Признание друга мне было приятно — я рада, что он не старался скорее меня забыть. И рада, что не любил заразу Таньку. И мне ни грамма не стыдно.
— Первый раз она залетела, когда школу заканчивала. Да не смотри на меня так, — Витёк заметил мои расширившиеся глаза, — ей, между прочим, уже восемнадцать исполнилось в то время, так что я не совратитель малолеток. Детей я с ней точно не планировал и она, к счастью, тоже — мамочку боялась. Она же в мед собиралась поступать, и беременность была совсем не в тему. Короче, сделала аборт, но мы не расстались. Вообще, с ней было интересно, к тому же я был у неё первый, чувствовал ответственность. А она меня любила, и я не искал альтернативы. А через год она опять залетела, тогда и поженились. Об аборте я даже не заикался — боялся за Танюху. А эта сука, представляешь, развела меня, как лоха педального — пошла и сделала аборт после свадьбы. Сама так решила, падла, ей, видите ли, учиться надо было. А на кой хер я, спрашивается, женился?! Хотел сразу на развод подать, но она такие концерты мне устраивала… А потом совместный бизнес открыли, не всё же мне ногами дрыгать. С начальным капиталом её родители здорово помогли. Так что теперь у нас свой клуб, приглашаю потусить. Короче, живём с Танюхой вроде вместе, но каждый сам по себе, — невесело подытожил Витёк.
— А любовница? — осторожно напомнила я.
— А твой очередной брат из короткого списка? Думаешь, я забыл?
— Он странник, — с грустью ответила я.
— Странник от слова странный?
— Странник, потому что странствует, — ответила я серьёзно, не оценив юмор Витька.
— И ты по нему скучаешь?
— Да, но мы говорим не о моих друзьях и братьях, а о твоей любовнице. Ну, и..?
Витьку явно не нравилась эта тема. Он опрокинул в себя внеочередную стопку, выдохнул и заговорил:
— Ох, Динка, как там всё сложно. Мы уже три года с ней, случайно всё началось, а потом закрутило меня и засосало. Я даже решил, что вылечился от тебя.
— Звучит как-то двусмысленно, — высказалась я и усмехнулась, а Витёк заржал, как конь.
— А что, так и есть. Короче, я бы уже давно от Таньки ушёл, но она против.
— Кто? Танька?
— Да при чём здесь Танька? Танька тоже, понятное дело, против, но не в ней проблема. Моя любимая женщина считает, что мы предаём её подругу, и периодически пытается закруглить нашу лав стори — и сама мучается и меня мучает. — Витёк многозначительно уставился на меня, а в моей захмелевшей голове совсем перемешались пазлы.
— Так, стоп! — рявкнула я. — Кого вы предаёте? Ты встречаешься с Танькиной подругой?
— С бывшей подругой, очень сильно бывшей, — мой друг сверлил меня взглядом.
— Ну и хрен с ней, если сильно бывшая. В чём проблема, где предательство?
— Да в тебе всё дело, Дин.
Во мне? Разговор двух идиотов — тупой и ещё тупее. На фиг эти ребусы? Я пытаюсь реанимировать мозговые извилины, прокручивая в голове Витькины слова и находясь под его пытливым взглядом.
От внезапной догадки у меня заныло под ложечкой — только не это..!
— Вить, только не говори, что твоя любимая — это Дашка, — внезапно осипшим голосом пробормотала я.
— Да, Дин, это Дашка и она меня убьёт, если узнает, что я всё тебе рассказал.
— А почему же она сама мне не призналась? Ведь мы столько всего с ней обсуждали и о тебе говорили.
И я вдруг вспомнила, что именно мы обсуждали — я делилась с ней опасениями, что Витёк, когда мы встретимся, может снова запасть на меня, и Дашка не сомневалась, что именно так и будет, но не отговаривала от встречи. Ужас! Мне стало ужасно обидно, что мои друзья сделали из меня дуру. А Дашка, как она могла мне так подыгрывать, сучка? И в то же время было жаль её. Я представила, как она страдает, разрываясь между нами. Получается, что я своим приездом осложнила им жизнь? Что же так паршиво всё складывается? Ну почему Дашка такая дура? Ведь она, как никто, всегда знала, что Витёк для меня просто друг, и ничего мне не сказала. Хотя, я ведь обсуждала с ней ещё в детстве возможность развития наших с Витьком отношений. Так ведь мало ли, что было в детстве — это же не серьёзно. А потом я вообще исчезла из их жизни и даже ни с кем не общалась. Так в чём же она видела предательство по отношению ко мне? И она целых три года себя терзала? Как обычно, моя подруга в ссоре с логикой. Да это я скорее предала их всех.
— Вить, а ты представляешь, что было бы, если бы я рассказала Дашке о нашем поцелуе? Ведь я могла ей рассказать об этом. — От осознания всей ситуации меня пробил озноб.
— Вот я и подумал — хорошо, что ты теперь всё знаешь. Только, Дин, ты на Дашку не обижайся, она не сказала тебе не потому, что не доверяет, а просто, наверное, потому что боится тебя потерять. И я тоже теперь боюсь. — Витёк выглядел растерянным и расстроенным.
— Вить, ты хоть понимаешь, что из-за тебя и твоих юношеских фантазий я могу лишиться своих, вновь обретённых, друзей, а я не готова к этому, я не хочу. Вы мне оба слишком дороги, — с отчаянием в голосе заговорила я.
— А думаешь, я хочу? И что делать? Ты хочешь, чтобы мы расстались с Дашкой?
— Ты совсем дурак, что ли? Где твоя хвалёная мужская логика? Я, наоборот, хочу, чтобы вы сошлись, а ты со своим темпераментом можешь всё испортить. — Я почти перешла на крик.
— Это так ты решила себя обезопасить от моего посягательства на твоё роскошное тело? — хитро поинтересовался Витёк.
— Моё тело — не твоё дело! И не беси меня, Витя, мы с тобой параллельны, — угрожающе прошипела я.
— Горизонтально параллельны? — продолжил меня выводить этот му… дурак.
— Ты пьяный, что ли? Ты понимаешь, что своими пошлыми намёками оскорбляешь мою подругу? Да я тебе за такие шутки хрен вырву и кобелям скормлю, — рявкнула я.
— Дашка это не одобрит, — залыбился Витёк, но тут же посерьёзнел. — Динка, прости мой пьяный бред. Я действительно люблю Дашку, только мне об этом трудно помнить
