Теперь сверкали не только драгоценности, но и глаза всех присутствующих девушек! В том числе, и моих сестер. Подозреваю, отец с дедом им подарок Шереметьевой не показывали и при выборе их мнением не интересовались.
— Это же Фабер! — выдохнула Инга. — Какая красота! Анька, дай посмотреть! — она потянулась к футляру.
— Руки! — Шереметьева прижала футляр к груди. — Потом посмотришь. Дайте хоть Алексея поблагодарить за подарок! — она с трудом оторвала взгляд от украшений и посмотрела на меня. — Алексей, спасибо огромное! Можно я тебя поцелую?
— Можно. — я сделал к ней шаг, и, к видимому разочарованию Ани, подставил щеку, в которую она меня громко и чмокнула.
От неловкого поворота головы в затылке что-то щелкнуло и боль иглой впилась в мозг. Улыбку на лице сумел сохранить лишь с большим трудом, а потом сдерживаться нужды уже не было — футляр пошел по кругу, а девушки на меня перестали обращать какое-либо внимание.
— А я вот ко всем этим цацкам равнодушен. — подошел ко мне Андрей. — Наташка же наоборот, с ума по ним сходит. Слушай, Алексей, я сестру вчера здорово пропесочил… Не обижайся на нее… Да и Инга… Короче, не со зла они все это делают, а по недоумию.
— Андрей, — хмыкнул я, — то, что не со зла, видно сразу. Иначе, разговор был бы другой. А на Ингу с Натальей я не обижаюсь, да и бесполезно это с ними. Одно могу сказать, Наталье очень повезло с братом, а моей сестре с молодым человеком. — Долгорукий чуть покраснел и засмущался. — А мне с другом. И давай эту тему закроем, Андрей. Кстати, уважаемый староста курса, ставлю тебя в известность, я с четверга в Универ ходить не буду.
— Совсем? — возбудился он.
— Нет, конечно. — хмыкнул я. — Уезжаю. На неделю, может быть, больше.
— А это никак не связано с теми слухами, обсуждаемыми в Свете, которые касаются Афганистана? — он прищурился.
Я обозначил кивок.
— Леха, даже не знаю… — протянул он. — Радоваться мне за тебя или переживать?
— Радоваться. — улыбнулся я.
— Блин, ты на самую настоящую войну собираешься! А как же проводы? Может посидим, или ты не хочешь?
— Можно и посидеть. — кивнул я. — В четверг.
Тут к нам подошла Мария:
— О чем шепчемся, мальчики?
— Мои проводы на войну обсуждаем. — пожал плечами я.
— Так… — она нахмурилась. — Отец мне сказал, что вы уезжаете в пятницу. С вами едут Николай с Александром. Вечер четверга у вас свободен?
— Должен был. — я опять пожал плечами.
— Учитывая, что «Русская изба» и «Царская охота» на ремонте, — задумалась Мария, — а другие варианты искать не особо хочется, предлагаю совместить твои проводы, Лешка, с нашими посиделками, и провести это мероприятие в твоем особняке. Малый Свет будет доволен. — улыбалась она. — Все организационные вопросы беру на себя! Тебе совершенно ничего не надо будет делать! — заверила она меня.
— Машенька, я же тебе уже говорил, мой дом — твой дом. — вздохнул я. — Если ты возьмёшь на себя все организационные вопросы, то… не вижу никаких препятствий.
— Лешка, ты самый лучший брат на свете! — засияла она. — А раз ты у меня самый лучший, то позволь тебе сделать намек. Скоро бал в Кремле состоится… Анька Шереметьева точно явится в новых украшениях, а нас с Варькой отец с дедом и бабушкой держат в черном теле… Может любимый братик подарит младшим сестренкам по не очень скромным сверкающим гарнитурам?.. А сестренки его за это будут любить еще больше? — она состроила соответствующую просящую мордашку.
— Во-первых, Мария, — вздохнул я, — очень некрасиво вести подобные разговоры при своем молодом человеке. — она только сейчас обратила внимание на кусающего губы Долгорукого. — Во-вторых, извинись перед Андреем, который, я точно знаю, хотел бы подарить тебе те же самые подарки, но знает, что ты их принимать не должна и не примешь.
— Дюша, прости меня, глупую! — Маша прижала кулачки к груди. — Не подумала!
— Ничего страшного. — Долгорукий сделал вид, что ничего особенного и не произошло.
Чтоб эта парочка не развела мне тут сопли, вмешался:
— В-третьих, Мария, определитесь с Варей, что конкретно вы хотите, а мы с Андреем постараемся вам это подобрать. И про Лизоньку не забудьте. Браслетик там какой или цепку с сережками малышке тоже надо будет подарить. Договорились?
— Я же говорила, что ты, Лешка, у меня самый лучший брат на свете! — опять засияла она. — Дюша, а ты самый лучший молодой человек! Все, я к девочкам, а вы тут продолжайте заниматься вашими мужскими делами…
Долгорукий после ее ухода совсем смутился:
— Леха, как так-то? Это что получается, мое участие ограничится только лишь подбором этих самых цацок?
— Именно, Андрей. — хмыкнул я. — Если тебе все же предоставится возможность дарить Марии… дорогостоящие подарки, я лично прослежу, чтобы они соответствовали статусу моей сестры. Веришь?
— Верю. — с облегчением кивнул он. — Леха, а может я и сейчас смогу как-то поучаствовать?.. Долей малой?
— Обидеть меня хочешь? — насупился я, хотя прекрасно понимал молодого человека.
— Вопрос снимается. — кивнул он. — Если еще и я тут, как Наташка, начну выступать… Спасибо, Леха!
Когда первый ажиотаж вокруг подарка Шереметьевой спал, а Мария раздала присутствующим задания об оповещении Малого Света о встрече в четверг в моем особняке, разговор зашел о неком молодом художнике:
— Алексей, а где Александр Петров? — как бы между делом поинтересовалась Маша. — Твой начальник охраны, когда мы его спрашивали, отказался общаться с нами на эту тему…
Молодец, Михеев! Не сдал! Запомним…
— К Александру родители приехали, ты же знаешь. Он с ними время проводит.
— А когда он вернется? — последовал следующий вопрос сестры.
— Машенька, — как можно радушнее заулыбался я, — ты определись для себя, что для тебя важнее: или ты живешь спокойно, или имеешь очередной неприятный разговор с бабушкой.
Понятно, что я никому жаловаться на сестер не собирался, а самым бессовестным образом блефовал — любимая бабуля, в том числе и для сестер, как я понял, являлась полноценным Родовым пугалом…
— Я поняла, Алексей… — досада на лице Марии читалась невооруженным
