Потом они проскользнули в узкую щель. Они были молодыми, худыми и гибкими. Женька, по кличке Толстый точно сюда бы не пролез.

     В гараже было множество колб, пластиковые пятилитровые бутылки, весы и ещё много всего. Тот, кто жаловался, что хочет отлить, сразу написал в углу. Антон, его звали Антон Бастрикин. Любитель пива.

     – Что это? Лаборатория? И что я должен сделать? – спросил Олег.

     – Понять, что это такое, – ответил Никита, – Это наше сокровище. Заброшенный сарай с кучей всякой всячины.

     – Ну, здесь явно химическая лаборатория. Колбы, аппараты для перегонки, змеевик вижу, это – ацетон в бутылках, а здесь... Не знаю, мне нужно посмотреть.

     Когда Олег пошёл вперёд, Никита зашептал остальным:

     – Т-с-с, сейчас будет веселуха, – хихикнул он. – Если всё сработает, наш умник сейчас столкнётся с суровой действительностью.

     Олег подошёл к стеллажу и начал рассматривать колбы и флаконы. Он читал названия, а потом заприметил какую-то коробочку и захотел её вытащить из глубины стеллажа. Он оперся одной рукой на стеллаж и потянулся за коробкой, но стеллаж оказался не закреплён, накренился, и его содержимое полетело на Олега, осыпав и облив его химикатами. Он испуганно вскрикнул, вызвав восторг и смех остальных.

     – Йесс! – сказал один из них. – Наш умник попался в ловушку.

     – Ага, здорово присыпало! – согласился Никита.

     Олег поправил стеллаж, начал отряхиваться, а потом посмотрел на свои руки.

     – Перманганат? Марганцовка?! Чёрт, там в бутылке был глицерин! Это вы всё заранее открыли!?

     – Да ладно, зачем так кричать, мы же просто пошутили, – сказал Никита. – Ты прошёл испытание…

     – Вы с ума сошли! Глицерин загорается при контакте с перманганатом!

     Олег бросился бежать, но споткнулся и упал. Сначала был дым, а потом и пламя. Человек начал гореть, и всех охватила паника. Вместо того чтобы тушить, они бросились прочь. Если их найдут здесь – состряпают уголовное дело и отчислят из престижного колледжа.

     Они лихорадочно выскакивали через лаз, оставляя на краях металлического листа клочья одежды. А Олег продолжал гореть. Он кричал и несколько секунд катался по земле, а потом вскочил и бросился за ними, опрокинув на себя по дороге ещё какие-то банки, и вылез уже настоящим факелом. Дико крича, он пытался бежать за остальными.

     – А-а-а, больно!! Помогите мне, мне больно! Вы где? А-а-а!!!

     Костя. Костя Нечипорук. Он был одним из этой «банды» и тоже согласился пойти с остальными сегодня в гаражи и привести сюда Олега. Он тоже частенько списывал у него и давал ему за это деньги. Олег собирал их, но не покупал «Сникерсы», дискеты с играми или музыку на кассетах, а на что-то собирал. Не важно на что, но деньги ему были нужны, и сюда он пришёл ещё и потому, что Никита ему предложил за работу эквивалент ста долларов. Он врал, конечно, и Костя знал это, но ему было интересно посмотреть, как поведет себя Олег.

     Не сказать, чтобы он сильно приветствовал эту идею, но Никита сказал, что это всего лишь шалость, шутка – не более. И вдруг – Олег, объятый пламенем, бегущий за ними с душераздирающим криком...

     Как они испугались! И тоже побежали. Достигли пятачка перед воротами въезда и выезда на территорию бывшего ПТУ и прыснули кто куда. Костя бросился к знакомым бочкам. Залезть, перемахнуть и спрятаться. Он так и сделал, только зацепился за что-то на стене. Пытаясь освободиться, он упал головой вниз. Больно было, на секунду вроде темнота и яркая точка, а потом он пришёл в себя и побежал дальше. Шея ещё болела, только это сейчас его не волновало. Денис и Рома поначалу побежали за ним, а потом, видимо, решили спрятаться в брошенных мастерских и резко взяли влево. И пёс с ними! А Костя помчал туда, откуда они пришли. Нужно спрятаться, нельзя, чтобы их увидели. Будет милиция, скорая, начнут искать виноватых. А это ж, верняк, лет пятнадцать, если не пожизненное. Хотя он, Костя, не был инициатором этого, но кто ж из «мусоров» ему поверит? Всё повесят на всех, кого найдут. Чёрт, это всё Никита, это всё он! Но у его родителей связи, и он-то как раз имеет все шансы отмазаться.

     Он спустился на пять ступенек вниз в подвальное помещение, открыл знакомую дверь и, запрыгнув внутрь, захлопнул её, дрожа не только от холода, но и от пережитого. Это помещение – давно заброшенный пожарный выход, которым никто никогда не пользуется. Его даже никогда не проверяют – вон сколько нетронутой пыли на перилах. Так что можно и нужно тут пересидеть.

     Снаружи слышался вой сирен. Он сидел за дверью и дрожал. Куда идти? Домой, а что он скажет маме и папе? Где он был? Почему так напуган, разве что не заикается от страха?

     А если милиция найдёт? С собаками. По запаху они точно его найдут, и что тогда будет с его родителями? А если найдут только Олега, потом начнут всех расспрашивать, вычислят их, тех, кто с ним общался… А он же часто с ним общался, списывал, выдавал себя за его приятеля… Что, если решат, что именно он виноват в смерти Олега, хотя он ни при чём? Он был за компанию и всё, но кто сейчас будет долго разбираться?! Нет, нужно сидеть здесь молча, до наступления глубокой ночи, а потом идти домой. Нужно высидеться, вернее, отсидеться, и ждать, пока всё успокоится.

     Костя прислушался к происходящему за дверями. Глухие звуки сирен, блики на стенах. Он понял, что его никто не преследует, и чуть успокоился, пописал в углу и поднялся на первый технический этаж. На каждом этаже лицея были двухстворчатые двери, ведущие на лестницу пожарного выхода. Через какие они прошли сюда в начале этой злополучной истории, через третий или четвёртый этаж? Костя не помнил. Никита открыл двери, а потом аккуратно их закрыл. Ладно, сейчас это было не важно, ему не стоит проникать в коридоры лицея и себя выдавать. Просто пересидеть здесь, в технических помещениях, а потом тихо слинять домой.

     Он смотрел в окно и видел, как прибыли все службы: пожарные, милиция, скорая. Набралось много зевак. Он сидел тихо, только выглядывал из окна, потому что милиционеры начали с собаками искать следы. Въездные ворота открыли, и теперь менты обшаривали всю территорию. Что-то несли в машину скорой помощи в чёрном мешке. Наверное, Олега, кого ещё они могли так нести? Он же горел, очень сильно горел, значит – умер, и значит в мешке было