– Ладно, я поехала тогда, – поднялась Алиса и делано поклонилась. – Спасибо вам, дружочки, за добрую встречу.

– Ладно тебе, – сменила гнев на милость Ритка, – давай, посиди с нами, а то опять на месяц пропадёшь.

– Ну, коне-е-ешно, оставайся, лапуля, – пьяненькая Марго похлопала её по попе. – Они просто пьяные, обнюханные и накуренные. Не обращай на этих дурёх внимания, оставайся, если что, я тебя смогу спрятать за своей широкой грудью, – пошевелила она статью.

– Нет-нет. Спасибочки, конечно, подружки, но мне пора! Я возьму пузырек, ладно? – без спроса схватила она чуть початую бутылку рома, стоящую на столе. – Мне и правда нужно ехать, Шурика вон домой завезти.

– Сама, смотри, не заедь под него, – под общий смех заявила Светка, трогая наконец подсохшие ногти.

*

– О чем вы там смеялись? – спросил её Шурик, когда они попрощались со всеми и спускались вниз.

– Да так, про Мышкины ногти. Красит их весь день, девчонки говорят.

– Да, да, – громко рассмеялся он, – я заметил. А почему, кстати, ты Свету Мышкой назвала?

– Так она мышка и есть. Я ж эту сучку кудрявую сто лет знаю, с детства, она всегда молчком, да молчком, как мышка.

– Понятно, – произнёс Алекс, не зная, о чём продолжить разговор и спросил первое, что пришло в голову. – Ну что, Элис, какие у тебя планы?

– Планы? Да, собственно… никаких, – девушка на секунду задумалась. – Домой не хочется, день ещё не закончился, с ними скучно – они пьют уже который день. Я как-то не очень люблю пьяных, – вышагивала она с бутылочкой рома в руке. – А знаешь что? Поехали на Прудок? Посидим, пообщаемся.

– Поехали. Круто! Я там отдыхал несколько раз, красивое место. Дорогое только.

– Да, недешёвое, – согласилась она в раздумье. – Но не обязательно в ресторан идти. У меня там лавочка есть, можно присесть на бережку, ром вот попить, – показала она бутылку.

– А тебе отец ничего не скажет? – вдруг проявил он заботу.

– Нет, я позвоню ему по домашнему коннекту, он увидит, что я действительно из дома, и нормально к этому отнесется.

– Так у вас дом на Прудке?

– Да, у меня там дом. Мы возле него мобиль оставим, а сами пойдем к берегу, там и дорожка красивая извивается между каштанами.

Шурик тут же воодушевился.

– Давай, я – за! Если что, я потом пешком до дома уйду – мне вдоль озера и налево.

– Отлично, а то я не очень хотела бы ехать ночью пьяная за рулем, – одобрительно покачала головой и так уже вполне охмелевшая девушка.

На том и порешили.

*

Но, пока они добирались до Прудка, сгустились тучи, а когда они подъехали к дому, зарядил ливень. Пришлось срочно забегать в дом. Когда зажегся свет в коридоре, то выяснилось, что у Элис сильно промокло платье. Алисе пришлось отлучиться на пару минут, и вскоре она вернулась в длинном махровом розовом халате с котятками и белых мягких тапочках, а промокшее платье, встряхнув, повесила возле камина. По всей видимости, на сегодня поход на Прудок отменялся.

Оглядевшись, Алекс восхитился внутренним убранством маленького, но уютного домика, обставленного со вкусом. Его уже отпускало с гашиша, но в голове до сих пор плыл туман, поэтому он ёрзал в кресле, не зная, что делать дальше. В это время Элис, нажав на кнопку пульта, разожгла электрический камин, подвинув к нему сушилку, затем достала бокалы, лед и колу, положила две большие тряпичные салфетки на столик и этими создала уют.

Сначала молодые люди молча выпили по полбокала коктейля, алкоголь подействовал и вскоре небольшое отчуждение, сквозившее между ними весь день, понемногу сошло на нет.

– Будешь «снег», Шурик? – спросила Алиса, первой прервав молчание.

– А что такое снег? – приподнял брови Алекс, хотя прекрасно это понимал.

– Это наркотик. Очень мощный, предупреждаю, – прищурила глаза девушка.

– Никогда не пробовал, – молодой человек развел руками и тут ответил честно.

– И это хорошо, Шурик, и это хорошо, – она схватила сумочку и начала в ней рыться, – потому что к нему можно быстро привыкнуть, если силы воли нет. Ийка с Нипелем, вон, плотненько уже сидят. Она скоро сторчится в сопли* (плотно подсядет на наркотик), будь уверен. У неё уже бессонница началась – это первый предвестник. И потеет постоянно. Скоро дозу увеличит и запараноит.

– А что дальше?

– Психушка, что ещё? Выйдет дурой. У некоторых башню сносит: из окон прыгают, кислоту пьют, глаза себе выкалывают. В общем, одна дорога.

– Ого, – испугался Алекс, находясь под действием гашиша, – так, может, и нам не стоит употреблять?

– Да не! Спасибо боженьке, мне можно – я редко, да метко, дружочек, – нашла она порошок и насыпала чуток на мизинчик. – Себе в удовольствие, понимаешь? В удовольствие-то можно, да ведь? – она повернулась с блаженной улыбкой. – Да и сила воли у меня ого-го! Хочу – употребляю, хочу – нет. Так что, будешь?

– Я не знаю, – замялся Шурика. – Просто никогда не пробовал.

– Ну вот, мы сейчас и распробуем, – сказала она и вдохнула в себя порцию порошка. – Первый раз – самый лучший, я тебя уверяю! – потёрла она нос, взяла Алекса за большой палец, насыпала туда из скомканного пакетика «снег», и протянула трубочку.

– А ты помнишь свой первый раз? – с совершенно наигранным беззаботным видом поинтересовался он, принимая трубочку дрожащей рукой и вдыхая вторую дорожку.

– Я не люблю об этом вспоминать, – нахмурилась она, но Алекс этого уже не заметил. Он не успел ещё отойти от порции наркотика из кальяна, как смешал его сначала с ромом, а затем посыпал «снегом», и уже через пару минут переполнился эйфорией эндорфинов, счастьем серотонина и таким количеством мотивирующего дофамина, что даже вскочил с места и заходил по комнате. Он как будто сначала нырнул в сугроб после баньки, а затем вынырнул оттуда добрым молодцем.

– Ого! Ого! – такими междометиями оценил эффект Алекс.

– О-го-го! – передразнила она, пританцовывая, сидя в кресле, и тоже, по всей видимости, чувствуя приход* (удовлетворение от приёма наркотика).

В ответ Алекс посмотрел на девушку так, что она даже засмущалась, как бы принимая его игру. А он не играл – на его глазах Алиса преображалась, превращаясь из прекрасной Золушки в ослепительную принцессу. Это порождало в нем такую бурю неподконтрольных разуму чувств, что он ощутил всю совокупность влюбленности, страсти и желания. Причем последнее чувство настолько преобладало над всеми остальными, что уже через пять минут он осыпал её комплиментами, а она, задорно смеясь от всей души, заставила его сесть в кресло, успокоиться и выпить ещё «Куба либре».

– Шурик, дружочек, – звонко заливалась Алиса. – Мы же договаривались о книгах разговаривать, вот давай и поговорим. Какая у тебя любимая книга?

– Камасутра, – ни секунды не задумался он, чем вызвал у обоих приступ оглушительного хохота. Отсмеявшись, они начали острить, вспоминая сегодняшний день. Алиса рассказала, как она удивилась, когда в её комнату ввалился помятый Алекс в порванной куртке, но вообще выпала в осадок, когда затем он вышел из дома в сапогах. Посмеявшись, они переключились на ребят, у которых недавно были в гостях. Алиса болтала, не переставая, словно тренируя язык:

– Вообще Ия с Нипелем живут, как два чужих человека. Едят, разве что, за одним столом, а спят в разных кроватях с разными людьми и считают это нормальным, представляешь? Нипель давненько с наркотой балуется, да и она тоже, причём это он сам её и подсадил на эту гадость, жалеет сейчас, наверное. Однажды, давно уже, Нипель с кем-то переспал под этим делом и Ия ему тут же отомстила с каким-то армянином. Он об этом, конечно, узнал, и ты знаешь, всё у них стало рушиться прямо на глазах, ты не представляешь как быстро. Собачатся постоянно, друг друга куда подальше посылают, а раньше… Ты бы знал, какая это пара была, Шурик, ох, ты бы знал! Он ведь её на руках носил, я в прямом смысле это говорю, да что там, Ия планировала замуж за него выйти, детей думала завести, они даже кольца купили. У них вся жизнь была, как праздник! Один большой непрекращающийся праздник – с алкоголем, танцульками, наркотиками. А потом закрутилось и понеслось!

Зрачки у Алисы стали настолько огромными, что Алекс буквально тонул в них.

– Просто сейчас всё иначе. Нипель совсем тупой стал в последнее время,