Получается, мой брат выбрал себе другую жену? Ее родственницу?
– Ой… – Молодая женщина изумленно на меня смотрит, округлив синие глаза и схватившись рукой за сердце. – Вы?.. – Она бросает взгляд за окно, где виднеются крыши замка, словно знает, что я могла прийти только оттуда, но все равно не может поверить. – Вы проснулись?..
Однако едва ее глаза снова находят меня, ступор проходит.
– Простите, простите! Проходите! Ох, как же так! Мы не предполагали… Вот сюда садитесь, пожалуйста, – хлопочет незнакомка, отодвигая от стены и разворачивая ко мне плетеный стул. – Извините, у нас не слишком много удобств. Дом маленький. Еду я выращиваю и перерабатываю. Да и мясо тоже самим добывать приходится. Вай на охоту пошел… Ах, если бы мы знали!..
– Подожди, – опускаюсь на упругое сиденье и останавливаю словесный поток, потому что окончательно запутываюсь – так много женщина говорит. – Как тебя зовут? – начинаю с самого простого.
– Сейлисса.
Замерев передо мной, вионка судорожно мнет в пальцах испачканный оранжевым соком белый передник, надетый на темно-синее, почти черное длинное платье.
– Сядь, пожалуйста, – прошу, потому что не хочу, чтобы она нервничала так сильно. Да и мне удобнее будет расспрашивать.
Жду, пока она снимет передник, займет еще один стул, и лишь затем продолжаю:
– Ты и Ваймон, – имя брата дается мне с трудом, настолько сильно волнение, – давно живете в этом доме?
– Я – тридцать два года, – неуверенно улыбается Сейлисса. – Я здесь родилась. А Вай пять лет всего, после того как мы поженились.
Ничего не понимаю. Она, конечно, старше меня, но, учитывая, что иногда вионцы и до четырехсот лет доживают, совсем молодая. Сколько же лет брату было, когда он на ней женился?
– Ты говоришь, что здесь неудобно. Почему же не уехала? Муж не позволил?
– Ну что вы! – ахает вионка. – Разве я могла нарушить клятву и оставить вас? И за Ваймона я вышла только потому, что он согласился со мной жить именно здесь.
– Какую клятву? – Нехорошее предчувствие холодит грудь, с каждой секундой сильнее сковывая тело.
– Ждать, когда вы проснетесь. Оберегая ваш сон, жертвовать личным, не думая о себе. Ее мой прадедушка дал, но сыновей у него не было, так что такое же обещание дала моя бабушка. А потом мама. Ну и я.
– Сейла! Я вернулся! – не оставив мне времени на осмысление, врывается в дом веселый мужской голос.
Спустя секунду в дверях появляется симпатичный молодой вионец в бежевых кожаных брюках и свирте[2], надетом на голый торс. Светло-синие волосы убраны под повязку, чтобы не падали на лицо. Добрые яркие глаза, курносый нос, полные улыбающиеся губы, крупный подбородок. В одной руке оружие, видимо для охоты, потому что в другой добыча – пестроцветный раль, дикий родственник агралей.
– Ты не одна? – теряется незнакомец, опуская ношу на скамейку. – Это… Это она? – Он столь же потрясенно, как ранее женщина, смотрит на меня.
– Да, любимый. Наследница проснулась.
Сейлисса подходит к мужу, чтобы взять за руку и подвести ближе.
– Это мой муж, Ваймон. Я была так счастлива, когда мы познакомились. И вдвойне оттого, что Вай носит такое же имя, как и мой прадедушка. Он ведь был вашим братом.
Брат… Прадедушка? Она мне правнучатая племянница? Четыре поколения. Это же…
От ужаса, который завладел мной, волосы на голове шевелятся. Дрожь сотрясает тело, и я из последних сил заставляю себя спросить:
– Сколько лет прошло?
– Вы уснули в триста пятьдесят пятом, – мягко, понимая, как мне сложно, говорит Сейлисса. – Сейчас девятьсот семидесятый.
Больше шестисот?!
Я задыхаюсь. Воздуха не хватает, горло сжимает спазм от тошноты, в глазах темнеет…
Когда сила духа с отвагой подружится,
Тогда в человеке рождается…
Мужество.
– Я из дальних предков только бабушку помню. Но даже ее видела в раннем детстве, когда она уже совсем старенькая была…
Сейлисса, сидящая на краю дивана, держит меня за руку, успокаивающе поглаживая по тыльной стороне кисти. Я же, откинувшись на подложенные под спину подушки, вслушиваюсь в ее мягкий говор, находя в нем все больше знакомых интонаций. Таких привычных, родных, от которых хочется снова заплакать. И все же я держусь, стараясь сосредоточиться на смысле слов, а не на собственных переживаниях.
– Все, что о них знаю, мне мама рассказывала. А она говорила, что у прадедушки и прабабушки была самая необычная и романтическая история любви. Прабабушку звали Вария… – Родственница смущенно на меня смотрит и говорит, словно извиняется: – Вы, наверное, меня за нее приняли. Она в прадедушку влюбилась, а у него другая невеста была. Все думали, что прадедушка на свадьбе цветок фаворитки Варии подарит, а он вместо этого вывел ее на танец. А после этого отказался от права наследования и дал клятву охранять ваш сон. К невесте даже не подошел. Представляю, в каком все были шоке…
Да уж, это еще слабо сказано. Мать Ларилины, вне всяких сомнений, рвала и метала. Хорошо, что сделать ничего уже не могла. Вице-король, как мне кажется, отнесся к произошедшему философски. Он ведь амбиции проявлял, исключительно угождая жене, а не по личным качествам характера. Ну а сама несостоявшаяся невеста наверняка презрительно скривилась и сама попросила привязку сбить. Без каких-либо условий. Ибо незачем ей ребенок от того, кто к власти больше отношения не имеет. Она всегда была прагматичной, даже свою влюбленность использовала с выгодой.
Но хоть за судьбу брата я теперь спокойна. И за фрейлину. Они прожили жизнь с тем, кого любят, а это дорогого стоит.
– Поначалу все надеялись, что вы быстро проснетесь, – рассказывает дальше Сейлисса. – Королевская семья продолжала жить в замке, и прадедушка с прабабушкой тоже. Моя бабушка там же родилась. А когда король Литт умер и власть над Вионом перешла к младшему принцу, тот, видя, что вы по-прежнему спите, решил переехать в другой дворец, который бывший вице-король де’вРон построил как приданое своей дочери. Ее саму и ее мужа новый король выселил в родовое имение. Если они и были этим недовольны, то предпочли промолчать. За любые попытки ему противодействовать король Горан отправлял на казнь без разговоров.
Ого… Младший братец проявил характер и решительность, которых так не хватало уступчивому и покладистому Ваймону. Да и отец предпочитал все решать миром и согласием.
– Бабушка поздно вышла замуж, ей было уже восемьдесят лет. Так уж сложилось, что до этого никто не затронул ее сердце. Брак оказался счастливым, хотя и был заключен по расчету – прадедушка нашел жениха, который согласился поселиться в глуши. Ведь теперь старый замок не был центром светской жизни. И прислуги там осталось совсем немного. Кто-то просто не захотел жить в пустом замке, кто-то последовал за королем. Но больше уезжали потому, что боялись вас.
– Меня? – Удивление мое настолько сильно, что даже душевная боль на мгновение отступает в сторону.
– Ну да. – Сейлисса виновато
