– Надо было мне с ними разговаривать. Хотя… – поднял пистолет Вити Комара Валера Берет. Он подошел к двум чемоданам, стоящим в углу зала, приподнял один из них, тот оказался достаточно тяжелым. С громким стуком Берет бросил его на стол, пригляделся и щелкнул замками. Открыв, Валера вытянул лицо и негромко присвистнул.
– Ого, да тут всё очень по-серьёзному!
Задумчиво помолчав, что-то оценивая, он закрыл чемодан, кинул взгляд на толстяка, который всё также, вытаращив глаза, сидел за столом. Валера облизнул губы.
– Слышь, уважаемый, а ты-то кто таков будешь?
Все, что было описано выше, случилось буквально за пару минут. Толстяк за столом с трудом мог воспринять, что произошло, и просто мелко дрожал. Он несколько секунд не мог заговорить, а потом начал строчить короткими очередями, как из пулемёта:
– Я нотариус. С правом регистрации. Я работаю на Аттала Ивановича. В Аквилее. Нотариальное бюро мистера Конти. Я и есть мистер Конти. Я вас, Валерий, знаю. Мы вместе ездили. С Атталом Ивановичем. На Кружиху. Помните? Вы ещё тогда пили вино. И я пил вино. Я почему-то не думал. Что вы придете. И что все будет вот так. Алиса Атталовна должна была. Приехать и подписать бумаги. И эти, и другие. Я сделки провожу и регистрирую – сделки, браки – всё регистрирую. И больше ничего не знаю.
– Хотел, значит, всю хозяйскую недвижку слить? А тут, видишь, я приехал. – Берет сел перед ним на перевернутый спинкой вперед стул и постучал по нему стволом. – А что ж, ты, гнида, от Аттала-то так быстро отскочил, а?
– Так никуда я не скакал. Ничего не сливал. Вы поймите. Всё же договорено было.
– Что договорено?
– Что я буду регистрировать сделки. И контракт. Сказали, Алиса Атталовна сказала, что Аттал Иванович скоро скончается…
– Сплюнь, рожа! – несильно похлопал его пистолетом по щеке Берет, – хозяин живее всех живых. Это ты сейчас сдохнешь! – и тут он вдруг сузил глаза и медленно спросил. – На кого, говоришь, нужно было переписать имущество?
– Две трети на Симона и Каспера Вуйчиков и треть…
– На, тварь! – внезапно раздалось сзади. Оказывается, пока они слушали, что говорит нотариус, сзади очухался бармен. Во время бойни он упал, сражённый ударами Валеры, а потом пришёл в себя и, по всей видимости, сейчас решил отомстить, схватив валяющийся винчестер и вздумав поиграть в крутого парня. Идея его была проста – выстрелить в спину Берету, потом разнести в клочки второго. О том, что его планам не суждено было сбыться, он не подумал.
Александр едва успел повернуть голову, как Берет с силой ударил пяткой в пол и завалился вместе со стулом, уходя от возможной угрозы. Рефлекс не подвел, потому что в эту же секунду раздался выстрел. Грудь толстяка очутилась на линии огня, взорвавшись мясом и костями.
– Ё! – ещё только вздрогнул от выстрела Доктор, а в это время Валера, уже лежа на спине, два раза выстрелил бармену в ноги, прострелив оба колена. Истошно заорав, тот упал вперед, ударившись руками, со сжатым в них винчестером, о твердые деревянные доски. «Клик, клик» – ещё два раза нажал на спусковой крючок Берет, но восьмизарядный «глок» только растеряно щёлкнул механизмом.
Тем временем бармен стоял на карачках и истошно орал во весь рот. Вдруг его сумасшедший взгляд наткнулся на лежащего Берета, и, превозмогая боль, сжав зубы, он принялся наводить ствол винчестера прямо на Валеру. Тот понял, что подняться не успеет – он весь перед ним, как на ладони, и между ними всего два столика, с поднятыми наверх стульями. Замерев, Берет наблюдал, как черный зрачок ружья медленно вглядывается в его душу.
Вдруг раздался звук, похожий на тот, когда делают отбивные из свинины.
Это Доктор со всего размаха врезал бармену битой по спине так, что у того разъехались руки, и он рухнул. Валера моментально вскочил, подбежал к поверженному, поднял его за волосы и несколько раз, со всей силы, ударил лицом об пол. Потом, опять же за волосы, приподнял оглушенного, прислонил к барной стойке, вытащил из своего кармана платок, с его помощью взял ружье, приставил ствол к подбородку бармена, взял того за правую руку, положил его большой палец на крючок и нажал, прикрывшись рукой от разлетающихся кровавых ошметков.
И тут Алекс понял, что его жизнь никогда не будет прежней.
ДОМ
Александр вышел на задний двор, в полном умиротворении сделал глоток бодрящего зелёного чая и легко выдохнул. Ему было хорошо, даже несмотря на то, что за последнее время он пережил немало, возможно, больше, чем за всю свою предыдущую жизнь. Впрочем, некоторые моменты Алекс с удовольствием бы стёр из памяти, но вместо этого продолжал слишком часто и эмоционально о них думать, прекрасно, осознавая, что тем самым ещё сильнее формирует эти воспоминания. Лишь огромным усилием воли Доктор пытался не вспоминать ужасающую бойню в «Тумане», ускоренно перематывая в голове кровавый эпизод, в котором жадность Каспера Вуйчика сгубила не только этого фраера, но и ещё шестерых человек…
Хотя следующий кадр был не менее напряжённым – они с Беретом и двумя чемоданами вышмыгнули из проклятого богами бара, что называется, огородами, стараясь оставаться в тени деревьев. Компаньоны дали небольшой круг и подошли к мобилю со стороны подлеска. Никого не было.
– Я тут подумал, – Валера открыл задний багажник мобиля и закинул туда два чемодана, – что Витя, ещё с тех пор, когда продал бар, очень сильно хотел вернуть его назад. Всё время говорил, что хочет остаться в «Тумане» навсегда, – Берет захлопнул дверцу, обернулся назад и покачал головой. – Что ж, его мечта сбылась.
Закрыв багажник, он взмахнул рукой, приглашая вернуться назад – в здание с мертвецами. Алекс молча медленно отрицательно покачал головой. Валера устало произнёс: «Нам полюбас нужно закрыть тему, иначе по ДНК спалят и заметут. Надо, Саня, надо». С огромной неохотой Алекс послушался. Они возвратились на место бойни, и Доктор вошёл внутрь, превозмогая себя, но не смог пройти дальше двери, ощутив приступ тошноты от вида истерзанных тел. Его ноги задрожали, Саша тяжело навалился на дверной косяк.
В это время Валера бодрой походкой, словно не замечая вида крови и внутренностей, размазанных по полу, аккуратно, чтобы не испачкаться, подошёл к барной стойке, тихонько посвистел и принялся бить бутылки с крепким алкоголем – одну за другой, расплёскивая его вокруг: водку по шторам, текилу по площади бывшего бара, а ром – по периметру. Вот он взял большую бутыль с самогоном, глотнул из неё, крякнул и пошёл поливать трупы врагов. Когда горючее закончилось, схватил пару зеленых бутылок дорогого абсента и щедро окропил тела Антохи и Вити Комара. Оприходовав почти всё, что могло гореть, направился на кухню, открутив там вентили двух баллонов с газом.
Затем, глубоко вздохнув, Берет прочертил жидкостью из последней бутылки путь от ближайшего тела до двери и замер, вдыхая пары разнообразного алкоголя, буйно витавшие в воздухе, потом ещё раз оглядел поле битвы, как будто запоминая всё до мелочей, и чиркнул спичкой.
Огонёк побежал по дорожке, растекаясь в стороны и быстро охватывая помещения. Соучастники мигом выскочили из бара, Валера Берет не стал прикрывать за собой дверь: «Чтоб кислород поступал, и ярче горело». Отбежав на приличное расстояние, подельники остановились на пригорке в тени деревьев и молча обернулись назад. Сквозь окна было видно, как внутри пылал огонь, в один момент он с шумом вырвался из дверного проёма. Только тогда, словно успокоившись, Валера кивнул Саше, и, навсегда отвернувшись от охваченного пламенем бара, парочка украдкой, сквозь подлесок, рысью устремилась к мобилю.
Они не успели отъехать далеко, как здание взлетело на воздух,
