Было у поединка ещё одно непредвиденное последствие. Барон наблюдавший его со стены так впечатлился увиденным, что на утро присягнул принцу. Инше правда в замке не оказалось так как в тот момент когда будущая королева махала ногами он дал дёру через подземный ход.
* * *
В трактире «Три карася», в самом грязном углу зала, где обычно сидел всякий сброд, было непривычно тихо. Ну как тихо - по сравнению с обычными днями. Сегодня компания из трёх хорошо одетых людей и обозлённого гнома заявилась в «Три карася», прогнала люмпенов с их законного места и, ничуть не смущаясь нескобленых столов и грязных лавок, уселась пить горькую.
— ...Нет, ты понимаешь, Агаррадо, - поднять пошлину на треть, вполовину, но не в четыре же раза?! — возмущался первый из хорошо одетых людей.
— Ты прав, Арпагас, это ни в какие ворота не лезет! — соглашался с ним второй.
— Да ладно вам, ребята, — пытался успокоить их третий, — Мортаг всегда драл с нас три шкуры, однако мы как-то живём.
— Заткнись, Арраффонэ! — на секунду отвлекшись друг от друга, одновременно рявкнули первые два, а затем, повернувшись к гному, так же вместе произнесли. — Ты чего сидишь, Луйварч, разливай!
Пока гном наливал в маленькие деревянные чарки чистый, как слеза, самогон, Арпагас и Агаррадо продолжали возмущаться:
— Нет, Нисистакс уже вконец берега потерял, — возмущался Арпагас. — Решил, что раз задобрил богов, то ему теперь во всём будет удача!
— Это точно, — согласился с ним Агаррадо. — Совсем кто-то там...
— Тихо! Тихо! Тихо! — перебил его Арраффонэ, — не видишь: у всех уже налито, так что с тебя тост!
— За свободу торговли! — мрачно произнёс Арпагас и не чокаясь выпил.
— И где ты только таких тостов набрался? — также выпив, спросил Арраффонэ.
— Да так, один купец рассказал, — в первый раз за длительное время закусывая сельдью эльфийского посола, ответил Арпагас. — Одна банда, в ничейных землях, грабят прохожих ради свободы торговли, — и, усмехнувшись, добавил, — во всяком случае, так утверждает их атаман.
— Ну как же, слышал — Ебелдос его имя, а банда зовётся «Повстанцы»...
— Так, — в первый раз за вечер заговорил гном и, без тоста приняв на грудь, перед тем как занюхать, пробормотал, — ничего не понимаю.
— А что тут непонятного? — методично ковыряясь в эльфийской селёдке, пояснил Арраффонэ. — Людей честных все всегда грабят! Одни – для величия государства, другие – за свободу торговли... Наливай!
Глава 12
Визг сжигаемого заживо жреца стоял в ушах Дозабелды третьи сутки. Стоило ей на минуту уснуть как видение повторялось снова и снова.
- Вот зараза! - выругалась себе под нос глава новой церкви и выбралась из шатра.
Жрец, не просто убил на алтаре Марокхака шестилетнюю девочку, но перед этим привязал к одной из колонн храма её мать и сказал, что если во время обряда та будет недостаточно громко и искренне славить богов то отправится на алтарь вслед за дочерью. Несчастная мать не проронила ни слова, но убить её он не успел, так как был взят с поличным летучим отрядом из войска принца Аэриоса.
- Кто позволил вам судить меня, о невежды? - возмущался садист на суде. - Всё, что делаю я угодно богам! Если не приносить жертв, мир погибнет сорвавшись в пропасть забвения и его там проглотит Ягван. Вы не знаете разве, что земля висит на нитке из волос богини матери? Если боги не смогут ежедневно смазывать её кровью принесённых им жертв то нить лопнет и земля упадёт.
- Всё когда нибудь кончится, потухнет Солнце и исчезнет жизнь на Земле. - отвечала ему Дозабелда - Даже звёзды когда нибудь провалятся в бездну, но случится - это как минимум через миллион тысяч лет. Всё пройдёт когда придёт время, но никак повлиять на это люди не могут. Мы в масштабах вселенной обычная пыль и она нас просто не замечает. Но хотя мы не можем потушить Солнце и звёзды, свою жизнь мы вполне можем прервать! Надо только почаще убивать людей на алтарях ложных богов, совершать прочие преступления и тогда Бог разгневается на нас, и сожжёт в очистительном пламени. - Дозабелда перевела дух и указав на подсудимого пальцем громко крикнула — Сжечь его и дело с концом! Чтоб другим неповадно впредь было.
Потом был долгий спор о том кому подносить к хворосту факел. Все прибившиеся к войску женщины были возмущены поведением «борца за спасение мира» и хотя не все лично хотели прикончить его, добровольцев набралось два десятка. Вот тогда Дозабелда чтобы прекратить споры и заявила, что поднесёт факел сама. Кто ж мог знать, что он так будет визжать.
* * *
— ...я готов, почтенный Луйварч, — гном-писарь замер над пергаментом с пером в руках.
— Обращение к совету общины Друнн напишешь потом сам, — посол подгорного королевства тяжело вздохнул, как перед прыжком в ледяную воду, и уже железным голосом, чеканя каждое слово, продолжил. — Обстановка в Келелле неприемлемая. Действия узурпатора не поддаются контролю. В случае непринятия срочных кардинальных мер, учитывая введенный четырехкратный налог, нашему королевству грозит голод. Дипломатическими средствами кризис в приемлемое для нас время решить невозможно. Предлагаю срочно найти принца Аэриоса или любое другое лицо, которое сможет выдать себя за него, организовать на средства нашей казны армию и реставрировать прежнюю династию Киррата, — посол Луйварч на минуту замолчал, а затем, выходя из помещения, бросил через плечо, — зашифровать и срочно отправить голубиной почтой в Друнн.
* * *
Подойдя к разложенным под навесом на ветерке для просушки лекарственным травам, Дозабелда посветив себе масляным фонарём нашла несколько верхних веточек конопли и забила их в выточенную собственноручно два дня назад курительную трубку. «Знаю-знаю» - уговаривала она себя - «Это вредно и мозги жуть как сушит, но сейчас у меня других действительно сильных успокоительных нет»
Два часа посмеявшись над чем-то своим, Дозабелда потом так и не вспомнила, что же так тогда её рассмешило, их высочество вернулась в шатёр и заснула. Снился ей Пашка из параллельного класса. Он со знанием дела рассказывал ей как делается дымный порох и как добывать из подручных материалов селитру. Пашка был всем запуганный тихий ботаник и когда сообщили о том, что он подорвался на собственноручно изготовленной бомбе, которая чуть
