- Почему не будет?

- Нарисовать некому и образцов нет... И вообще они не обязательны, мы ж не доскам молимся, а святым... Можно с ними молиться, а можно без них. С ними лучше, конечно, но первое время без них обойдёмся.

- А как жертву тогда приносить, раз икон не будет и свечки не перед чем зажигать?

- Жертвы не обязательны!

- Это как? Бог питается дымом от жертв, и если жертвы не будет, то Богу будет нечего есть!

- Что за глупость?

- Это все знают!

- Зачем Богу, который создал вселенную из ничего, одним своим словом, какой-то дым? Да он может сам себе создать пищу, но она ему не нужна!

- Если Богу не нужна пища, то зачем ему мы?

- Он нас любит!

- Кого?

- Людей!

- Я на четверть эльфийка!

- И что?

- Ты точно уверена, что твой Бог примет мои жертвы?

- Бог создал мир и всех кто живёт в мире!

- И он всех любит?

- Да, всех!

- И орков тоже?

- Если орки будут соблюдать его заповеди, тогда и их тоже!

- А если орки не будут соблюдать его заповеди?

- Не знаю!

- Что не знаешь?

- Как Бог относится к тем, кто не соблюдает его заповеди. Вроде тоже любит, но если они не раскаются перед смертью, то будут вечно гореть в аду. - Она в нескольких словах обрисовала концепцию ада, как её понимала.

- А кто раскается?

- Будет в раю. - Здесь раба божия Ираида чуть подробнее, чем за минуту до того ад, живописала рай, упирая на предпочтения и бонусы для праведников.

- То есть, можно всю жизнь нарушать заповеди, а перед смертью раскаяться?

- Никто не знает своего часа!

- Ты о чём?

- Можно не успеть!

- Согласна. А, что за заповеди, о которых ты говоришь?

Дозабелда, доведённая наивными вопросами недоверчивой Линны до состояния, близкого к нервному срыву, допила оставшуюся в кувшине воду и, достав из глубин рюкзака Библию, открыла её на первой попавшейся странице. Десять заповедей она знала наизусть, но ей было необходимо срочно успокоиться. Перелистывая библию, Дозабелда сначала досчитала до десяти, потом до ста, потом сделала пять глубоких вдохов и выдохов, и наконец, отложив книгу в сторону, торжественно произнесла:

- Первая заповедь: "Я Господь, Бог твой... Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим" -

- Почему кстати? -

- Потом поймёшь, а пока просто помни, что другим богам поклоняться нельзя - ни при каких обстоятельствах.

- Вторая заповедь: "Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им".

- Вообще рисовать нельзя, что ли?

- Богов, чтобы им поклоняться, нельзя!

- А иконы?

- У нас есть две традиции на этот счёт. Одна утверждает, что их делать нельзя, а другая - что можно, но только если поклоняться не им, а тому, кто на них нарисован. Поскольку у нас всё равно нет икон, то будем считать, что права первая. Я думаю, так нам будет удобнее.

- А как же жертвы?

- Приюти нищего, накорми вдовицу! Сё жертва Богу! А ты зациклилась, на каких-то свечках. Бог хочет, чтобы мы любили ближнего как самого себя!

- Ох, как всё сложно.

- Третья заповедь: "Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно; ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно".

- Это как?

- Ну, нельзя клясться, упоминать Бога в разговоре, ну, и вообще...

- Но мы же говорим сейчас о нём.

- Мы не виды на урожай обсуждаем за кружкой вина, а по делу о нём говорим. Просто так поминать Бога нельзя, а по делу можно и нужно.

- Четвёртая заповедь: "Помни день субботний, чтобы святить его. Шесть дней работай, и делай всякие дела твои; а день седьмый -- суббота Господу Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя... Ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и все, что в них; а в день седьмый почил. Посему благословил Господь день субботний и освятил его".

- Мой отец вечно ругался, что в городе в день расплаты никто не работает. Представить страшно, как он будет ругаться, когда люди не станут работать не каждый десятый, а каждый седьмой день.

- Ты думаешь, что найдётся много желающих служить Богу?

- Насчёт служить - не уверена, но эту заповедь захотят исполнять все бездельники мира!

- Пятая заповедь: "Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе".

- Ох, гореть мне наверно в аду.

- Что поделаешь, все мы грешны.

- И ты?

- А, что я не человек, что ли? Безгрешных людей нет, но одни стремятся избавиться от грехов и встать на путь истинный, а другие гордятся ими.

- Шестая заповедь: "Не убивай".

- Что совсем?

- Ну, там, на войне или если напали бандиты, то можно, а так чтобы просто взять и убить безвинно, то нельзя.

- Что значит просто взять и убить?

- Ну, если человек угрожает тебе ли близким, стране или просто хорошим людям, то, чтобы их защитить, убить можно. А если живёт человек, никому не вредит, то нельзя.

- Все люди кому-нибудь да вредят.

- Но не все вредят так, что достойны за этот вред смерти.

- Седьмая заповедь: "Не прелюбодействуй".

- Нет, точно мне гореть в аду.

- Ты же не замужем.

- Отец определил мне жениха.

- Жених не муж, ты просто дала ему отставку.

- А Херг?

- Тем более не муж! Можешь считать себя свободной.

- Много мне проку от такой свободы?

- Восьмая заповедь: "Не кради".

- И даже если очень нужно?

- Нельзя присваивать чужое тайно, открыто или обманным путём. Нельзя использовать чужую глупость, незнание, невнимательность. Нельзя заниматься работорговлей. Короче жить надо честно.

- И умереть с голоду?

- Жизнь священна! Спасая жизнь можно и украсть, но в остальных случаях - ни-ни.

- Жестокий у тебя Бог.

- В отличие от других - настоящий!

- Постой, а другие?

- Потом объясню!

- Потом так потом.

- Девятая заповедь: "Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего".

- Я надеюсь, только в суде?

- Нет! Совсем нельзя врать, кроме случаев, когда правда может навредить тебе, твоим близким, стране или просто хорошим людям. Если скажем, бандиты спросили тебя, где отец прячет золото, то врать можно. Есть такое понятие "ложь во спасение", её нужно уметь отличать от просто лжи.

- У меня скоро ум за разум зайдёт. Много