Глава 5

Среда

«Та-та-та-да-а-а!» – ревет будильник на телефоне, вырывая меня из сна, порожденного, казалось бы, эпизодом из первой «Матрицы». Да и чувствую я себя сейчас так же, как Нео, очнувшийся в одной из миллионов капсул – даром, что без штекера в затылке и слизи по всему телу.

Не хочется даже высовываться из кровати – голова раскалывается. А судя по виду из окна, погода меняется. От вчерашнего солнца не осталось и следа; небо затянуто облаками.

В комнату входит мама и напоминает, что в четверг они с отцом уезжают отдыхать. В голове проносится картина: родители, лежа на пляжных шезлонгах, чокаются коктейлями и улыбаются жаркому солнцу – а я растянулся на кровати и так страдаю от головных болей, что мечтаю поскорей умереть.

Мама выходит. Сажусь, но пока не встаю. Кажется, могу и завалиться на бок, будто пьяный. Хоть не тошнит! Но вот вопрос: почему мне так плохо?..

Странные дела с этими осознанными сновидениями: в статье написано, что я должен осознавать свое пребывание во сне. Так и есть. Но в то же время осознаю я и другое: во сне нет никакого Марка. Я будто становлюсь другим. Неким незнакомцем со своими мыслями, страхами и желаниями. Более того: во сне у меня нет своих воспоминаний. Я не знаю этого человека, но чувствую, что он – это я.

Звонит телефон. Это Женя.

– Ну что там, Марк? Идем сегодня тусить?

– Не, Жень, давай-ка без меня.

– Э-э-э, погоди-ка. В смысле «без меня»? Ты же сам предлагал…

– Может и предлагал. Сорри, сегодня никак.

– Ясно. Прокидываешь, значит, старого друга. Ну ладно, бывай.

Короткие гудки.

Женя не обидчивый. Женя поймет.

Не могу отделаться от чувства, что я что-то забыл. Ну ладно. Топаю до кухни, нахожу записку на холодильнике. Ровный мамин почерк: «Уехали папе за одеждой. Суп в холодильнике. Будем к вечеру».

Достаю кастрюлю, ставлю на плиту. И тут же убираю обратно – потому что вспоминаю про замену, которую обещал Наталье Андреевне.

Черт, совсем опаздываю. И не хочу сегодня работать.

Тут вспоминаются слова одной из моих коллег. В какой-то из первых рабочих дней, когда я врывался на каждое занятие со свойственной всем неофитам энергией, она сказала: «Знаешь, Марк, настанет день, когда то, что тебя сейчас так увлекает, станет поперек горла – и преподавание будет не в радость».

Кажется, она что-то говорила про серость… Смеюсь. Говорят, что у девчонок, которые начинают работать вместе, синхронизируются менструальные циклы – похоже, и у меня настрой попал в унисон с серым небом, затянутым серым декадентным полотном. Но хватит тормозить, надо двигаться.

Спускаюсь по лестнице, выхожу из дома. Черт, как-то я легко оделся для такой холодной погоды. Вспомнил, как мама, выходя из дома раньше меня, обязательно звонила и говорила: «Маркушенька, на улице холодно! Оденься потеплее». Что ж, в этот раз ей немного не до меня.

Силюсь убедить себя в том, что освежающий холод меня взбодрит. Да и вообще, «надо мыслить позитивно». Бреду до остановки. Почти сразу понимаю, что бодрости не прибавляется. Голова гудит. Надо было отменить занятие. Вряд ли я нормально предстану перед тем инженером, мегапозитивным парнем, у которого к тому же высокий уровень языка.

Забираюсь в маршрутку. Заплатив и нахохлившись на сидении, оглядываю публику. Вы любите рассматривать людей в общественном транспорте? Вот у меня, например, очень долгое время в голове была мысль: а что, если бы сняли отечественный аналог сериала «LOST», да только о людях, которые вдруг ни с того ни с сего оказались вне времени, или на фантастическом острове, или типа того. Да только все они были бы объединены одной маршруткой. И там чтоб мама с маленьким сыночком. Грозный лысый бугай. Две, а то и три бабки. Парочка студенток. Случайный делец средней руки. И чтоб у всех – свои секреты.

Смотри-ка, Марк, а ты уже оттаиваешь! Может, еще и по поводу сна порефлексируешь? Хм, вот интересно, может ли мое изменившееся состояние быть как-то связано с тем, что я начал практиковать ОС?

Не уверен, но наверняка знаю одно: я совершенно точно стал погружаться лучше и глубже. Вещи, которые мне сегодня померещились, не отличались идеальной четкостью, но я крепче слился со своим сновиденческим «эго»… Хоть и ощущаю себя кем-то еще. Будто надел по ошибке чужое пальто: смотришься в зеркало – и не узнаешь самого себя.

Жажда поскроллить ленту мгновенно одерживает победу над психологической рефлексией. Залипаю в телефон, просматриваю новости. В паблике «Типичный Литератор» выложили статью про По. Во, как раз моя тема. Почитаем.

«“Ворон” мог и не быть стихотворением. Сами посмотрите на темы, которые в нем поднимаются: полночь; томная дремота; неназванный старый том; состояние, в котором человек вот-вот отойдет ко сну. Эти мотивы По не раз использовал в своих рассказах. Взять и отрицание сверхъестественного посетителя – да это самая настоящая “Лигейя”! Или это мог бы быть Родерик Ашер. А то обстоятельство, что Ворон сводит с ума несчастного? Точно так же персонажи эдгаровской прозы терпят психологический крах из-за таких вещей, как черные коты или громкий стук (казалось бы мертвого) сердца. А в случае “Ворона” дополнительный эффект достигается как раз за счет того, что помещены эти темы в поэзию. И в итоге мы имеем стихотворение с запоминающимся ритмом, с понятными рефренами, но при этом без ужаса, который можно назвать отвратительным. Это поэма, которую может прочесть и оценить по достоинству что взрослый, что ребенок».

Про повторяющиеся мотивы автор верно подметил. Впрочем, говорят, По повторно использовал сюжеты еще и потому, что пытался заработать денег не только работой редактором в разных журналах, но и как раз писательством. А деньги были еще как нужны: надо ведь позаботиться о Вирджинии, любви всей его жизни…

Кстати о любви – совсем с Катей забыл списаться.

«С