— Секунду! — потребовал Леший.
Я почувствовал, как на всех наших троих пленников было оказано давление, после чего они обмякли и затихли.
— Чтоб не дергались. — пояснил полковник.
— А как же база? — возбудился я.
— Леший, объясни отроку. — хмыкнул воспитатель.
— Нет там уже никого. — улыбался полковник. — После того представления, которое мы тут устроили. Аудио эффекты были просто обалденны! А ведь могли этих троих просто погасить… И взять тепленькими… А потом и базу накрыть.
— Леший… — хмыкнул я. — Ты что-то имеешь против приказов Зверя?
А Прохор смотрел на колдуна ну уж очень многозначительно.
— Понял. — заулыбался тот. — В отчет отдельные моменты этой операции не войдут. Уж слишком большое было расстояние до целей… Не дотянуться…
— Первый, глянь… — вовсю лыбился воспитатель. — Соображает разведка! Если и дальше так себя вести будет, так и быть, мы изменим к нему свое предвзятое отношение. Один момент! Чуть не забыл…
Прохор наклонился к Ихабу и приложил руки в местах переломов. Вспыхнул огонь, завоняло паленым. Воспитатель повторил процедуру и с остальными двумя афганцами.
— Еще по дороге кровью истекут. — пояснил он нам и так очевидный факт. — А теперь, Леший, закидывай на хребтину законную добычу, вы тоже, — воспитатель посмотрел на Николая с Александром, — и айда домой!
Минут через сорок мы были на территории городка. Встречало нас все руководство, но главными, как и полагается, выступили Канцелярские.
— Этот мой! — безапелляционно заявил Прохор, указывая на Ихаба. — Димитрий Олегович, твои двое остальных. Принимай.
Годун очень быстро сориентировался и подал знак своим подчиненным, которые и утащили в отдельную палатку добычу Николая с Александром. Те, было, дернулись вслед за сотрудниками Канцелярии, но были остановлены Прохором:
— Со мной пойдете. Будете в допросе участвовать.
Как оказалось, в допросе изъявили принять участие еще мой отец, дядька, полковник Ермолов, это который из пограничников, и, конечно же, полковник Литвиненко, который Леший.
— Первый, придержи клиента. — кинул мне Прохор.
И я вцепился в плечи афганца, которого приковали к железному стулу еще и ногами. Кляп у Ихаба никто вытащить так и не удосужился, и он просто мычал и дико вращал глазами. Из соседней палатки донесся сдвоенный вой — как я понял, это Годун начал свой допрос.
— Сколько я зарезал… Сколько перерезал… — «затанцевал» Прохор с ножом перед Ихабом. — Сколько душ я загубил… На, тварь!..
Нож вошел по самую рукоятку в левую ногу афганца. Он взвыл, но импровизированный кляп мешал ощутить все оттенки чувств жертвы.
— А так? — по-английски поинтересовался воспитатель, и провернул рукоятку ножа.
Вой усилился, а глаза Ихаба, и так красные, окончательно полопались сосудами и рисковали вылезти из орбит.
— Мне же от тебя ничего не надо. — наклонился к жертве Прохор. — Ты запирайся, как можно дольше! Я тебя очень прошу! Смотри. — он выдернул нож и сразу же пыхнуло огнем.
Запахло паленым, но кровь на ране афганца перестала хлестать.
— Давай еще раз попробуем. — Прохор опять воткнул нож в ногу Ихабу, но уже ниже.
Тот замычал и обмяк.
— Второй, Третий, тащите воду. — скомандовал воспитатель. — Клиент изволит отдыхать в счастливом небытие. Мы ему такое позволить не можем.
Братики выскочили из палатки как ошпаренные. Ждать их пришлось целых пять минут. Наконец, они вернулись с двумя ведрами воды и замерли на пороге палатки.
— Ополосните клиента! — попросил Прохор.
Те осторожно сделали три шага и опять замерли.
— Ну! — прикрикнул воспитатель.
Николай и Александр резко выплеснули воду на Ихаба. Тот дернулся и открыл глаза.
— Первого-то нахрена поливать? — скривился Прохор, хотя прекрасно видел, что вода стекла по моему доспеху. — Еще несите, клиент пока не готов к употреблению.
Пока Ихаб вращал глазами, мычал и пытался дергаться в моих руках, Николай с Александром вернулись с полными ведрами.
— Можно, конечно, уши клиенту отрезать и предъявить ему на обозрение… Потом и нос… — продолжал глумиться Прохор по-английски. — Но мы же не звери какие… Есть более цивилизованные способы получения информации… Давай гнев, Первый. — продолжил он по-русски. — Так, чтобы клиент прочувствовал твой гнев печенкой. Эта тварь тебя в горах завалить хотела!
Я отпустил плечи афганца, обошел, встал перед ним и даванул его гневом. Настраиваться на гнев и не пришлось — Прохор был прав, воспоминания о камнях и пыли были еще очень свежи!
— А-а-а-а! — Ихаб умудрился выплюнуть кляп. — А-а-а-а!
— Заткнись! — рявкнул я, а афганец понял меня без перевода, прикусил губу и преданно уставился в глаза. — Расскажешь все, что знаешь. — приказал я по-английски. — Будешь запираться, вернусь. Договорились?
— Да, да, господин! — залепетал он.
— Ополосните его! — вмешался Прохор. — Чуете? Клиент изволил опорожнить кишечник. И мочевой пузырь заодно…
Николай с Александром в этот раз выплеснули на Ихаба воду уже без дополнительных приказов, и, вслед за мной, выскочили из палатки. За нами вышли и Цесаревич с полковником Пожарским:
— Зверь, можно тебя на секундочку? — заглянул в палатку отец. А когда Прохор вышел, продолжил. — Вам всем сутки ареста! За самоуправство. Устроили тут ночные… побегушки без согласования с командыванием. Гриша, утверждаешь?
— Да. — кивнул тот. — Но наказание вступает в действие с завтрашнего утра. Курсанты, быстро обеспечили себя двумя бутылками водки на нос, которые вы должны употребить до отбоя. А ты, Прохор, мне еще здесь пригодишься.
— Рад стараться, господин полковник! — вытянулся мой воспитатель.
— Не ерничай, Белобородов. — нахмурился дядька. — Проследи, чтобы курсанты получили указанное, и возвращайся. Задачу понял?
— Понял, Григорий Михайлович. — кивнул Прохор. — Пятнадцать минут. И доверьте клиента в мое отсутствие полковнику Литвиненко. Я уверен, он справится.
— Договорились. Ждем. — кивнул дядька.
Через десять минут мы сидели с братьями за обеденным столом в своей палатке и тупо пялились на шесть бутылок водки.
— Чего смотрим? — ухмылялся Прохор. — Наливаем и пьем!
— Не хочется. — выразил общее мнение Александр.
— Надо, молодые люди. — улыбался воспитатель. — Алкоголь расслабляет, примеряет с ужасной действительностью, и, самое главное, в таких вот ситуациях помогает не сойти с ума. Как бы дико это не звучало. Так что пейте, чтоб после сегодняшнего крыша не поехала! Если в Лешке я уверен, то вот в вас…
Тут я с Прохором был полностью согласен — братики до сих пор были сильно бледноваты.
Я разлил по стаканам
