— Ладно, Нона, ты не беспокойся. Подумаю, успею еще, будет время, — сказал Дин примирительно, — сегодня у нас свадебная ночь как-никак, а ты велишь думать невесть о чем.
Экономка усмехнулась, махнула рукой.
— Да уж, как мужчинам думать в свадебную ночь, когда и во все прочие им думается не тем, чем следует!
— Не серди Провидение такими поклепами, Нона, — тут же отозвался Дин весело.
— Ладно-ладно, — вздохнула она, — главное, хорошая новость для тебя, парень: лиру Гарту вестник письмо привез, что имень прибудет завтра. С ленной Даной. Все уладилось, по воле Провидения, хвала ему вечная. Дана нездорова, потому маг-лекарь с ними едет, чтоб к свадьбе ее поправить. Так что ты, главное, ночью жену побереги, а потом бояться нечего. Подольше не выходите — сам знаешь, молодоженов поутру не будят. Все, все, сладкой ночи вам! — и она быстро ушла, ни на кого больше и не взглянув.
Я присела на кровать, обхватив себя руками — словно озноб по телу прошел. Не сбежала, значит, ленна Дана. Ее привезут, и будут караулить пуще прежнего, чтобы выдать замуж и отправить в Андер. И, конечно, я останусь тут, при любом раскладе. Я теперь замужем.
— Хорошая новость, — сказал Дин спокойно. Для нас — хорошая. А ты и правда странная. Я еще не видел, чтобы девка не знала, что невесте делать на свадьбе, куда руку класть. Это самые малявки уже знают, а ты словно понятия не имела. Тебя как будто всю твою жизнь взаперти продержали где-то. Да?
Я не сразу поняла, что он спросил. Качнула головой — нет.
— Ну ладно, иди сюда, — он подвинул табурет к столу, принес из соседней комнатки еще один. — Раз не очень хочешь спать, давай-ка я заработаю твой поцелуй. Ведь целовать меня за просто так ты не собираешься, да, любимая?
Я тут же поспешно надела юбку, прямо поверх кружевной сорочки, набросила жилет — не хотелось сидеть за столом рядом с Дином в таком двусмысленном виде. И охотно схватила перо. В глазах у мужа мелькнуло что-то похожее на обиду, но и только…
Я писала, переписывала, он помогал и поправлял. Оказывается, я помнила почти все буквы и почти не ошибалась — это достижение, при том, что заниматься учебой у меня получалось все же мало, только по ночам и никогда — днем. Он иногда умолкал, смотрел исподлобья и выжидательно. Наверное, я уже могла бы написать ему что-нибудь, спросить, объяснить — ну и что, что с ошибками, он бы понял. Но чувствовала, что — не решаюсь. Боюсь…
А потом они пришли. Несколько человек. Сначала мы услышали, как залаял Фор, потом он зло взвизгнул и просто залился лаем. И голоса, нетрезвые, наглые, и какое-то железное бряцанье. Мама дорогая, им что, так надо сделать приятное этому лиру Вану? Или он им приказал насчет меня, перед тем, как отрубиться? Зачем я им сейчас?!
Я не заметила, как прижалась к Дину, но он толкнул меня к кровати, и плеть скользнула в его руку, как живая змея — я даже моргнула, не веря глазам. Но нет, это была просто плеть. Не самая длинная.
— Эй, жених, открывай! И не вздумай девку испортить раньше времени!
— Да уже испортил, небось? Торопился? Эй, ты успел? — и пинок в дверь.
Дин, кажется, внимательно слушал. А они колотили в дверь, руками, ногами. Я подумала — может, найдется кому их одернуть, тут же все-таки не пустыня, где-то поблизости люди есть? Как же. В конкретно этой части замка, похоже, была именно пустыня безлюдная.
— Недоумок, тебе наследный имень приказывает открыть дверь!
— А может ему укоротить что-нибудь? Раз он такой торопливый?
— Думаешь, Ван будет в обиде? Не все равно ему, что ли?
У Дина задеревенели скулы.
— Нам что, слушать их, пока они не уснут под дверью? Имень приказывает, надо же! — он отступил от двери на несколько шагов.
Я замерла, не сводя с него глаз, захотелось прыгнуть, повиснуть на его шее, чтобы помешать, чтобы не рисковал, не ввязывался в драку, еще не хватало! Там же все — благородные господа, что б их!
— Сиди тихо, — отрезал он.
Сам еще помедлил, прислушиваясь, потом легонько взмахнул плетью — и запор быстро отодвинулся, со стуком, как выстрелил.
Тут же кто-то ввалился, выставляя перед собой меч, и сразу с воплем выскочил, потому что плеть-змея нырнула куда-то под меч, не задев железа, и ужалила. И тут же змея словно утащила за собой Дина, и дверь захлопнулась. Я впилась зубами в ладонь. Ну зачем, зачем он так, вдруг там — много этих…
Я слышала стук, крики, потом все стихло, и Дин вернулся.
— Испугалась? — он бросил плеть в ногах кровати, обнял меня. — не бойся. Все уже. Всего-то четверо пьяных, даже похвалиться стыдно. Трезвых в помощь постеснялись взять, — он прижался щекой с моей щеке.
Простая такая ласка, а приятно как…
— Я их каждого сзади ниже поясов приложил хорошо так, — шепнул он мне, — завтра будут вспоминать, откуда взялось…
Я прыснула. Да уж, грустное и веселое в одной коробочке.
Мы целовались. Он целовал меня сам, крепко, требовательно. И выдохнул мне в ухо:
— Моя. Никому не отдам, — и тут же отстранился.
А меня опять раздирало надвое. Одна половина соглашалась — не отдавай, другая…
Мне нужно в Андер. К волшебнику. Домой мне нужно!
Дин подхватил меня на руки, донес до кровати, положил.
— Спи давай. Все хорошо. А я чем-нибудь займусь.
На следующий день, ближе к полудню, мы с Дином в толпе других замковых жителей встречали именя. Посреди площади садились рухи с наездниками — несколько десятков, не спеша, по очереди. Зрелище еще какое захватывающее: птицы стаей кружились над замком, посадкой руководил грузный человек с синем костюме, с ярко-оранжевым флажком в руке, взмах флажка — и четыре-пять птиц устремлялись вниз, наездники слезали, и ковыляющих птиц отводили в сторону, чтобы дать место следующим. Почти все наездники были мужчинами, красиво одетыми, вооруженными и заносчивыми на вид, все в кожаных шапках, закрывающих уши, и с мечами — за спинами,
