Ворон пробыл с ней ещё некоторое время, а когда взошла луна, и Анна, облокотившись на подоконник, наслаждалась ясной майской ночью — птица осторожно вспорхнула ей на руку. Посмотрела внимательным, долгим взглядом, коснулась щеки крылом — и растворилась в ночном мраке, быстро и бесшумно, точно призрак.
Анна удивлённо проводила ворона глазами, и вдруг разом почувствовала сладкую, тяжёлую усталость, даже голова закружилась: сил хватило лишь на то, чтобы раздеться и лечь в постель. Она уже готовилась погрузиться в блаженный сон, когда до неё донеслись бурные истерические рыдания Елены, испуганный голос мачехи… Что там ещё случилось? Она потянулась было за пеньюаром: надо бы пойти, узнать, что такое с сестрой — но рука безвольно упала. Глубокий сон накрыл её, словно тёплое одеяло на гагачьем пуху.
***
Наутро Анна проснулась свежей, отдохнувшей и полной сил. Ничего похожего на ежегодные майские страдания она не испытывала. Вчера с ней точно произошло что-то хорошее — что же? Она не могла припомнить, однако, подойдя к зеркалу, внимательно осмотрела себя и ожидаемых ужасных изменений не увидела.
Ей захотелось петь и смеяться, но это не был тот приступ буйства, повторения которого она боялась, это оказалась нормальная, естественная радость! Неужели Бог наконец-то смилостивился над ней и больше подобного не повториться?
В дверь постучали; вошла горничная Люба с подносом.
— Барышня, тут барыня вам прислали укрепляющую микстуру, а то вы всё кашляли вчера. Вот они и беспокоились, аж с ночи вам лекарства готовили…
Анет, не вслушиваясь, машинально выпила снадобье, имевшее приятный травяной вкус с какой-то горчинкой. Напевая, она оделась; наверное, сегодня папенька уже решительно заговорит с нею о женитьбе. Анна пока не решила, какой именно ответ даст отцу, но нынешним утром она находилась в таком блаженстве, что хотела обнять весь мир. Если граф Левашёв и правда любит её, пожалуй, она готова будет составить его счастье, помочь ему вернуть промотанное родителем состояние, блеск и славу старинной фамилии. Он хороший, благородный человек и цели его, несомненно, благородны!
***
И вот, перед самым отъездом на дачу в Стрельну, Анна, последнее время бывшая совершенно счастливой, вдруг захворала и лишилась чувств. Ей с самого утра нездоровилось, однако это было уже не то, чего она боялась. Наступил июнь, один из самых любимых ею месяцев — ведь теперь целый год можно было жить и не беспокоиться о том… Перед тем, как потерять сознание, Анет запомнила лишь, что прошла из столовой в гостиную, остановилась перед портретом пропавшей матери: ей вдруг показалось, что изображение ожило, и в прекрасных глазах княжны заблестели слёзы… Анна испуганно вскрикнула, ноги её подкосились; подбежавшая Елена едва успела подхватить сестру и не дать ей удариться об пол…
Глава 4
Елена зашла к отцу в кабинет, дабы пригласить того к обеду. Папенька, казалось, был чем-то сильно рассержен, однако не забыл небрежно поздороваться с младшей дочерью и осведомиться о здоровье Анет.
— Я ещё не успел зайти к ней сегодня, — добавил отец. — Да и боязно что-то…
— Отчего же боязно, папаша? — внутренне замирая, спросила Елена.
В её памяти ещё было свежо происшествие в спальне Анны — а о том, что происходило не далее, как сегодня утром между нею и Владимиром, Елена боялась даже вспоминать. Её тело всё ещё хранило прикосновение его сильных горячих рук, когда он подхватил её и прижал к себе. Думая об этом, она закрывала глаза от смущения и низко опускала голову. Зачем он это сделал?! Как он мог, когда их с Анет свадьба уже назначена?
Елена старалась уверить себя, что со стороны Владимира это был знак внимания, услуга из вежливости будущей родственнице. Верно, он всего лишь хотел, чтобы она не промочила ног, переходя лужи во дворе! И всё-таки… Его прерывистое дыхание, загадочно-печальный взгляд, устремлённый на неё, «простите», произнесённое шёпотом! Больше он ничего не сказал ей в то утро. Так невыносимо неловко было под его пристальным взглядом, что Елена не выдержала и сбежала в комнату к сестре. Она надеялась, что общество Анны послужит дополнительной преградой для её невозможных, греховных мыслей и поможет вернуть обычное спокойствие и смирение. В какой-то миг Элен даже собралась признаться сестре во всём — пусть та рассердится, пусть побранит её как следует — лишь бы не оставаться больше наедине со своим смятением!
Но, увы, Анет было вовсе не до неё, Елены. И не до Владимира. Став свидетельницей необъяснимого чуда с вороном, улетевшим с картины, Элен даже забыла на миг обо всём другом. А на вопрос «что же это такое было?», Анет посмотрела на неё блестящими глазами, и ответила: «Я бы непременно рассказала тебе всё, если бы знала. Но я не знаю, моя милая, я сама ничего не понимаю».
Элен испуганно вздрогнула, осознав, что папенька что-то говорит, а она, занятая своими мыслями, не слушает.
— …Вот я и думаю, а вдруг не просто так она о матушке родной вспоминает, да видения ей являются? Ведь княжна-то моя, Алтын, как раз в эти майские дни и пропала тогда. Сколько лет прошло, а я по сей день чуть не каждое мгновение помню.
Отец тяжело опустился в кресло, сильно потёр ладонями лоб.
— А что же, вы, папаша, тоже думаете, что маменька Анет вовсе не погибла тогда? — осмелилась спросить Елена, проглотив мгновенное, острое чувство горечи от слов отца «княжна моя».
— Откуда же мне знать… Тоже?! Получается, ещё кто-то так думает?
Алексей Петрович мгновенно вскочил с кресел, схватил Елену за плечи, встряхнул.
— Ты это о чём? Или Анет говорила что? — требовательно спросил он. — Ей опять мерещилось? Что она тебе рассказала?!
Елена печально вздохнула. Всегда, всегда у папаши на уме лишь Анет да её пропавшая маменька, Алтын Азаматовна!
— Н-нет… — нерешительно ответила она. — Уже почти ничего. Последние дни ей больше и не мерещится. Мамаша сестрице всё какое-то снадобье даёт, ей и полегчало.
Алексей Петрович глубоко вздохнул, уселся, откинулся в кресле. Тучи за окном давно рассеялись, вместо них по небу быстро летели лёгкие облачка; погода для петербургского июня была великолепна.
— Коли Анет правда лучше, скажешь матери, пусть теперь же начинает готовиться к переезду в Стрельну. Аннушке свежий воздух, покой нужен; там и совсем поправится. Да чтоб долго не мешкали: через три дня увезёте её на дачу, хоть с ног сбейтесь! Владимиру Андреевичу поклон передайте: будет посещать вас, а свадьбу тогда попозже, в сентябре сыграем.
Елена молча кивнула, едва сдерживая очередной вздох. Вроде бы отец не сказал ничего для неё нового, и всё же…
— Да ведь Владимир Андреевич нынче здесь, папаша.
