, — как глубоко ты уснул! Я чуть не испугалась.

— Не бойся, — отозвался я, потягиваясь, насколько возможно, — кому суждено быть повешенным — не утонет. А мне — точно не тонуть.

— Откуда ты знаешь? — удивилась она.

— Три раза тонул. Бог троицу любит. Если отпустил — значит, не моя смерть была.

Приборная панель уже вовсю светилась голубыми огоньками и я, от нечего делать, принялся изучать короткие лаконичные надписи под кнопками и табло. Кое-что было знакомым, хотя выглядело иначе. Вместо «баранки» — штурвал типа самолетного — это я уже оценил, рычаг усиления мощности тоже выглядел как в «Сессне». Я опознал кое-какие приборы, и догадался о назначении большей части круглых кнопок. Два экрана неярко светили прямо перед глазами — один показывал сетку координат, где довольно быстро перемещалась точка. Похоже, это — я, вернее, моя «рыбка». На втором плясали какие-то сложные кривые, то сходясь, то расходясь… Второй экран оказался выше моих представлений об окружающем мире и я, вздохнув не без досады, перевел взгляд вверх. На расстоянии руки, очень удобно, располагались восемь одинаковых рычажков. Без надписей.

— А это что? — спросил я, тронув один из них рукой.

— Оружие, — отозвался мой прекрасный гид, — четыре магнитные торпеды, две ракетные установки на четыре залпа, крупнокалиберный пулемет, пулемет-автомат счетверенный с компьютерным наведением, газовые гранаты. Броня. Зеркало.

— Что? — удивился я.

— Зеркало, — повторила она, — действует очень просто — на некоторое время создает оптическую иллюзию, экран. Как будто тебя нет, есть только море или берег. Но это годится, только пока не стреляют. Первый же залп сведет эффект к нулю.

— Хорошо, — кивнул я, — запомнил. Но в первый раз, ты сказала, что оружия на борту нет. Зачем такая