На столе сиял девственной чистотой фарфор, еще не внесли первую перемену. Народ переговаривался, поглядывая в сторону больших двустворчатых дверей. Они что, собираются начать с десерта? Ребята, это вредно для аппетита, по опыту знаю. Может, сначала рыбный салатик? Премьера, кстати, пока не было.
Я попробовал еще раз связаться с апостолами — безрезультатно, и забил на это дело. В гробу я видел спасать Папу Монсальви. Но я бы совсем не возражал спасти этого симпатичного сфинкса, его хозяйку — если так любит кошек, просто не может быть совсем пропащим человеком, ну и премьера до кучи, просто для того, чтобы сделать козью морду арабам, ведь это из-за них я сейчас так психую…
Распахнулись двери. Я напрягся, но это оказались всего лишь припозднившиеся гости. Видимо, их-то все и ждали, потому что праздник, наконец, завертелся по положенной орбите: негромко заиграла музыка, официанты принялись носить салатики и менять пустые бокалы на полные, гости увлеклись содержимым стола. Я бы тоже кое-что продегустировал… После того, как решу более острую проблему.
Преодолевая сопротивление отсиженных мышц, я переместился к небольшому дуплу. Оно манило меня с тех пор, как я обнаружил, что писсуары на дереве не предусмотрены, но до сих пор меня останавливала мысль — а вдруг там кто-то живет. А вдруг это осы? А хотя бы и осы. Плевать на них! Вернее — поливать… Боже, какое облегчение!!! Пару секунд я был абсолютно счастлив, мою эйфорию не могли омрачить даже мысли о близкой смерти. А потом в дупле что-то зашуршало… Я сжался, представив плотный, жужжащий рой жалящих бестий, которые погонят меня отсюда до самой русской границы, и где-то на середине пути к ним присоединиться пара-тройка доберманов. Но это оказалась всего лишь белка: крайне недовольный серо-рыжий зверек высунул из дупла мордочку и сердито цокая, выдал мне все, что думает о наглых гостях, которые смеют писать на хозяев!
— Ну, прости, — прошептал я, — очень хотелось…
— Мало ли кому что хочется, — сердито процокала белка, — а если мне сейчас хочется за задницу тебя цапнуть!
— Так цапни, потерплю.
Но белка хулиганить не стала, сердито фыркая, скрылась в своем домике, а я сообразил, что за беседой со зверем прошляпил появление премьера.
Невысокий полный человек с приятной улыбкой принимал поздравления… Черт, ему дадут хотя бы перекусить?
…Не дали.
Торт, огромный, как средних размеров броневик, выкатили на прямую наводку. Интересно, как этот балбес Ашад умудрился там не поместиться? Или в нем все кремом занято? Сейчас в зале чуть приглушат свет, направят прожекторы на подиум, зазвучит негромкая музыка и зрители, особенно мужчины, да и некоторые женщины, с интересом подадутся вперед, ожидая, как огромный тортище разъедется на две половины, и оттуда покажется пепельноволосая нимфа со слегка вывернутыми губами и смуглым, совершенным телом… А там вместо нее старуха с косой! Облом-с…
Я тоже подался вперед и воспроизвел тот единственный ультразвук, который способен произнести человек: кис-кис-кис…
Нас разделяло не меньше пятнадцати метров. А еще люди, музыка, его дрема и, только не смейтесь — языковой барьер. Да, во Франции, да и в Италии котов подзывают совсем по-другому.
Сфинкс дернул своими большущими ушами. Чуть приподнял голову, и повернул ее… мгновенно и безошибочно установив источник странного звука. Светло-голубые, почти прозрачные глаза выжидающе уставились на меня. Он знал, что я здесь. Он спрашивал, чего я от него хочу.
Папа Монсальви лишил меня всего: денег, документов, в том числе и собственноручно нарисованных водительских прав, и даже мобильного телефона. Но башку-то он мне не открутил и ноги не выдернул!
Быстро соображать и быстро бегать — этого вполне достаточно, чтобы остаться в живых. И чтобы выжили еще пятьсот двенадцать человек и один кот.
Программка праздника, которую Папа дал мне «почитать», между прочим, так и осталась у меня в кармане. Не выпала? Я скрутил ее в бумажный шарик, стараясь погромче шуршать — кот шевелил ушами, сопровождая мое движение. Он явно заинтересовался.
Комочек полетел в раскрытое окно, через головы людей, прямо в праздничный торт. Долетит? Хватит «убойной силы». Еще как долетел! Я в него для тяжести свои швейцарские часы завернул.
Сфинкс не подвел. Не зря мы с ним переглядывались! Не успел бумажный снаряд достичь «тортика», как кот сорвался с плеч хозяйки и, в два огромных, грациозных прыжка преодолев приличное расстояние, голой, теплой, целеустремленной гранатой влетел прямо в кондитерский шедевр.
Не знаю, как крепят эти половинки, надо ведь, чтобы девушка изнутри легким движением смогла их разъединить… Сфинкс справился ничуть не хуже, даже получше. Тортик развалился не на две, а на пять не слишком симметричных частей. Народ ахнул. Капсула завалилась на бок, оттуда вылетел небольшой пластиковый параллелепипед, обкрученный цветными проводами.
— Бомба! — заорал кто-то, и я понял, что настал мой звездный час. Всем слегка не до меня, самое время решить кой-какие насущные проблемы. С одной я уже справился, спасибо дуплу. Осталась сущая мелочь — свинтить отсюда так, чтобы не сцапали ни служба безопасности, ни полиция, ни гангстеры. Интересно, как там мой персональный ангел?
Я спрыгнул с ветки… Точнее, грохнулся, как скелет с балкона. Нога не действовала вообще. Затекла, да еще недавняя рана… Приняв на себя тяжесть тела, она согнулась туда, куда ноги не гнутся, я уткнулся носом в розовый ковер пушистой мимозы и, работая локтями, нырнул в заросли каких-то мелколиственных кустиков, типа барбариса. Из распахнутого окна неслись истеричные женские вопли, повелительные выкрики мужчин, звон бьющейся посуды… Ну, посуда бьется — жди удачи, так что победа Лумпоне на выборах была делом решенным. Если эта дрянь не рванет!
На вилле, похоже, началась самая настоящая паника. От мощного толчка распахнулись настежь тяжеленные дубовые двери, и по пологой мраморной лестнице скатился на пузе вопящий толстяк. Следом появились двое вооруженных парней и процесс эвакуации народа кое-как устаканился: во всяком случае, первыми начали покидать здание женщины.
Заочно знакомая дама выскочила, спотыкаясь на огромных каблучинах, и, прижимая руки к груди нервно выкрикнула: «Бруно! Бруно! Бруно!»
Какого рожна я приперся на светский раут в шортах и майке? Сейчас бы самое то — смешаться с толпой. Полтысячи звезд политики и спорта — не может быть, чтобы они все друг друга знали. Хотя, есть тут один товарищ, который меня признает в любом виде и любом состоянии.
