— Не бойтесь, — говорит солдат, — это кожа, у ранца усохла, вот он и скрипит, будто кто воет. Скоро вою конец придет.
Опять взялись подмастерья за работу. Бьют, молотят — пот с них ручьями льет. Думали они поначалу, что от чертова ранца ничего не останется. Как бы не так! Молотили они, молотили, а ранец все такой же, как и был.
Солдат одно твердит:
— Сил не жалейте! Вы и половины дела не сделали! Пыли в ранце накопилось немало. Ведь по каким только дорогам я его не таскал, и на войне он со мной побывал.
С трех смешливых подмастерьев семь потов сошло, обессилели они вконец и молоты из рук выпустили. Позвал кузнец трех новых молодцов. Взялись они со свежими силами за работу — и давай ранец молотами гвоздить. А он по-прежнему целехонек. «Видно, ранец этот тролль заколдовал», — подумали они. Глядят — ранец железом окован. Вот и надумали подмастерья железо молотом бить. И не такое им сгибать приходилось! Но и железо не поддается, хоть умри! Обессилели они и молоты выронили. А ранец лежит на наковальне все такой же, как был.
— Хватит, пожалуй, — говорит солдат.
Заплатил он кузнецу пять далеров, еще один дал в придачу и наказал силачам тащить ранец к реке.
Притащили молодцы ранец к реке, открыл его Ларс, глядь — а в нем черной трухи полным-полно, и несет от той трухи серой. Это трех чертей кузнечные молоты в труху истерли. Высыпал солдат труху в реку, вздулись, почернели ее воды. Понеслась черная река на сотни миль к Северному морю. Влились черные воды в синее море, и поплыла по морю грязная пена.
Минула неделя, очистились река и море, снова стали синими, прозрачными.
А что было с солдатом?
Воротился Ларс на постоялый двор вместе с хозяином и рассказал ему, что в страшной горнице за печкой котел с золотом спрятан.
Отодвинули они печку от стенки, выломали кирпичи, а там, и вправду, пивной котел стоит. И набит он до самого верха золотом.
Солдат, ясное дело, поделился с хозяином, отдал ему добрую половину. А хозяин на радостях, да еще за то, что Ларс всю округу от страха избавил, подарил ему сад.
Построил солдат в том саду дом и зажил припеваючи. А как же иначе: был он человеком и добрым, и честным, и не робкого десятка. И еще: жил он с людьми в мире и дружбе — без этого человеку счастья не бывает.
Что всего дороже
Перевод и обработка Ф. Золотаревской
Жил на свете молодой принц. С малых лет все твердили ему, что мудрее и красивее его никого на свете нет. И до того он возгордился, что и сам тому поверил. Вот пришла ему пора жениться, и поклялся принц, что возьмет в жены только такую девушку, у которой разум красоте под стать будет. Не хотел он для себя жены ни красивой, да глупой; ни умной, да уродливой.
Созвал старый король во дворец всех самых разумных и пригожих девушек королевства, но только ни одна из них его сыну по сердцу не пришлась. И решил тогда молодой принц сам отправиться по белу свету искать себе суженую. Переоделся он в платье попроще, сел на коня и ускакал один, без всякой свиты.
Во многих странах, королевствах он побывал, много девушек перевидал, а невесты себе так и не нашел. Одна лицом хороша, да разумом не вышла. Другая умна, да красоты ей недостает. Так и пришлось принцу ни с чем обратно домой повернуть.
Вот едет он густым, дремучим лесом, а уж смеркаться стало. Конь его притомился, и самому есть-пить хочется, а лесу конца не видать. Вдруг заметил он над деревьями дымок, а скоро и домишко показался — маленький, скособоченный, совсем в землю врос. Спешился принц, вошел в дом и видит: сидят за столом дряхлые, бедно одетые старик со старухой и ужинают черствым хлебом да молоком. Поклонился принц хозяевам и говорит:
— Здравствуйте, добрые люди. Пустите меня к себе переночевать. Путь мой неблизкий, а уж вечер на дворе.
— Как не пустить, — отвечает старик. — Не в лесу же тебе ночевать. Ночлега-то ведь с собою не возят. Только люди мы простые, небогатые. Боюсь, не сумеем угодить твоей милости.
— А мне ничего такого и не надо, — говорит принц. — Как вы, так и я.
Вышел тогда старик из дому, привязал коня и дал ему охапку сена. А старуха меж тем принялась потчевать гостя молоком с сухарями.
Поужинали они, старик и говорит гостю:
— Ложитесь, ваша милость, на постель, а мы со старухой на лавке примостимся.
— Нет, — отвечает принц. — Не хочу я быть вам в тягость. Постелите мне сена на полу — и ладно.
Растянулся принц на сене и заснул крепким сном. Очень уж он притомился в дороге. И виделись ему во сне красивые девушки, которым недоставало ума, и умные девушки, которым не хватало красоты.
Только охапка сена — не королевское ложе, на ней не разоспишься, тем более с непривычки. Пробудился принц ни свет ни заря и вдруг слышит — в верхней светелке вроде бы прялка жужжит и девичий голос песню поет. И до того хорошо пела девушка, что принц заслушался ее и обо всем на свете позабыл.
А как проснулись поутру старики, он их и спрашивает:
— Кто это у вас в верхней горнице так славно поет?
Стали тут старик со старухою принца убеждать, что никого там нет, что ему, дескать, просто пригрезилось. Только принц от них не отстал, покуда они ему всю правду не выложили.
— Есть, — говорят, — у нас дочь Дагмар. Она-то и пела нынче утром. Только мы ее ото всех прячем. Живем в лесу одни и боимся, как бы не обидел ее какой недобрый человек или не увез кто от нас. Без нее мы пропадем. Прясть и ткать она мастерица. Ее трудами и кормимся.
— Так-то оно так, — отвечает им принц. — Да ведь поглядеть на вашу дочь можно? Иль уж до того она нехороша, что ее и показать людям совестно?
Не стерпел старик обиды, рассердился и крикнул дочери, чтобы она вниз спустилась. А принцу только того и надо было.
Сбежала девушка вниз
