— Стой, хозяин! Дело не к спеху!
Запустил тут Старый Эрик когти шкиперу в ворот, а Арне от него отмахивается, изо всех сил его линьком[11] по когтям хлещет и приговаривает:
— Уговор наш помнишь? Не ты ли обещался, что на шхуне никогда течи не будет? А сам меня обманул. Погляди, трюм водой залит, вода в насосах на семь футов стоит! Можешь сам смерить! А ну выкачивай воду, дьявол! Выкачаешь досуха, тогда и бери мою душу!
Черт туда-сюда, а делать нечего. Принялся он воду выкачивать. Качает, качает, пот с него ручьем так и льет, а корабельщики над ним потешаются:
— Приладить бы ему мельничье колесо пониже спины, враз бы заработало!
Старый Эрик на них и не глядит, что есть силы старается. Да все без толку; только из моря в море воду насосом перекачивает, а в трюме вода никак не убывает. Устал черт, вовсе из сил выбился и чуть живой да злющий-презлющий поплелся к своей прабабке-чертовке отдыхать.
С тех пор оставил Старый Эрик шкипера в покое. И коли Арне еще не помер, то, верно, и по сей день по морям на шхуне плавает. Куда свою зюйдвестку повернет — туда и ветер подует.
Ключ от стаббюра в кудели
Перевод и обработка Ф. Золотаревской
Задумал один крестьянский парень жениться. И хотелось ему сыскать себе такую жену, чтоб и прясть, и ткать умела, и в стряпне толк знала. Прослышали про это соседи и стали сватать за него свою дочь. Вот пришел он к ним в усадьбу на смотрины. Сначала, как водится, усадили его хозяева на лавку, поговорили о том о сем, а после повели дом осматривать. Вошли в одну горницу, и видит он — стоит в углу прялка, а на ней целый пук кудели.
— Кто это у вас на этой прялке прядет? — спрашивает жених.
— Дочка наша, — отвечает хозяйка. — Уж так-то она проворно прядет, что и не поверишь! Не хвалясь скажу — другой такой мастерицы на всей деревне не сыщешь!
— Много тут кудели, — говорит жених. — Небось дня три надо, чтобы всю ее напрясть.
— Может, кому и три дня понадобится, — отвечает хозяйка, — а нашей дочке и одного дня хватит.
Подивился жених, однако ничего не сказал.
А когда пошли хозяева в поварню за угощением, взял он с подоконника ключ от стаббюра и сунул его незаметно в кудель.
Накрыли хозяева на стол, усадили жениха, угостили, чем бог послал, а потом пришла ему пора домой собираться. Простился он с хозяевами и сказал, что скоро опять придет. Хоть и по душе пришлась ему девушка, но только насчет обрученья он покуда ни словом не обмолвился.
Прошла неделя, другая, и опять жених в гости к соседям явился. Приняли его теперь еще лучше. Не знали, куда усадить, чем потчевать. А потом сели все за стол и завели разговор.
— Ну, что новенького у вас? — спрашивает парень.
— Да все вроде по-старому, — отвечает хозяйка. — Вот только ключ у нас от стаббюра пропал. Другую неделю ищем, никак найти не можем.
Подошел тогда жених к прялке, вытащил из кудели ключ и говорит:
— Да, по всему видать, проворно прядет ваша дочь. Много пряжи за день напрясть может! Хотя оно и немудрено, коли день у нее от Рождества до Пасхи тянется.
С этими словами надел жених шапку, да и был таков.
Гудбранд с косогора
Перевод и обработка Ф. Золотаревской
Жил на свете крестьянин по имени Гудбранд. Усадьба его стояла на косогоре, и потому прозвали его Гудбранд с косогора. Жил он со своей старухой душа в душу, и никогда ему жена ни в чем не перечила. Что муженек сделает — то и ладно. Худо ли сделает, хорошо ли, — а попреков от жены никогда не услышит.
Жили они хоть и не в большом достатке, но и не в бедности.
Был у них надел земли, две коровы в хлеву да сотня далеров в кубышке про черный день.
Вот однажды жена и говорит мужу:
— Надо бы в город сходить, продать одну корову, чтобы и у нас, как у всех добрых людей, были деньги на расходы. А ту сотню далеров, что в сундуке припрятана, нам не след тратить. Да и ходить за одной коровой мне легче будет.
— Это ты, жена, ладно придумала, — отвечает Гудбранд.
Повязал он корове рога веревкой и повел ее продавать.
Пришел в город, встал на рыночной площади и ждет покупателей. Только никто к корове и не приценивается даже.
«Что ж, — подумал Гудбранд. — Какая мне неволя ее продавать? Место в хлеву всегда сыщется, а дорога до дому с утра длинней не стала».
И поплелся он потихоньку назад в деревню. Шел он по дороге и повстречал человека, что вел на продажу коня. «А ведь конь-то в хозяйстве еще больше пригодится», — подумал Гудбранд и выменял свою корову на коня.
Идет он дальше и видит: гонит крестьянин хворостинкой жирного поросенка.
Приглянулся Гудбранду тот поросенок, вот он и говорит крестьянину:
— Слышь-ка, добрый человек, давай меняться. Я тебе коня, ты мне поросенка.
Подивился крестьянин, однако от обмена не отказался. Идет Гудбранд по дороге с поросенком и сам на себя не нарадуется. «Ишь ты, — думает, — до чего у меня все толково выходит. Надо бы и поросенка поприбыльней сменять».
И сменял он поросенка на козу. А день-то был базарный, и люди много всякой живности в город на продажу вели. «Вот где выгодную мену сделать можно», — смекнул Гудбранд. И пошел он меняться. Козу сменял на овцу, овцу на гуся, гуся на петуха.
Идет он с петухом, и тут ему до смерти есть захотелось. А денег на хлеб нету. Что тут станешь делать?
— Продам-ка я петуха, — решил Гудбранд. — Не пропадать же мне с голоду!
Продал он петуха за двенадцать шиллингов, купил еды, закусил и зашагал дальше налегке.
Добрался Гудбранд до своей деревни и зашел к соседу отдохнуть с дороги.
— Хорошо ли торговал в городе? — спрашивает его сосед.
— Да как сказать, — отвечает Гудбранд. — Оно, конечно, хвалиться нечем, да только и жаловаться вроде бы не на что.
