Анна добралась до ствола, передохнула и начала медленно спускаться. Огонь лизал стену дома, а ведь там оставались Люба, Домна со своей родственницей-старушкой. Или разбойники убили их?! Когда Анна оказалась на земле, первым её побуждением было бежать, позвать людей, спасти, если ещё есть время, Любу и остальных. Но вдруг ей пришла в голову мысль, от которой ноги подкосились: если душегубов было не трое, а больше, и сейчас они где-то здесь, караулят вокруг дома, ждут её?!
Она поспешно отступила, юркнула в заросли крыжовника и смородины, затаилась. Тем временем вокруг дома уже бегали и суетились какие-то люди, подносили вёдра с водой. Анна стучала зубами от холода; возбуждение улеглось, но где-то внутри таился прежний ужас. Что, если среди тех, кто явился тушить пожар, затесались и её возможные убийцы?! Она теперь никому не может доверять, даже Любе.
До неё доносились крики: «Дом рушится! Осторожно! Отходи прочь!», затем зазвучал знакомый голос, твердивший с рыданиями: «Барышня! Барышня Анна Алексеевна! Сгорела, не иначе! О-о-ох, что за напасть такая!» Домна… А где же Люба, неужели тоже погибла?! Анна едва не выскочила из своего убежища, как вдруг заметила и Любу: связанную, бесчувственную, её держал на руках какой-то дюжий мужик.
***
Анна сидела на мёрзлой земле, не имея сил даже встать, и слушала, как Домна и прочие оплакивают свою барышню. Вдруг в голове у неё разом прояснилось.
А ведь это… Ведь это и есть её спасение! С этой минуты Анну считают погибшей в пожаре — значит, больше никто не станет на неё покушаться. И Владимир окажется свободен, ему даже не придётся платить убийцам. Вероятно, он неплохо сэкономит! Анну начал душить нервный смех, перешедший в судорожное всхлипывание. И Люба осталась жива, они с Денисом поженятся, будут жить богато, если, конечно, Левашёв не обманет своего наперсника. Люба станет настоящей барыней… Люба, которую Анна считала преданной до мозга костей! Прав оказался Вацлав Брониславович, когда сказал, что любого, самого прекрасного слугу можно купить за большие деньги!
При мыслях о князе слёзы мгновенно высохли у неё на глазах. Полоцкий! Человек, который всё это время пытался спасти её! А она оскорбила его и выгнала из дому! Князь Полоцкий единственный, кто догадался, что происходит, заботился о ней, предостерегал! Единственный, кому она не безразлична!
Анна припомнила их первую встречу — там, в Бадене, в горах. Тогда Полоцкий первый раз пришёл ей на помощь. Потом было их знакомство, беседы, его странное желание видеть её картины, все тайны, связанные с этим человеком… Всё это время он искал с ней встреч.
«Какая же я дура! Он любит меня. Он любит меня! Я ведь и сама влюбилась в него с первого взгляда, вернее, с первой встречи, когда он появился, подобно ангелу с небес! Тогда я даже ещё и не видела его, слышала только голос… Самый прекрасный голос на свете!»
Теперь она знала, что нужно делать — так, что даже озноб и ужас разом покинули её. Наконец-то у неё появилась цель в жизни! Пусть её считают погибшей, пусть похоронят и оплачут. Надо подождать пока все разойдутся, добраться до заброшенной сторожки, там отогреться и дождаться утра. Она пойдёт к князю Полоцкому, пойдёт сама, не опасаясь сплетен и глупых предрассудков. Анна возьмёт новое имя — пусть, она согласна на любое, какое понравится Вацлаву Брониславовичу. В конце концов её мать, Алтын Азаматовна, тоже носила другое имя, а не данное ей при рождении. Анна расскажет князю обо всём, доверится ему; Полоцкий станет ей опорой и защитником. А после они поженятся и уедут в его имение — кажется, оно далеко от Петербурга, где-то среди лесов… Она никогда не вернётся в Петербург! Всё равно больше ей не хочется видеть никого из родных: ни Владимира, ни мачеху, ни Елену! Пусть живут без неё, как знают!
Анна выкрикивала всё это про себя, наблюдая, как пылает старый дом её отца, прежде так любимый ею. Скажи ей кто-нибудь, что это произойдёт, сердце у ней разорвалось бы от боли. Но сейчас ей было всё равно — лишь бы дождаться рассвета. Анна дойдёт до соседней деревни, наймёт лошадь с телегой, чтобы добраться до города — и скорее, скорее явится к князю! Доктор говорил, Полоцкий нанимает квартиру на Петербургской стороне, близ речки Карповки, в доме купца Валуева… Вот он удивится! Она была ужасно груба с ним во время их последней встречи — но ничего, она загладит эту вину. Ведь она не знала, даже не догадывалась, что он любит её! Как он, вероятно, страдал!
Она сидела на полу, в давно не топленной сторожке, смотрела в окно, наверх, на тёмные облака, чтобы не пропустить момента, когда начнёт светать — в эту минуту Анна не помнила ни о чём: ни об опасности, которой подверглась, ни о своих спасителях, волке и вороне. Она смотрела в небо и с нетерпением ждала, когда же наступит рассвет.
* * *
Всеслав резко вскинулся на постели. Что за ужасный сон он видел! Какой-то незнакомый дом, охваченный пламенем, людские крики и суета вокруг, сам же он в образе волка дрался с бородатыми, вооружёнными ножами людьми, убивал их… И даже сейчас на клыках оставался вкус свежей крови… Казалось, в этом сне его силой выхватили из нынешней жизни в какую-то другую действительность. Однако такого не случалось с ним никогда. Кто же мог это сделать?
За окнами стояла чернота, которую с трудом разгоняли редкие фонари. Как ему невыносимо теперь в городе! Вот бы сбежать в поместье, а ещё лучше — куда-нибудь в лес. Всеслав выпил воды, начал беспокойно расхаживать по комнате. Зачем он здесь? И зачем Злата велела ему исполнить невозможное? Да, он сделал всё, что мог, чтобы защитить её дочь — но Анна слишком недоверчива и привязана к своей родне. Не может же он силой увезти её из мужниного дома и спрятать! А получается, именно это он и должен сделать — ибо иначе жертва Златы окажется напрасной. И любимая не простит ему гибель Анны, не поймёт, почему он не исполнил её волю.
Всеслав опустился в темноте на стул, придвинулся к столу и обхватил голову руками. Если бы не Анна Левашёва, он бы прямо вот сейчас, ночью, отправился бы
