Пролистала до конца уведомления и зашла на страничку пользователя.
Эрик Росс. Драйв и тусовки ― полный ажиотаж.
Бог ты мой, я совсем забыла, что вчера давала ему свою страничку в социальной сети. Я думала, перед тем, как ему отдать телефон, полностью закрыла окошко, но, видимо, не до конца. В поисковике есть раздел «недавно посетившие».
Нажала на последнюю публикацию парня. 3 сентября. Фотография переполнена гаммой серости и темноты, что практически невозможно различить какие-нибудь силуэты. Кажется, это боевой ринг или нет. Прокрутила вниз и наткнулась на снимок, где Лизи Бофорт стоит вплотную с ним и целует его в щеку. Вокруг них царит веселая и кайфующая вечеринка, свет мерцает со всех сторон разными огнями, а они смеются и радуются в объектив камеры. Быстро перелистываю и останавливаюсь на видео.
Оттачивать мастерство на груше ― это больше похоже избить самого себя, чтобы ощутить пустоту внутри, дойти до точки истощения. Бокс мое все!
Вот чем любит заниматься Эрик. Да еще таким методом, чтобы избить в своем сознании кромешную частичку прошлого… Пожалуй, я мало знаю о нем, но для нас будет время, чтобы наверстать упущенное и узнать друг друга по ближе, раскрыть все наши интересы, увлечения и секреты. Мы теперь вместе…
На видео Эрик отбивал каждую атаку с неимоверной силой, оглушительный звук удара нарушал тишину зала, заставлял кожу покрываться мурашками. Он тяжело дышал, кожа блестела от пота, мышцы переливались под слоем кожи, заманивая в какую-то ловушку мое зрение. Его техника взбудоражила мою кровь, довела пульс до скачки, ― я не переставала пересматривать, шаг за шагом движения.
― Дочка, ты встала? ― В комнату открылась дверь, и голова мамы показалась в проеме.
Выключила телефон, при этом успев подписаться на него, и, будто ничего не сделала, села прямо.
― Только что.
― Пойдем. Я приготовила завтрак. ― Одарив меня теплой улыбкой, она ушла.
Выдохнула скопившейся горячий воздух и неохотно поднялась на ноги, все еще ощущая, как мое состояние похоже на зомби. Такими темпами я снова окажусь в ужасном состоянии, и придется вызывать врача, а это заботы, хлопоты и переживания мамы. Оглядела свой вид и ужаснулась. Уснула прямо в одежде, в которой вчера ходила в университет.
По неизведанной интуиции взяла ворот футболки Эрика и внюхалась, что стенки носа защекотало. Она пахла парнем, еще свежая и насквозь пропитанная его потом и одеколоном. Надо будет ему отдать футболку как-нибудь.
Скинула с себя вещи, оставшись в нижнем белье, прихватила с собой полотенце и пошла в ванную, которая находилась напротив моей комнаты. Теплые струи воды были как никак необходимы для моего пробуждения ото сна…
― Что у нас на завтрак? ― поинтересовалась у мамы, как только зашла на территорию кухни. Пахло здесь вкусными специями и фирменной готовкой мамы.
― Сегодня омлет с беконом, ― гремя посудой, сквозь шум ответила она.
Прошла к столу и устроилась на своем привычном месте. Передо мной сразу же поставили тарелку с завтраком и горячий чай. Поблагодарила ее и потянулась за вилкой, что находилась на середине стола. Аппетит я сильно нагуляла.
― Сегодня ты допоздна? ― невзначай спросила мама, продолжая что-то перебирать в горе посуды.
Отломила кусок омлета, положила его в рот и запила чаем, тщательно прожевывая.
― Не думаю, ― пробубнила. Немного откашлялась и продолжила: ― Я приду в четыре, но после этого должна буду уехать на ужин.
Посмотрела на женщину с интересом: изменится ли в лице или нет. Но она только нахмурилась.
― Что за ужин?
― Я ужинаю с… ― сделала глоток чая, ― с семьей Эрика (Да, мама знала, как зовут моего парня).
Что-то упало с большим грохотом прямо в раковину, а мама замерла на месте, поглядывая на меня с непонимающим видом. Она несколько раз моргнула, то хмурилась, то выглядела серьезной. Отложив всю грязную посуду в сторону, села рядом со мной и с нескрываемой строгостью и материнством смотрела на меня.
Мне стало не по себе.
― Как ты ужинаешь с семьей… ― она не смогла даже договорить. ― Ладно. Когда вы решили пойти на ужин?
― Это случилось неожиданно: мы вчера сидели с ним в кафе, разговаривали, потом появился ни с того сего его отец и слишком официально пригласил меня с Эриком на ужин сегодня в полседьмого. Представляешь? Он мне показался скверным и заносчивым типом, строил из себя не пойми кого.
― Боженьки. ― Мама разнервничалась, что мне пришлось отложить завтрак в сторону и взять ее за руки. ― Ханна, я боюсь за тебя. Эти люди не представляют из себя ничего хорошего. Я надеялась, что ты повстречаешься с…Эриком несколько месяцев, потом разбежитесь, и знакомство с его богатыми родителями обойдет нас мимо. Как же я ошибалась!
Она рассчитывала… Я понимаю материнскую опеку по отношению к единственной дочери в семье, но что мне стоит подразумевать под ее словами? Скрытость так и подчеркивается в некоторых словах, пытается биться об барьер щита, который установила мама. Здесь что-то неладное.
― Мама, что ты говоришь? ― свела брови на переносице. ― Почему ты думала, что это мои временные отношения?
― Ты, милая моя, ― она бережно обхватила мое лицо загрубевшими от мытья, стирки и готовки руками, ― не представляешь, какие последствия поведут за собой встреча с его родителями. Они не станут тебя щадить! Выкидывать и нейтрализовать соперников являлось их преимуществом в обществе. Что бы сын встречался с какой-то простой девушкой ― абсурд, не подлежит их правилам.
― Что?..
― Не пойми меня не правильно. Господи! ― нервно мама облизала пересохшие губы и отвернулась. Она боялась смотреть мне в глаза. ― Любая мать поставит свою дочку в известность перед шагом в пропасть. Родителе парня давно нашли ему жену.
В горле застрял болезненный ком, сердце пропустило глухой удар и остановилось. Значит, я не зря волновалась насчет тех слов Лизи? Это настоящая правда. Такая реальная… Положила ладони на коленки и несколько раз поводила по ткани брюк. Во мне разрастался непонятный тошнотворный и мертвый сгусток темноты, на меня вновь навалилась вчерашняя усталость, будто она никуда не уходила.
― Я это знаю. Мне самой приходилось сталкиваться с такой правдой, ― горько
