– Ч-черт!

Он схватил первый попавшийся тубус, подскочил к двери, где было чуть светлее от двух ламп в плафонах с противоударной оболочкой. Гранатомет с символикой SMAW Mk 153 тоже оказался незнаком следопыту Пади, он снова чертыхнулся, бросил оружие на пол, заметил на полке плоский кейс-пенал, скинул его на пол. Емкость раскрылась, из нее посыпались ручные гранаты.

– Звездец! – Треш зажмурился, будто это спасло бы его от взрыва. Но все обошлось.

– Гранатен! – заорал сталкер что есть мочи, вспомнив фразы из художественных фильмов о войне. Даже с немецким акцентом крикнул.

Это возымело действие на двух легионеров, уже начавших штурм предбанника – они, испугавшись, отшатнулись назад и метнулись по углам. Оторопевший фанатик в экзоскелете, стоявший в этот момент по центру подвала, ойкнул и отвернулся.

Треш сорвал кольцо одной гранаты М67 – хоть здесь ему повезло с уже ввернутыми запалами, высунулся, метнул ее в дверной проем. Тотчас схватил другую, проделал то же самое. Не обращая внимания на громкие хлопки за двумя стенами, вопли врага и звон в ушах, он использовал все шесть гранат кейса. Затем схватил второй пенал, в котором размещались тоже американские, но светозвуковые гранаты М84. Сталкеру уже было все равно, что бросать в противника, – глухота и адреналин зомбировали его и лишили всякого разума. Он дергал предохранительные кольца, закидывал гранаты в подвал, вздрагивал от их разрывов. Ему стало безразлично, что там испытывает обезумевший враг, какой ад творится в помещении. Яркие световые вспышки, громкие звуковые хлопки повергали и без того раненых легионеров в шок и ужас. Такого кошмара они не испытывали никогда, даже тогда, когда пользовались М84 для отпугивания мутантов. Здесь же гранаты разного типа рвались прямо под ногами, в закрытом пространстве, с грохотом сея осколки, от дыма в помещении быстро стало душно. Один фанатик уже погиб, другой потерял сознание; боец в экзоскелете упал и теперь с трудом полз к выходу, брякая и жужжа пневмоприводами сложного механического костюма.

Опустошив два пенала, сталкер включил фонарик и стал рыскать его лучом по металлическим полкам. Нашлись гранаты 40 мм от «Лавины» – вставить их и взвести гранатомет оставалось делом техники. Треш уверенным шагом пошел прочь из каптерки, нечаянно наступил на мертвого Паута, в подвале споткнулся о труп легионера. У лестницы наткнулся на раненого фанатика в экзоскелете. Хотел выстрелить в него из «Лавины» в упор, но все же пришла здравая мысль, что можно и самому пострадать. Отошел к двери в каптерку, оттуда пару раз пальнул в лестницу. Посчитал, что этого достаточно. Вернулся к наемнику, присел рядом.

Изуродованное лицо и тело Паута почему-то не вызывали отвращения. Со знанием дела сталкер стал снимать с него снаряжение, но винтовку не забрал. Выудил из внутреннего кармана КПК, без конца вибрирующий и мигающий экраном. Пробежался взглядом по всплывающим сообщениям от одного и того же абонента. Очень знакомого абонента.

«Что молчишь? Объект найден? Сталкер уничтожен? Мамонт».

«Ау, Паут! Нашли объект? Ты замочил этого козла? Мамонт».

«Паут, черт тебя задери! Выходи на связь, наемник… Группа Короеда ожидает твоего сигнала. Что со сталкером и объектом? Мамонт».

Треш усмехнулся, спрятал наладонник в карман, поднял «Грозу» Паута, закинул ее за спину, поправил ремень.

– Вот так, наемник, в жизни и бывает! На два фронта, за двумя зайцами… Аминь!

Снаружи здания уже вовсю шел бой, канонада стояла несусветная. Сталкер вернулся в оружейку, посветил фонариком, прихватил подсумок с гранатами для «Лавины», пару ручных засунул в боковые карманы. Затем, вспомнив обычаи аборигенов Зоны, решил застолбить это богатое место. Делалось это легко – поисковик, нашедший что-то стоящее в Зоне, набивал в КПК одно сообщение с пометкой «всем абонентам» о присвоении себе данного хабара, склада, локации. Считалось, что отныне такая находка становилась собственностью этого счастливца и никто теперь не мог позариться на нее. Конечно, с учетом того, что она уже не принадлежала другому человеку или клану. Треш так и сделал.

«Оружейка в подвале энерготехникума моя. Легионерам она больше не принадлежит по причине их гибели. Модератора Зоны прошу внести ее на мой счет. Треш».

Он вздохнул и вышел.

Голова разламывалась и гудела так, что хотелось сплющить ее, вырвать эпицентр боли. Ладно хоть респиратор и очки спасали от дыма и химического запаха, иначе бы вообще стало невыносимо.

– Треш, живой? – голос Аперкорта, как ласковое слово матери перед сном, приятно колыхнул сознание.

– Ага, чуть не сдох здесь! Ты сам как?

– Двоих своих потерял из квада. Самого малость зацепило. Скорейко вон колет промедол, отхватил осколок. Паут с тобой?

– Убит.

– Ты один, что ли, там?

– Ну а кто еще мне тут поможет?!

– Мы здание штурмуем, ты в подвале?

– Да. Следующий вопрос про изделие?

– Ну-у… Угадал. Ты только не подумай…

– Мне достаточно знать, что ты воевал с отцом бок о бок, помнишь и чтишь его. Это меня и утешает. Иначе бы не помог.

– Приятно слышать, сталкер. Это так и есть. Я не предам тебя! И память о дружбе с Никитой тоже.

– Я попал внутрь бункера. Изделия там нет.

– Как нет?!

– Мне почем знать?

– А что там есть?

– Аперкорт, не трать времени на болтовню, приходи – сам увидишь все. Тут где-то рядом Хард и Шрам, мне некогда лясы точить. Жду.

– Понял. Есть. Смотри, нас не подстрели, скоро будем.

– Уже пятый раз это слышу. Конец связи.

Треш сейчас плохо слышал – казалось, что оглох он все-таки капитально, но для проформы пульнул в сторону лестницы из «Лавины». Где-то там рванул заряд, а сталкер уже бежал по коридору через все открытые двери в общий зал.

Здесь располагалась главная лаборатория: приборы и пульты, шкафчики и тумбы, скудная офисная мебель, предметы канцелярии, миллион пробирок и бутылочек, дискеты, диски, кассеты, бумаги, папки, столы с компьютерами. Один из них работал – Треш включил его еще тогда, как только вскрыл кодовый замок. Экран светился логотипом «Бастиона», на рабочем столе экрана скромно ютились несколько файлов.