– Для меня это совершенно новые впечатления, – словно извиняется Щер, виновато разводя руками. – На Видийх вечный туман и нет возможности видеть такие большие открытые пространства.

– Как же вы ориентируетесь?

Вопрос срывается с моих губ и губ томлинца настолько синхронно, что мы от неожиданности замолкаем, а потом вместе смеемся невероятному совпадению.

– По магнитным полям. – Видийянин, ответив нам, тоже улыбается, но как-то иначе. Грустно, что ли. Или просто устало?

– Давайте вернемся в зал. Нас ждут. – На этот раз я протягиваю руки им обоим, так и не определившись в своих предпочтениях. Да, внешность томлинца мне больше импонирует, но и мужество видийянина, до этого ни разу не поднимавшегося в воздух, достойно восхищения. Значит, и шансы у мужчин должны быть равные, а дальше… дальше пусть организм решает. Привязка ведь на уровне физиологии формируется.

Потому стараюсь не анализировать, что мне приятнее – уверенное, уже знакомое пожатие теплой руки Тогриса или осторожное, едва ощутимое прикосновение прохладных пальцев Щера. Просто жду, когда они воспользуются возможностью, которую я им предоставляю. Да и в оставшееся до ужина время больше не провоцирую ни себя, ни кавалеров. Любуюсь очередным ярким представлением, которое запускается, едва мы поднимаемся наверх, а когда оно заканчивается, в сопровождении Варии ухожу в свою комнату. Это только принцы приглашены в зал на личную беседу с императором, а мне там делать нечего.

Энергична и упряма, в курсе всех событий…

Мама.

– Лина, ты закончила ужинать? Выходи, обжорка, я тебя жду!

Из-за неплотно прикрытой двери столовой до меня доносится громкий уверенный голос. Шаги. Шорохи. И новая порция добродушного возмущения:

– Вария! Почему платье не убрано? И кровать не готова! Ты опять за этим не следишь? До сих пор в мыслях на жирали летаешь?

– Я сейчас. Простите! – сплетается с нотацией виноватый лепет фрейлины. Однако, несмотря на это, родительница продолжает сетовать:

– Ты одна уже не справляешься. Придется брать еще одну наперсницу… Лина! Ты как не моя дочь, честное слово! Сколько можно есть?

– Иду, иду…

С сожалением посмотрев на тарелку, куда я только что положила добавку, поднимаюсь из-за стола. Аппетит у меня на самом деле зверский. И это никак не соотносится со способностями шенориан, которые я должна была от мамы унаследовать. То есть вместо того чтобы спокойно голодать сутками напролет, кушаю я вполне плотненько. А вот вес не набираю, и куда исчезает избыток веществ, никому не ведомо.

– Ну-ка, дай на тебя посмотрю…

Я едва успеваю открыть дверь столовой и ступить на мягкий ковер своей спальни, а мама уже стоит рядом. Окидывает придирчивым взглядом изящную ночнушку из тонкой белой ткани, распущенные волосы, перехваченные широкой лентой, многозначительно хмыкает и, крепко вцепившись в запястье, тащит к кровати, чтобы усадить, набросить на плечи теплое пушистое покрывало, сесть рядом и приказать:

– Рассказывай!

– Что именно? – обреченно вздыхаю, поджимая ноги под себя и укутываясь плотнее.

– Все! – предсказуемо масштабно заявляет родительница. Смеется и снижает объем требований. – Кто тебе понравился, разумеется!

– Я не уверена…

– Ой, да ладно! – Карие глаза, потрясенные моей скрытностью, поднимаются к украшенному орнаментом высокому своду потолка. – То-то я не видела, как ты на цу’лЗара смотрела. Ну и правильно. Он с тебя глаз не сводил.

– Зе’Орон тоже хотел быть рядом. Я ему понравилась.

– Еще бы не нравилась. Ты же наследница, – легко отмахивается мама. Смотрит на мое недовольное лицо, потому что с объяснением я не согласна, и восклицает: – Лина! Наивная! Да заинтересованность видийянина влечением и не пахнет! Он же второй сын короля. Никаких перспектив на правление планетой. Потому и цепляется за возможность стать императором.

– Ясно. – Хотя и остаюсь при своем мнении, но больше не спорю. – А ро’дИасу мой статус, видимо, безразличен, я ему внешне не приглянулась.

– Про него вообще говорить не хочу! Даже твой отец возмутился. Если бы не подарок, который исгреанин сделал, его выгнали бы с праздника, – сообщает мама. Разве что ее объяснение в корне отличается от того, которое я дала поведению мужчины. – У этих вояк пунктик на синем. На дух этот цвет не выносят. А уж голубой и подавно. Вот и зачем, в таком случае, на отбор лететь?

– Может, принц надеялся, что отторжение не проявится? – неожиданно слышится тонкий голосок.

Удивительно, но вмешательство Варии, которой обычно всегда доставалось за попытки вступить в разговор без разрешения, на этот раз остается безнаказанным. Мама лишь бросает на нее задумчивый взгляд и высказывает иное предположение:

– Или его отец на участии настаивал. Тогда я не удивлюсь, если ро’дИас специально так себя повел, чтобы уж его точно не выбрали.

– Полетел на отбор, только лишь чтобы исполнить волю родителя? – ужасается фрейлина.

– Ну да. Со стороны посмотреть – к нему никаких претензий. Он долг выполнил, попытался, но не смог получить такую драгоценность, как рука наследницы. – Мама усмехается и возвращается ко мне. – Значит, Тогрис цу’лЗар, – говорит утвердительно. – Ну что ж, хороший выбор.

– Я еще не решила! – аж подпрыгиваю от возмущения.

– Ага, верю. – Язвительности в голосе родительницы прибавляется. – Предпочтешь одного из старых прожженных интриганов, который будет всю жизнь тобой управлять. Ты повзрослеешь, а он этого даже не заметит, продолжая считать глупой маленькой девочкой. Шикарная перспектива!

Она права. Увы, но так и есть. То есть будет, если рискну выйти замуж за лансианина. Или цессянина.

– Почему?.. – не выдержав, всхлипываю, размазывая покатившиеся по щекам слезы. – Почему у меня выбор такой маленький? Семьдесят планет! А женихов…

– Прекратить истерику! Немедленно! – командным голосом приказывает мама.

Шенорианка. Характер у нее несгибаемый. Проще послушаться, чем продолжать настаивать на своем, встречая нешуточное сопротивление. Даже папа так поступает. Вот и мне приходится, вцепившись в платочек, который подала торопливо подскочившая Вария, убирать с лица следы паники. И слушать.

– Кто бы жаловался, только не ты! У тебя пять – Идилинна, слышишь? – целых пять претендентов! У меня не было никого, кроме твоего отца. Вообще не было выбора, понимаешь? Твоя прабабушка дала обещание бабушке твоего отца, когда тот родился, что ее внучка выйдет замуж за ее внука. Глупое обещание, опрометчивое. А в итоге меня лишили выбора. Но я же не жаловалась. Ты от меня хоть полслова упрека отцу слышала? Вот то-то же! А мало претендентов прилетело, потому что остальные – трусы! Не хотят брать на себя ответственность. Ясное дело, проще управлять одной-единственной планетой, на которой ты у себя дома, чем решать проблемы разных планет, решившихся на объединение. А ты подумай, дочка, нужен ли империи нерешительный, не способный принимать волевые решения император? Так что радоваться нужно, что недостойные претенденты сами избавили тебя от необходимости с ними знакомиться. А что касается любви, – из голоса исчезает металл и появляются ласковые нотки, – она придет обязательно, кого бы ты ни выбрала. Не сейчас, так после танца. Даже не сомневайся. Такова уж наша физиология.

Сраженная ее словами, я и не замечаю, как успокаиваюсь. И на мокрый платок в руке смотрю с недоумением. Действительно, было бы из-за чего расстраиваться! Ведь есть тот, кто мне симпатичен. Даже