— Да знаю я этого любителя молоденьких девушек, Прохор! — отмахнулась Вика. — Про него и его супругу, помешанную на брюликах, давно в Свете все эти слухи ходят! Он же конченная кобелина, и его жена там совсем ни при чем! Этот старый хрыч на одном из давнишних приемов и мне как-то глазки вовсю строил! — ее передернуло. — Ладно, Прохор, мы с Леськой намек поняли, но поход по магазинам все же состоится. И будет он не таким великим, каким планировался изначально. Ты доволен?
— Более чем. — улыбался он.
А я задумался над подтекстом действий отца — хоть и выглядело это все со стороны как самая обычная благодарность, но вот в свете указаний деда присмотреться к Шереметьевой, появлялась в этой благодарности некая вполне очевидная двусмысленность… И не только с моей стороны — Анька явно воспримет этот подарок не только, как благодарность от Романовых вообще, а как что-то личное от меня.
Сука! И отказаться нельзя! Я даже себе насупившееся лицо деда представил и его интонацию, с которой он мне в очередной раз выговаривать будет: «Ты чего себе напридумывал, внучок? Девка тебя героем в статье изобразила, а ты отблагодарить ее не хочешь?» Бл@дь, а вы не могли просто цацки князю Шереметьеву так же фельдъегерем отправить? С писулькой посолидней на гербовой бумаге и здоровенной синей печатью, которую Анька себе бы над столом в своих покоях с великой радостью пришпандорила? Обложили со всех сторон родственнички! И загоняют!
Ладно, с отцом и дедом разберемся, а Анька Шереметьева здесь точно ни при чем. И как мне прикажите ей подарок вручать? Один на один — не вариант, у ни в чем невиноватой девчонки точно крышу сорвет от переизбытка чувств! Еще напридумывает себе всякого. В Универе? Точно будет выглядеть, как «на, подавись»! Остается только одно — приглашать куда-то всю нашу компанию и в присутствии Юсуповой и Долгоруких торжественно дарить Шереметьевой цацки с соответствующими моменту словами благодарности. Да, так будет правильно. В бедовую «Русскую избу» не поведешь, там территория вокруг точно еще толком не восстановлена, да и лишний раз не хочется друзьям напоминать о своем «подвиге». Куда можно пойти еще? Не домой же их к себе опять приглашать? Так… Подаренный мне «Капкан» на ремонте… Стоп! «Приют студиозуса»! Чем не вариант? Вполне в духе студенческой молодежи. Прости, Анечка, при других обстоятельствах я бы с огромным удовольствием полностью выкупил бы для тебя роскошный ресторан и устроил ужин при свечах и с живой музыкой, но, ради твоего душевного спокойствия, будет именно демократичная студенческая забегаловка!
Я достал телефон и с чистой совестью отправил всем своим университетским друзьям сообщение с предложением посидеть завтра после учебы не в кафе, а в «Приюте». Ответные сообщения с согласием не заставили себя долго ждать.
* * *Лесю в аэропорт мы проводили в десятом часу вечера. Вика ушла наверх, в наши покои, а меня в гостиной попросил задержаться Прохор.
— Лешка, у нас с завтрашнего дня начинается усиленная подготовка к поездке на границу с Афганистаном. — начал он. — Ты с Дворцовыми когда тренироваться собираешься?
— Собирался завтра. — вздохнул я и указал на футляр с эмблемой «Фаберже». — Но планы придется скорректировать, если ты мне не поможешь.
— Внимательно слушаю.
— Надо Шереметьевой презент вручить, а на перемене, стоянке или в университетском кафе это будет выглядеть как самое натуральное оскорбление…
— Понял. — кивнул он. — Что от меня требуется?
— Помнишь то заведение, «Приют студиозуса»? Надо нам с моими университетскими друзьями в этом кафе организовать отдельную зону в уютном тупичке, чтоб было поменьше лишних глаз. Но без мордоворотов Михеева на подступах. — усмехнулся я.
— Сделаю. — пообещал Прохор и с улыбкой мотнул головой в сторону футляра. — Красивый ход со стороны Государя и Цесаревича. Твоя Шереметьева будет в полном восторге.
— Нисколько в этом не сомневаюсь. И она не моя. — нахмурился я.
— Ладно, Лешка, это ваши дела. — отмахнулся воспитатель. — И как это все связано с тренировками?
— Я постараюсь приехать пораньше, и мы с тобой устроим нападение на особняк.
— Пойдет. — оскалился Прохор. — Нападать я люблю больше, чем обороняться. Теперь по твоему свободному вторнику. Не желает ли Ваше Императорское Высочество напасть на базу Корпуса в Ясенево? Заодно и эту их противоколдунскую защиту можно будет проверить.
— С превеликим нашим удовольствием, господин Белобородов. — улыбнулся я. — Сам о чем-то подобном думал. А генерал Орлов будет поставлен о нападении в известность?
— Будет. — кивнул воспитатель. — А еще я в Ясенево отправлю мяска для шашлыка и вина из нашего погребка. Будет чем «волкодавов» после этого нападения отпаивать.
— И «волкодавих». — я ухмыльнулся. — Я хоть правильно нашу Ведьму с ее женским батальоном назвал? И Екатерину твою заодно.
— Пусть будет так! — хмыкнул Прохор. — И главной нашей «волкодавихе» ни слова, Лешка, не испорти сюрприз.
— Договорись. — пообещал я.
На стоянке Универа меня уже ждали Юсупова, Долгорукие и Шереметьева.
— Алексей, а по какому поводу ты нас сегодня решил позвать в «Приют»? — сходу, без всякого «Привет!», спросила Инга. — Обычно, ты у нас такие мероприятия стараешься игнорировать и от них увиливаешь. А тут сам предлагаешь…
Мы дружно направились по аллее в сторону учебного корпуса, и я стал бороться с желанием громко сказать Юсуповой спасибо, так вовремя она подняла нужную тему!
— Буду Анну за статью благодарить. — улыбнулся я. — И дарить ценный подарок.
Шереметьева после моих слов сделала вид, что смущена, а Юсупова же наоборот, «возбудилась» еще больше:
— Алексей, а будет ли мне позволено узнать, что именно из себя представляет Анькин подарок? Иначе, я сегодня нормально учиться не смогу…
— Нет, Инга, позволено не будет. — продолжал я улыбаться. — Уверен, с учебой ты справишься. — и вспомнил про разговор с отцом. — А чтобы ты с учебой справилась еще лучше, для тебя у меня тоже будет… нет, не подарок, а предложение. Если я к князю Юсупову в среду на ужин напрошусь, это не нарушит никаких его планов?
На лице Инги непроизвольно появилось выражение радости, но девушка
