Естественно день должен был приблизиться незаметно и быстрыми шажками, но никак не могла поверить, что это случится лишь тогда, когда закроешь и откроешь глаза.
Автобусы уже ждали нас за небольшим слоем деревьев, верхушки которых развевались на ветру. По вечер ветер выдался немного холоднее и сильнее, что шум листьев стоял вокруг курорта…
Закрыла чемодан, проверив еще раз наличие всех вещей. Нужные принадлежности, такие как телефон, записная книжка, ручки, наушники и другое лежали в сумке у мамы. На этот раз мы должны были ехать вместе.
Подняла голову и обвела взглядом каждую деталь этой комнаты, отмечая, что за время нашего пребывания наши мамы постарались сделать обстановку на свой вкус. Подошла к окну и снаружи увидела, как толпа студентов становится все больше и больше, многие уже заранее собрались, желая по скорей уехать отсюда. А я так не хотела.
Поджала губы, чувствуя, как накатывает волна разочарования. Это были лучшие дни в моей жизни.
― Доченька, ты все собрала? ― мама появилась на пороге комнаты и зашагала к моей кровати. Обессилено следила за ее движениями, как она проверяла чемодан и, вытащив ручку, поставила на пол. ― Футболки, свитшот, джинсы, телефон, тетради… Все взяла?
Кивнула и снова взглянула за окно. Ректор пробирался сквозь толпу в начало, расталкивая болтливых и не угомонных студентов со своей дороги.
― Милая? ― позвала мама. Неохотно взглянула на нее. ― Ох, да ты совсем раскисла. Что же ты?..
Она подошла ко мне и прижала к себе, позволяя мне утонуть в объятьях родного наслаждения, спрятаться за горой, где тебя успокоят. Ее рука мягко гладила меня по голове, успокаивала мои оборвавшиеся нервы, которые вот-вот дадут ток в несколько киловатт. Ток пропитан переполняющей грустью.
― Не хочу отсюда уезжать, мам, ― уткнулась в грудь женщины, вдыхая аромат духов. Рост мамы был чуть выше моего и не удивительно, что я родилась со своими сто семьдесят. ― Побывать на балу и уже по щелчку пальца уехать домой, даже не насладившись прекрасными забвениями одиночества с принцем.
― А принц очень красивый и горячий, ― с наигранной томностью сказала она.
Удивленно посмотрела на нее.
― Что? Твоя мать еще не настолько стара, чтоб не обсудить мальчиков.
― Ты точно перечитала много романов. ― Блеск в ее глазах дал утвердительный знак. ― Тебе пора думать о внуках и уютном гнездышке, где проживешь счастливой жизнью.
― Ну-ну, не нагоняй мне тут годы, ― отсекла меня мама, тыкнув пару раз по моему лбу указательным пальцем. ― Что касается внуков, то когда мне их ждать?
― Их ты дождешься. Я тебе гарантирую.
Вместе с мамой усмехнулись, не прерывая наших объятий. Тепло снова заполняло грудь, давало воздух.
***
Понедельник, начало новой недели, был нетрудный и бодрый. Обычно первый день выдается с наибольшим нежеланием начинать рабочий день, но во мне бурлило активом и жизнерадостью. Так рвалась в университет, лишь бы скорей увидеть Эрика. Вчера нам все-таки удалось на ночь глядя поболтать от силы двадцать минут, дальше его ждали какие-то появившиеся проблемы, а я легла спать. Даже сон приснился чрезвычайно яркий и горячий.
По дороге до учреждения я с улыбкой вспомнила кусочки сна. Настолько сильно осел в памяти, что оттуда никак не удастся убрать.
Вступив на территорию большого учебного заведения, обратила внимания, что студенты наполняли стоянку своими новомодными машинами. Девушки готовились к своему бою ― как бы охмурить красивого кровососа девственности. Зануды в виде худеньких, как скелет, парней, в старых клетчатых рубашках, очках, которые поправляли через каждые пять секунд, и каких-то старомодных штанах встречались мне на пути, утыкаясь в свои книжки.
Спину свело от напряжения. Огляделась вокруг себя и сконфузилась, когда несколько пар глаз устремились на мою персону. Смотрели на меня исподлобья с явной издевкой и отвращением.
Как такое мог терпеть Эрик? Поразительно. Когда я встречалась с тем козлом, то такого притока всеобщего обозрения отнюдь не переходила отметки «открыто смотрят». А тут прямо таки съедали и расщепляли на куски, сканировали и искали в моем образе что-то знакомое для них.
От странного ощущения оглядела себя: темные джинсы выше талии, белая блузка, которую надевала последний раз вначале сентября, поверх еще не вышедшее из моды и по дешевой цене пальто и старые, оборванные в некоторых местах кроссовки.
Чем-то я напоминаю простушку, но за модой следить умела в обществе, где встречают только по одежке. Когда было время, я могла успеть сделать из простой безделушки что-то элегантное, нового дизайна, что точно не носят мои сверстники. И блузка, которая на мне, это подтверждала. Добавила кружева на воротник и сделала вставки в виде прозрачной ткани на спине, обведя большой каплей.
Но, кажется, здесь скрывалось кое-что другое. Эрик Росс.
― Смотрите, наша заучка уже успела явиться на учебу. Не слишком поздно?
Остановилась, повернулась на звук злорадного упрека и собственной персоной увидела перед собой Лизи Бофорт. Эта выскочка смотрела на меня. В ее компании находились несколько подружек, кажется, подчиняющиеся без своего права слова и свободы. Выглядели они по теме своей королевы. Все такая же со страшным вкусом ― розовое, розовое и еще раз розовое. Так банально и скучно.
Она смерила меня гневным и высокомерным взглядом, задирая подбородок. Приподняла в немом вопросе бровь.
― Что за тряпку ты купила. Разве не в курсе, что такая мода постарела и стала только предлогом для воспоминания? ― Усмехнулась она, указывая пальчиком на мою блузку. Озадаченно оглядела ее и ничего противозаконного не заметила. ― Каким ты веком живешь, дорогуша?
― А ты, прости, что-то хотела?
― Хотела сказать, что из тебя модельер как собаку надрессировать. Никакого стиля, вкуса, лишь дешевка…
Двусмысленность коснулась только одного слова. И мое возмущение и злость к тому, что она так легко судит человека, не зная его, переполняет мое тело. Сжимаю руки в кулаки, терпя едкого и поедающего все живое во мне демона. Да, злость в таком не правосудии воспламеняет меня, кровь начинает шуметь в ушах.
Она старается тебя разозлить, выиграть этот спор. Не
