Он хлопнул на дорожку рюмочку дешёвого башкирского самогона для поправки самочувствия, приоделся, побрызгался одеколончиком, накинул любимую кожанку, вышел из дома, по дороге спросил у тёть Магдалены за здоровье, поздоровался с дедом Никоном, завернул за угол, и потопал было к остановке, но тут настроение испортилось окончательно: навстречу попался управляющий домом. Алекс не любил этого дотошного дядьку, вечно интересующегося подробностями чужой жизни. Молодой человек быстро поздоровался и хотел было пройти мимо, но тот остановил его и принялся нудно разглагольствовать о какой-то ерунде, не давая вставить ни слова в свой монолог. Пользуясь тем, что имеет право на выселение жильцов, управляющий любил устраивать допросы с пристрастием или читать пространные лекции, объясняя это тем, что по уставу дома все его обитатели должны поддерживать высокую общественную мораль и он, как ответственное лицо, обязан быть в курсе всего, что происходит с жильцами. Управдом уже привык к тому, что жители дома терпеливо и подолгу его выслушивали, когда он изъявлял желание поучать кого-то уму-разуму. Так и сейчас, Алекс кивал и поддакивал, делая вид, что внимает. Только через десять минут он смог, наконец, с ним распрощаться.
По пути к остановке молодой человек зашёл в магазинчик дяди Гаспара, где продавали всякую всячину. Подмигнул в зеркало витрины своему высокому темноволосому отражению в черных брюках с небольшим клёшем, широко улыбнулся продавцу лавки и протянул руку:
– Драсьте, дядь Гаспар. У вас есть тянучка?
– Да, мой дорогой друг, для тэбя конечно же есть всё, что угодна, тэбэ с каким вкусом? – неторопливо ответил ему старый усатый армянин и расплылся в гостеприимной улыбке.
– Да без разницы, – махнул рукой Алекс.
– Эй, Гаяне, – с акцентом крикнул Гаспар куда-то в сторону. – Принэси нашему гостю Искандеру тэнучку со вкусом «без разницы». Она в вэрхнем углу.
Гаяне, тётушка со смешливыми морщинками у глаз, вынесла в хрустальной чаше синюю продольную пластинку, передала её Алексу и, прищурившись, хмыкнула:
– Куда так вырядился, красавчик? Опять придёшь пьяный, поздно ночью? А?
– Да я, тёть Гаяне, на свидание собрался, – завертелся, как уж на сковородке Алекс. – Посидим, винишка попьём. Ладно, побегу, некогда мне, опаздываю, – начал он было уходить от темы разговора.
– Слышу я уже, вон в пакете твоё вино брякает. Две бутылки. Вино и водка, так ведь? Алек, ты, давай, тётю Гаяне за нос не води. К мымре к этой своей пошёл? – начала было она.
– Оставь ты парня в покое, нэ мальчик он уже, моя дорогая Гаяне. Мы с тобой в его возрасте нэ лучше были. Вспомни себя! Какая ты была? И такой же красивый осталась! Как же я лублу тебя, свэт моих очей, – обнял её за талию и поцеловал в щеку дядя Гаспар. Пока та таяла от этих слов, Алекс поспешил в сторону остановки, не забыв признательно махнуть дяде Гаспару рукой.
– Деньги-то хоть есть? – донёсся сзади голос Гаяне. Он повернулся и послал ей воздушный поцелуй.
Старики тепло к нему относились. Тётя Гаяне была старинной подругой его матери, и все своё детство он видел перед собой образец женщины красивой и верной, строгой и справедливой. Алекс до сих пор её немного побаивался. А дяде Гаспару он помог в позапрошлом году, когда у того начались приступы лёгкой эпилепсии, устроил его на стационар к ним в ликей. Тогда Гаспару пришлось похудеть и подобреть. Правда гастрономические пристрастия дали о себе знать, поэтому сейчас он, скорее, раздобрел и подобрел.
Остановка была примерно в полукилометре от его дома. Кампус Мессена находился в самом верхнем северном углу полисной сетки, а он жил почти на окраине третьего пояса их кампуса, чуть не доходя до начала внутреннего лесного периметра. Поэтому электротробус ходил сюда не часто, и, судя по расписанию, недавно уехал, значит, следующего ждать ещё минут двадцать. Алекс направился было к остановке, но тут сзади слева раздался звук подъезжающей легковушки. Мобиль немного постоял невдалеке, а потом подкатил прямо к Алексу.
– Привет, земеля! – из водительского окна высунулась дружелюбная круглая физиономия. – Скажи, пожалуйста, как до мясокомбината добраться?
– Да ты что, браток, – рассмеялся Алекс, – мясик в Лаке, ну, то есть в кампусе Лакония находится. А мы в Мессене, в северной филе. Далеко проехал, разворачивайся.
– Бли-и-ин, – протянул парень, почесал нос и задумался. – Что делать то? Слушай, садись со мной, покажи, как правильно ехать, а я тебя довезу потом, куда надо, а?
Алекс пожал плечами, тем более что ему было в ту сторону. Как бы раздумывая, он начал обходить мобиль спереди и вдруг заметил на пассажирском сиденье ещё одного человека. Почему-то это ему сразу расхотелось ехать: больно не понравились недобро блеснувшие глаза пассажира. И, остановившись, он постучал рукой по капоту:
– Не, браток, у моей подруги сегодня день рождения, так что не могу. Давай я тебе так объясню?
Водитель озадаченно посмотрел на своего соседа. Возникла пауза, но через секунду пассажирская дверь распахнулась, и из неё выскочил высокий худой молодой белобрысый парень в светлом спортивном костюме. Он сморщил губы и сплюнул:
– Эй ты, комон! Прыгай назад, покажешь, как доехать, а потом беги на все четыре стороны, понял?
– Не, я же сказал, я не поеду, я иду на праздник, – напрягся Алекс и начал отступать назад. – Но объяснить могу.
– Я тебе щас сам объясню! – повысил парень голос. – Повторяю последний раз – садись в мобилу и поехали! Тяпа!
Тут из задней тонированной двери вынырнул ещё один паренёк. Явно спортсмен, судя по внешнему виду. В это время длинный обошёл мобиль и двинулся в сторону Алекса.
– Эй, эй, парни! – выставил руки в успокоительном жесте Алекс. – Может, вы что-то перепутали?
– Ты сам-то ничего не попутал в этой жизни? – Сплюнул длинный, подходя ближе. – Ты чухаешь меня? Я чё не понимаю, о чём базарю? Ты чё, дурака во мне впалил? – делано возмутился он в поиске причины для скандала.
– О! Это не ко мне вопрос, – не подумав, ляпнул Алекс.
– А к кому? – не понял его оппонент.
– Это к психиатру, – выдал Алекс и только потом понял, что зря он это сказал, так как глаза длинного мгновенно округлились, а ноздри раздулись. Он попытался сгладить ситуацию. – Парни, успокойтесь и езжайте, куда ехали. Мне с вами не по пути. Понятно?
– Ты чё рычишь, щурёнок? По какому ты не по пути? Тебе нормально сказали делать, а ты тут круги рисуешь? Шутки шутишь? Комон! Я не доктор, как ты, но успокоительное могу выписать. Вот смотри, – сказал длинный и вытащил из кармана продолговатый предмет, что-то типа трубки с резиновой ручкой. – Это «димедрол». Он готовится в два приёма: достать, и, – тут он с силой выбросил вперёд руку, как бы отбивая мяч теннисной ракеткой, – встряхнуть.
Трубка сработала, как телескоп, выпустив из своего чрева сужающийся стержень с большой металлической шишкой на конце. Длинный протянул трубку поближе Алексу, как бы показывая её устройство, а потом резко без замаха ударил ей по лицу. Удар плашмя пришёлся в челюсть возле уха, мир мгновенно задрожал, и тут же второй спортсмен, Тяпа, подскочил, смазав ему кулаком в зубы. Кровь брызнула на лицо из разбитой губы и закапала на рубашку, глаза ответили слезами, затуманив взор. От боли Александр разжал руки, попятился, размахивая руками, пакет с бутылками грохнулся об асфальт, мир было покачнулся, как это время чья-то рука схватила его за рукав и потащила за собой.
– Пойдём, телёнок, – услышал он рядом с собой насмешливый голос и ощутил толчок. Его дёрнули за воротник, и он почувствовал унизительный пинок под жопу. Вздрогнув от удара и резко вытерев глаза, Алекс понял, что длинный тянет его за плечо в мобиль, а он, на самом деле, как телёнок идёт на поводу. Пинок под задницу ещё горел, удар
