Делёж добычи занял три часа. Кузькины трижды приходили к соглашению и трижды пересматривали его. В конце концов, Дозабелде удалось настоять на том, что кинжал, щит, меч, шлем, копьё и кольчуга стоят достаточно дорого и решившим наложить на них свои загребущие лапы братьям золото не положено. Когда сёстры внимательно осмотрев и даже попробовав на зуб каждую монетку, сумели найти компромисс, начался делёж снаряжения, принесённого незадачливыми туристами в этот мир.
Не желавшая ни под каким видом идти в бандиты Дозабелда яростно спорила из-за каждого коробка спичек, мотка лески или пачки крючков, которые могли ей пригодиться в честной жизни. Отдав Ваучеру "Большой Абхазский" нож кизлярского завода, на который этот поклонник всего "восточного" давно смотрел с нескрываемым вожделением, она получила взамен златоустовский набор ножей "Робинзон" - грубоватый, но при этом более практичный. Однако как Дозабелда ни старалась, топора ей братья не дали, и сапёрной лопатки тоже. Вместо них Ебелдос упорно пытался втюхать любимой сестрёнке огромный, из мягкой китайской стали, покрашенный чёрной, остающейся на руках и одежде краской, как бы кукри.
После бурного, едва не перешедшего в драку скандала, в процессе которого любящий брат пытался заменить как бы кукри на короткое кемпинговое мачете, Дозабелда - исключительно из любви к братьям - согласилась взять мачете, но с довеском в виде двухлитрового небьющегося термоса и большого туристического тента, который имевшие аж целых три двухместных палатки Кузькины до сих пор не использовали ни разу. Палатку ей, правда, выделили самую неудобную. Как будто сошедший с картины о строителях БАМа "домик" допотопного образца, с двумя вечно мешающимися стойками внутри, даже не был оснащён антимоскитным вкладышем-сеткой. Однако опасаясь окончательно потерять и без того весьма охрипший голос, она не стала спорить и лишь потребовала в качестве компенсации пару мотков дешёвого карпового шнура и один моток фирменного сомового.
Ближе к вечеру оба брата и младшая сестра отправились в путь, предварительно выкинув из рюкзаков всё лишнее. В числе лишнего оказались некоторые из навязанных отчимом образцов товаров. В частности, пять из восьми китайских перочинных ножей, имитировавших швейцарские "Викториноксы" (по одному универсальному ножику-набору инструментов, при здравом размышлении, троица всё же себе оставила). Далее шли три вызывавших особое отвращение у Ваучера инерционных катушки типа "Невская", к которым позже добавились и почти все остальные катушки и удилища. С собой трое отбывающих в бандиты Кузькиных взяли по одной длинной маховой удочке из углепластика, пару спиннингов с наиболее заслуживающими доверия катушками и один из двух имевшихся у Кузькиных подсачник.
Изрядно надоевший всем как бы кукри был явно никому не нужен, поэтому его решили зарыть как ритуальный предмет на месте недавней схватки - так сказать, эзотерики ради. Последний спор разгорелся вокруг странного вида ножа, гибрида "бабочки" и кастета, из стали более-менее пристойного качества, но и он после недолгих препирательств был торжественно подарен Дозабелде. Она рачительно упаковала пять универсальных ножей, катушки и складные углепластиковые удилища в рюкзак (мало ли что, в хозяйстве всё пригодится) и как только родственники скрылись из виду, извлекла неглубоко прикопанный кукри из земли, так как на его счёт у неё внезапно возникли вполне определённые планы.
Странные это были разбойники, очень странные. Аэриос ещё мог поверить в то, что романтики с большой дороги побрезговали его стёганкой-жаком, сильно пропахшей потом по случаю некоторого потепления и длительной скачки, но они даже не попытались стянуть с него сапоги. Почти новые сапоги из хорошо выделанной кожи, с серебряными застёжками на голенищах, лакированными буковыми каблуками и жёсткой подошвой со стальными подковками. А ещё они повертели в руках его огниво и выбросили. Да, да, выбросили огниво. Новенькое кресало и крупный, удобно лежащий в руке кремень - просто так взять и выбросить. Хорошо, что не догадались высыпать трут прямо на траву, от этих варваров похоже можно ждать чего угодно. Но если срочно не завязать тесемки, то он обязательно отсыреет, а это зимой сулит очень большие проблемы.
За свою жизнь Аэриос не боялся. Если не убили сразу, то будут требовать выкуп, а там можно будет сбежать или просто дождаться, когда верные люди найдут логово шайки. Эх, как бы дать знать своим людям, чтобы брали странных бандитов живыми? Уж очень хочется задать им пару вопросов. Например, откуда эти варвары родом и как оказались в землях цивилизованных людей? Почему их одежда сшита из ткани таких ужасных цветов? Приглядевшись, Аэриос понял, что первое впечатление оказалось обманчивым и широкие одежды незнакомцев вовсе не вылинявшие, и не залатанные, а скорее всего лишь недавно вышли из-под иглы портного. Судя по единообразию в одежде, незнакомцы состояли на службе у одного нанимателя. Но главный шпион королевства не мог даже представить себе рыцаря, согласившегося носить такие цвета. Возможно также, что они принадлежали к какому-то религиозному ордену и носят подобное платье по воле своего не слишком доброго божества. Доброе своих слуг никогда бы в одежду цвета коровьей лепёшки не обрядило, а устами своих жрецов потребовало бы носить что-то яркое, радующее глаз, или наоборот, тёмное, дабы подчеркнуть их отрешенность от суеты мира. Впрочем, Аэриос был давно втайне уверен, что различные предписания, оглашаемые жрецами как воля богов, являются на самом деле плодом их собственной жреческой бурной фантазии.
Разбойники долго спорили, деля сперва его вещи, а после и содержимое принесённых с собой мешков. Уже перед самыми сумерками они разделились. Трое, взвалив поклажу на плечи, ушли по узкой тропинке в лес, а одна осталась. Да, да! Аэриос, на протяжении нескольких часов бывший невольным слушателем бурного выяснения отношений между членами шайки, сейчас был уверен, что последней из разбойников на поляне осталась девушка, и это вселяло некоторую надежду.
- Ну, что очухался? - спросила рыцаря Дозабелда. Слова незнакомого, но отчего то понятного языка она произносила с трудом.
- Наверное, у меня сейчас жуткий акцент, - предположила она вслух и
