Больше всего мне хотелось бы так и парить со склоненной головой, потому что, пока я смотрю в пол, Высокий-Лоб не может со мной ничего сделать. Но так, конечно, не выйдет, и я медленно поднимаю глаза.
– Ты была в мертвой зоне, – констатирует король резкими жестами.
Я было удивляюсь тому, что он об этом знает, но потом понимаю, что удивляться тут особо нечему. Многие могли видеть, в каком направлении мы уплыли с его сыном, и донести ему. А может, Шесть-Пальцев сам ему рассказал.
– Да, – признаюсь я.
– Зачем?
– Сначала я попыталась разузнать что-нибудь другими способами, – я начинаю оправдываться и удивляюсь, что мне вообще приходится это делать, – но у меня ничего не вышло. И тогда я подумала…
– Ты подумала, что можешь выяснить что-нибудь, чего не смогли выяснить мы, – перебивает меня Высокий-Лоб.
Я не могу понять, в чем он пытается меня упрекнуть.
– Я подумала, что, может быть, смогу выяснить что-то, что будет вам полезно, – отвечаю я.
– И как? – Он смотрит на меня с издевкой. – Смогла?
Постепенно моя злость становится сильнее страха.
– Думаю, да, – заявляю я. – Я вошла внутрь, поговорила с людьми, живущими там, и очень много узнала.
Вообще-то сначала я так поступать не планировала, но знать об этом ему совершенно не обязательно.
Высокий королевский лоб покрывается угрожающего вида складками.
– Ах вот как? Очень много узнала? Что же, например?
Я вспоминаю совет Шесть-Пальцев не говорить Высокому-Лбу, что он в чем-то заблуждался. Но неужели он и правда почувствует себя задетым, если я просто расскажу о том, что произошло и что я узнала? Тем более что ничего другого мне и не остается.
– Разрушения в мертвой зоне действительно вызваны машиной, которая когда-то была там установлена, – начинаю я. Я не знаю, есть ли жест для понятия «метановая шахта», и в любом случае королю этот жест ничего не скажет. – Но этой машины там уже давно нет. Постройка служит подводным жилищем для пары исследователей.
Знает ли Высокий-Лоб, что такое исследования? Я не уверена, стоит ли объяснять это ему. Вдруг он решит, что я считаю его необразованным.
– А что с пленником? – спрашивает король.
– Нет никакого пленника, – отвечаю я.
– Это они тебе так сказали. С чего ты взяла, что это правда?
Я выдерживаю его гневный взгляд, но про себя радуюсь, что парю в воде, а не стою на ногах, потому что колени стали совершенно ватными.
– Они мне всё показали, – отвечаю я как можно спокойнее. – Я видела все до единого помещения, там просто негде держать пленника.
Его глаза превращаются в недоверчивые щелочки. Он снова складывает руки на груди и задумывается. Я почти вижу, как вокруг него сгущается черная туча.
– Какое у них оружие? – спрашивает он наконец.
Я ужасаюсь.
– Я не видела никакого, – поспешно отвечаю я. – И я не думаю, что у них вообще есть оружие.
– Сколько их там?
– Трое. Женщина и двое мужчин. – Я невольно издаю растерянный звук. – Они совершенно безобидны. Это просто ученые – люди, которые наблюдают за тем, как восстанавливается жизнь на пострадавшей территории, они всё записывают, размышляют о том, что из этого может выйти…
– Я знаю, кто такие ученые, – гневно перебивает меня король.
Он опять скрестил руки и задумчиво смотрит то в одну, то в другую сторону, скользя взглядом по помещению.
Его движения говорят о том, что король в гневе, который он, похоже, еле сдерживает и причины которого остаются для меня загадкой.
– Знаешь, что я думаю? – наконец спрашивает он меня.
– Что? – растерянно отзываюсь я.
– Что в том, что ты рассказала, нет ни капли правды.
Мои глаза распахиваются от неожиданности.
– Но всё это правда!
– Нет. Ты лжешь.
– Я не лгу, – пытаюсь защищаться я.
Сделав мощный гребок, Высокий-Лоб оказывается прямо передо мной.
– Эта местность отравлена или нет? – вопрошает он, сверля меня взглядом.
– Отравлена, – отвечаю я.
– А кто ее отравил? Вдыхатели воздуха?
– Да, – признаю я, – но это было…
– И какой же смысл, – продолжает король, – сначала что-то разрушать, а потом проводить там какие-то исследования?
Это действительно хороший вопрос. Ответа на него сходу я придумать не могу. Всё, что я могу сделать, – это беспомощно пожать плечами.
– Всё, что ты мне тут рассказываешь, – заявляет он, – ты выдумала только для того, чтобы защитить вдыхателей воздуха. Ты всё еще на их стороне. А это значит, что ты нарушила свое обещание оставить жизнь на суше в прошлом и стать Серой Всадницей!
Я просто не могу поверить своим глазам.
– Но это же совсем не так!
Высокий-Лоб уже не обращает на меня внимания. Он издает резкий лающий звук, от которого по моей спине бегут мурашки. В тот же миг в палатку влетает стража с копьями наперевес.
– Схватить ее, – приказывает король, направляя на меня палец. – Свяжите ей руки и приведите ее к судному столбу.
25
Всё это какой-то дурной сон. Я в таком ужасе, что даже не могу сопротивляться и безвольно позволяю происходить всему тому, что со мной происходит. Стражники хватают меня, связывают мне руки за спиной и, вцепившись мне в предплечья, без особых усилий уносят меня из королевской палатки.
Они плывут на большую площадь, где еще пару дней назад в мою честь устраивали пир. Кажется, с тех пор прошла вечность. Они тащат меня к возвышающейся над площадью плоской скале, в тот вечер она служила сценой музыкантам. Здесь торчит железная балка высотой около трех метров – всё, что осталось от затонувшего корабля, – ржавая, вся в острых зазубринах. И вот к этой железяке они меня и привязывают.
Оцепенение слетает с меня в тот момент, когда я касаюсь плечом железа и оно ранит мне кожу. Я вскрикиваю от боли, но стражники не обращают на меня никакого внимания. Двое из них остаются здесь, остальные исчезают.
И что теперь? Я оглядываюсь по сторонам. То здесь, то там из палаток высовываются головы, взгляды обращаются в мою сторону. В них нет удивления. По всей видимости, то, что сейчас происходит со мной, они уже не раз видели.
Вот только я не понимаю, за что меня наказали. Что я сделала не так? И где Шесть-Пальцев? Почему он не защищает меня? Почему бросил меня в беде? И тут раздается глухой, разносящийся по всей округе звук, низкий, металлический барабанный бой. И еще. И еще. Бум, бум, бум. Под водой звук разносится далеко. И чем дольше он длится, тем больше кажется, что эти удары звучат по всему океану.
Барабаны приказывают всем прийти в движение. Люди выплывают из палаток, бросают на месте то, чем они занимались, и устремляются
